Корней Чуковский: Сказки — читать на сайте о семье Чуковских

Айболит

прослушать

Корней Чуковский — Айболит

К.И. Чуковского СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Бармалей

прослушать

Корней Чуковский — Бармалей

К.И. Чуковский, СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Доктор Айболит (по Гью Лофтингу)

Краденое солнце

прослушать

Корней Чуковский — Краденое солнце

СС К.И. Чуковского в 15 томах, т. 1,М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Крокодил

прослушать

Корней Чуковский — Крокодил

К. И. Чуковский СС в 15 томах, т. 1,М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Мойдодыр

прослушать

Корней Чуковский — Мойдодыр

К.И. Чуковский СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Муха-Цокотуха

прослушать

Корней Чуковский — Муха-Цокотуха

К. И. Чуковский, СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Одолеем Бармалея

Перепутанная сказка

Приключения Бибигона

прослушать

Корней Чуковский — Приключения Бибигона

Корней Чуковский, СС, т.1, Терра — книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Путаница

прослушать

Корней Чуковский — Путаница

Cобрание сочинений К. И. Чуковского в 15 томах, т. 1, ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Сказка о царевне Ясносвете

Тараканище

прослушать

Корней Чуковский — Тараканище

К.И. Чуковского СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Телефон

прослушать

Корней Чуковский — Телефон

Собрание сочинений К.

И. Чуковского в 15 томах, т. 1,М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Топтыгин и лиса

Топтыгин и луна

прослушать

Корней Чуковский — Топтыгин и луна

Собрание сочинений К.И. Чуковского в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Федорино горе

прослушать

Корней Чуковский — Федорино горе

К. И. Чуковский СС в 15 томах, т. 1, М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Что сделала Мура, когда ей прочли сказку «Чудо-дерево»

прослушать

Корней Чуковский — Что сделала Мура, когда ей прочли сказку «Чудо-дерево»

К.И. Чуковский СС в 15 томах, т. 1, ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Корней Чуковский

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Чудо-дерево

прослушать

Корней Чуковский — Чудо-дерево

К. И. Чуковский СС в 15 томах, т. 1,М.: ТЕРРА — Книжный клуб / 2001

Читает Автор

Тег audio не поддерживается вашим браузером. Скачать

Чуковский стихи | Стихи Чуковского для детей.

К.И. Чуковский писал не только сказки, но и стихи. И на этой страничке мы собрали именно стихи Чуковского.  Правда, не все детские стихи, которые он написал, а только те, что мне понравились.  Некоторые стихи включать я не стал. Хотя, если потом появится желание — опубликую оставшиеся.  Ну а пока читайте мои любимые детские стихи, которые написал Корней Иванович Чуковский.

Стихи Чуковского для детей

ОБЖОРА

Была у меня сестра,
Сидела она у костра
И большого поймала в костре осетра.

Но был осетёр
Хитёр
И снова нырнул в костёр.

И осталась она голодна,
Без обеда осталась она.
Три дня ничего не ела,
Ни крошки во рту не имела.
Только и съела, бедняга,
Что пятьдесят поросят,
Да полсотни гусят,
Да десяток цыпляток,
Да утяток десяток,
Да кусок пирога
Чуть побольше того стога,
Да двадцать бочонков
Солёных опёнков,
Да четыре горшка
Молока,
Да тридцать вязанок
Баранок,
Да сорок четыре блина.
И с голоду так исхудала она,
Что не войти ей теперь

В эту дверь.
А если в какую войдёт,
Так уж ни взад, ни вперёд.

СЛОНИХА ЧИТАЕТ

У слона была жена
Матрёна Ивановна.
И задумала она
Книжку почитать.

Но читала, бормотала,
Лопотала, лопотала:
«Таталата, маталата»,-
Ничего не разобрать!

ЗАКАЛЯКА

Дали Мурочке тетрадь,
Стала Мура рисовать.

«Это — елочка мохнатая.

Это — козочка рогатая.

Это — дядя с бородой.

Это — дом с трубой».

«Ну, а это что такое,
Непонятное, чудное,
С десятью ногами,
С десятью рогами?»

«Это Бяка-Закаляка
Кусачая,
Я сама из головы ее выдумала».

«Что ж ты бросила тетрадь,
Перестала рисовать?»

«Я ее боюсь!»

 

 

ПОРОСЕНОК

Полосатые котята
Ползают, пищат.

Любит, любит наша Тата
Маленьких котят.

Но всего милее Татеньке
Не котёнок полосатенький,
Не утёнок,
Не цыплёнок,
А курносый поросёнок.

ЕЖИКИ СМЕЮТСЯ

У канавки
Две козявки
Продают ежам булавки.
А ежи-то хохотать!
Всё не могут перестать:
«Эх вы, глупые козявки!
Нам не надобны булавки:
Мы булавками сами утыканы».

БУТЕРБРОД

Как у наших ворот
За горою
Жил да был бутерброд
С колбасою.

Захотелось ему
Прогуляться,
На траве-мураве
Поваляться.

И сманил он с собой
На прогулку
Краснощёкую сдобную
Булку.

Но чайные чашки в печали,
Стуча и бренча, закричали:
«Бутерброд,
Сумасброд,
Не ходи из ворот,
А пойдёшь —
Пропадёшь,
Муре в рот попадёшь!

Муре в рот,
Муре в рот,
Муре в рот
Попадёшь!»

СВИНКИ

Как на пишущей машинке
Две хорошенькие свинки:
Туки-туки-туки-тук!
Туки-туки-туки-тук!

И постукивают,
И похрюкивают:
«Хрюки-хрюки-хрюки-хрюк!
Хрюки-хрюки-хрюки-хрюк!»

ФЕДОТКА

Бедный Федотка — сиротка.
Плачет несчастный Федотка:
Нет у него никого,
Кто пожалел бы его.
Только мама, да дядя, да тётка,
Только папа да дедушка с бабушкой.

ЕЛКА

Были бы у ёлочки
Ножки,
Побежала бы она
По дорожке.

Заплясала бы она
Вместе с нами,
Застучала бы она
Каблучками.

Закружились бы на ёлочке
Игрушки —
Разноцветные фонарики,
Хлопушки.

Завертелись бы на ёлочке
Флаги
Из пунцовой, из серебряной
Бумаги.

ЧЕРЕПАХА

До болота идти далеко,
До болота идти нелегко.

«Вот камень лежит у дороги,
Присядем и вытянем ноги».

И на камень лягушки кладут узелок.
«Хорошо бы на камне прилечь на часок!»

Вдруг на ноги камень вскочил
И за ноги их ухватил.

И они закричали от страха:

«Это — ЧЕ!
Это — РЕ!
Это — ПАХА!
Это — ЧЕЧЕРЕ!
ПАПА!
ПАПАХА!»

РАДОСТЬ

Рады, рады, рады
Светлые берёзы,
И на них от радости
Вырастают розы.

Рады, рады, рады
Тёмные осины,
И на них от радости
Растут апельсины.

То не дождь пошёл из облака
И не град,
То посыпался из облака
Виноград.

И вороны над полями
Вдруг запели соловьями.

И ручьи из-под земли
Сладким мёдом потекли.

Куры стали павами,
Лысые — кудрявыми.

Даже мельница — и та
Заплясала у моста.

Так бегите же за мною
На зелёные луга,
Где над синею рекою
Встала радуга-дуга.

Мы на радугу
вска-ра-б-каемся,
Поиграем в облаках
И оттуда вниз по радуге
На салазках, на коньках!

Юмористические стихи для детей на конкурс чтецов, интересные и веселые произведения

Категория: Поздравления » Стихи Эта страничка предлагает Вам почитать и выбрать очень интересные стихи для детей на конкурс чтецов. Представленные ниже произведения подойдут как малышу 4 или 6 лет, так и для ребят, посещающих начальную школу. Здесь Вы найдете весёлые юмористические произведения с очень интересным сюжетом и неожиданными поворотами. Если дети дошкольного и школьного возраста читают Пушкина не слишком охотно, то эти стихи становятся любимыми у большинства из них. Главное – не выбирать для первого знакомства и заучивания самые длинные произведения из имеющихся, а остановиться на самых коротких. Хотя, опять же, пусть понравившийся стих выберет сам ребёнок.

Вдоль реки бежал Аким.
Был Аким совсем сухим.
Побежал он поперёк —
Весь до ниточки промок.
Мой приятель Валерий Петров
Никогда не кусал комаров.
Комары же об этом не знали
И Петрова часто кусали.
Николай вспугнул пчелу,
Побежал по саду.
Наступил он на метлу,
Врезался в ограду.
Звонко хлопнула метла,
Да с такою силой,
Что уж лучше бы пчела
Колю укусила.
Прохоров Сазон
Воробьев кормил.
Бросил им батон —
Десять штук убил.

***

Если был бы я девчонкой —
Я бы время не терял!
Я б на улице не прыгал,
Я б рубашки постирал,
Я бы вымыл в кухне пол,
Я бы в комнате подмел,
Перемыл бы чашки, ложки,
Сам начистил бы картошки,
Все свои игрушки сам
Я б расставил по местам!
Отчего я не девчонка?
Я бы маме так помог!
Мама сразу бы сказала:
«Молодчина ты, сынок!»

***

Динозавры

Как на нашем огороде
Небывалая напасть:
Динозавры всюду бродят –
Негде яблоку упасть!
Мы и так других не хуже
В отношении чудес,
Да ещё любая лужа
Вроде озера Лох-Несс:
Мухозавры там летают!
Жукозавры там живут!
Хрюкозавры отдыхают,
Лужевую воду пьют!
Уткозавры лапы моют
У крутого бережка,
Курозавры землю роют –
Добывают червяка,
Котозавры колобродят,
С крыш сигая с ветерком,
Мышезавры хороводят
Возле крынки с молоком,
А у старого базара,
Где с берёзкою бугор,
След ноги лягушкозавра
Обнаружил дед Егор;
Ох, не зря под месяц новый,
Не оставив и примет,
Там пропали две коровы
И один велосипед!

***

Мне так надоело без дела бродить —
Хочу на работу, как папа, ходить.
Я буду, как он, просыпаться чуть свет
И есть на работе в столовой обед.
В газету смотреть по утрам набегу
И даже нахмуриться грозно могу!
Скажите начальникам разных работ:
У взрослых со мною не будет забот.
Не буду я плакать, по дому скучать
И на совещаниях буду молчать.
А чтобы не вышло чего-то не так,
Прошу у началльников мелочь, пустяк —
Пусть маму с собой разрешат привести.
Она хорошо себя будет вести.

***

Сто коров,
Двести бобров,
Четыреста двадцать
Ученых комаров
Покажут сорок
Удивительных
Номеров.
Четыре тысячи петухов
И четыре тысячи индюков
Разом
Выскочат
Из четырех сундуков.
Две свиньи
Спляшут польку.
Клоун Петька
Ударит клоуна Кольку.
Клоун Колька
Ударит клоуна Петьку.
Ученый попугай
Съест моченую
Редьку.
Четыре тигра
Подерутся с четырьмя львами.
Выйдет Иван Кузьмич
С пятью головами.
Силач Хохлов
Поднимет зубами слона.
Потухнут лампы,
Вспыхнет луна.
Загорятся под куполом
Электрические звезды.
Ученые ласточки
Совьют золотые гнезда.
Грянет музыка
И цирк закачается…
На этом, друзья,
Представление
наше кончается.

***

Бывают в жизни чудеса:
Ужа ужалила оса
Ужалила его в живот.
Ужу ужасно больно. Вот.
А доктор Еж сказал Ужу:
«Я ничего не нахожу.
Но все же, думается мне,
Вам лучше ползать на спине,
Пока живот не заживет.

***

Пираты на острове Фунафути

На свете множество чудес,
внимания достойных,
Но Фунафути — образец
чудес благопристойных.
Не сыщешь острова в морях
от Горна до Босфора
С такой тактичной фауной,
с такой любезной флорой.
Там обезьянки не шалят,
галдя на всю опушку,
А только нюхают плоды
и потчуют друг дружку.
Там пальмы, встав на берегу,
всем кланяются дружно,
Какой бы ветер ни подул —
восточный или южный.
Но вот в один прекрасный день
к тем благодатным пляжам
Приплыл разбойничий корабль
с ужасным экипажем:
Джим Кашалотто, Джеки Черт,
Сэм Гроб и Билл Корова,
Кот Вырвиглаз и старый Хью —
один страшней другого.
И первым сушу ощутил
их шкипер Джеки Черт:
Сэм Гроб, ворочая веслом,
смахнул его за борт.
Пиратов ужас охватил,
повеяло расправой,
Но шкипер вдруг заговорил
с улыбкою слащавой:
— Прошу прощенья, мистер Гроб,
вина была моя.
Забудем этот инцидент!
Скорей сюда, друзья!
Позвольте вашу руку, Джим.
Я помогу вам, кок.
Ах, осторожней, мистер Хью,
Не замочите ног!
Пираты слушали дрожа.
Голодный львиный рев
Не показался б им страшней
галантных этих слов.
Но только на берег сошли —
их тоже охватило
Желание себя вести
необычайно мило.
— Здесь у меня, — промолвил Джим,
сухое платье есть.
Прошу, воспользуйтесь им, сэр,
уж сделайте мне честь.
— Вы правы, — шкипер отвечал. —
Чтоб исключить ангину,
Воспользуюсь. Пардон, друзья,
я вас на миг покину.
Был сервирован на песке
изысканный обед,
И не нарушен был ни в чем
сложнейший этикет.
Приличный светский разговор
журчал непринужденно,
Никто не лез ни носом в суп,
ни пальцем в макароны.
Приятный вечер завершен
был тихой песней Сэма,
И слушал песню капитан,
роняя слезы немо.
— Вот так певала перед сном
мне матушка когда-то…
Ах, милый Сэм, скажи, зачем
веду я жизнь пирата?
Друзья свели его в постель
и сами зарыдали,
И нежно сняли сапоги,
и валерьянки дали,
И челюсть новую его
переложили в кружку,
И грелку сунули к ногам,
и саблю под подушку.
Потом, молитву сотворив,
разделись аккуратно,
Без грубых шуток и божбы,
пристойно-деликатно,
И мирно отошли ко сну,
умыв лицо и шею,
И в грезах видели всю ночь
порхающую фею.
Они отплыли на заре.
Но только за кормою
Сокрылась чудная земля,
пошло совсем иное:
Все утро хмурились они
и пили ром без меры,
И растеряли навсегда
приличные манеры.
А на волшебном берегу,
на дальнем Фунафути,
Все так же ветер шелестел
о мире и уюте.
Черепашонок спал в песке,
и устрицы вздыхали,
И солнце озирало мир
без гнева и печали.

***

НЕ СПАТЬ!

Я ненавижу слово «спать»!
Я ежусь каждый раз,
Когда я слышу: «Марш в кровать!
Уже десятый час!»
Нет, я не спорю и не злюсь —
Я чай на кухне пью.
Я никуда не тороплюсь,
Когда напьюсь — тогда напьюсь!
Напившись, я встаю
И, засыпая на ходу,
Лицо и руки мыть иду…
Но вот доносится опять
Настойчивый приказ:
«А ну, сейчас же марш в кровать!
Одиннадцатый час!»
Нет, я не спорю, не сержусь —
Я не спеша на стул сажусь
И начинаю кое-как
С одной ноги снимать башмак.
Я, как герой, борюсь со сном,
Чтоб время протянуть,
Мечтая только об одном:
Подольше не заснуть!
Я раздеваюсь полчаса
И где-то, в полусне,
Я слышу чьи-то голоса,
Что спорят обо мне.
Сквозь спор знакомых голосов
Мне ясно слышен бой часов,
И папа маме говорит:
«Смотри, смотри! Он сидя спит!»
Я ненавижу слово «спать»!
Я ежусь каждый раз,
Когда я слышу: «Марш в кровать!
Уже десятый час!»
Как хорошо иметь права
Ложиться спать хоть в час! Хоть в два!
В четыре! Или в пять!
А иногда, а иногда
(И в этом, право, нет вреда!) —
Всю ночь совсем не спать!

***

Никто

Завелся озорник у нас.
Горюет вся семья.
В квартире от его проказ
Буквально нет житья!
Никто с ним, правда, не знаком,
Но знают все зато,
Что виноват всегда во всем
Лишь он один — НИКТО!
Кто, например, залез в буфет,
Конфеты там нашел
И все бумажки от конфет
Кто побросал под стол?
Кто на обоях рисовал?
Кто разорвал пальто?
Кто в папин стол свой нос совал?
НИКТО, НИКТО, НИКТО!
— НИКТО — ужасный сорванец!
Сказала строго мать. —
Его должны мы наконец
Примерно наказать!
НИКТО сегодня не пойдет
Ни в гости, ни в кино!
Смеетесь вы?
А нам с сестрой
Ни капли не смешно!

***

Перемена

«Перемена, перемена!» —
Заливается звонок.
Первым Вова непременно
Вылетает за порог.
Вылетает за порог —
Семерых сбивает с ног.
Неужели это Вова,
Продремавший весь урок?
Неужели этот Вова
Пять минут назад ни слова
У доски сказать не мог?
Если он, то, несомненно,
С ним бо-о-льшая перемена!
Не угонишься за Вовой!
Он гляди какой бедовый!
Он за пять минут успел
Переделать кучу дел:
Он поставил три подножки
(Ваське, Кольке и Сережке),
Прокатился кувырком,
На перила сел верхом,
Лихо шлепнулся с перил,
Подзатыльник получил,
С ходу дал кому-то сдачи,
Попросил списать задачи, —
Словом,
Сделал все, что мог!
Ну, а тут — опять звонок…
Вова в класс плетется снова.
Бедный! Нет лица на нем!
— Ничего, — вздыхает Вова, —
На уроке отдохнем!

***

Всем известный математик
Академик Иванов
Как-то раз домой явился
С парой новеньких коньков.
И сказал своей жене
И любимой дочке:
-Ну-ка, приготовьте мне
Свинцовые примочки.
Для возможных синяков.
Чтобы вновь помолодеть,
Я решил коньки надеть.
И вот он пятаки берет
И отправляется на лед,
Смотрят люди из окон:
-Это что за чемпион?
Взрослый дядя с бородой,
А занялся ерундой.

***

БОЛТУНЬЯ

Что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
Драмкружок, кружок по фото,
Хоркружок — мне петь охота,
За кружок по рисованью
Тоже все голосовали.
А Марья Марковна сказала,
Когда я шла вчера из зала:
«Драмкружок, кружок по фото
Это слишком много что-то.
Выбирай себе, дружок,
Один какой-нибудь кружок».
Ну, я выбрала по фото…
Но мне еще и петь охота,
И за кружок по рисованью
Тоже все голосовали.
А что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
Я теперь до старости
В нашем классе староста.
А чего мне хочется?
Стать, ребята, летчицей.
Поднимусь на стратостате…
Что такое это, кстати?
Может, это стратостат,
Когда старосты летят?
А что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
У меня еще нагрузки
По-немецки и по-русски.
Нам задание дано —
Чтенье и грамматика.
Я сижу, гляжу в окно
И вдруг там вижу мальчика.
Он говорит: «Иди сюда,
Я тебе ирису дам».
А я говорю: «У меня нагрузки
По-немецки и по-русски».
А он говорит: «Иди сюда,
Я тебе ирису дам».
А что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!

***

Я выросла

Мне теперь не до игрушек —
Я учусь по букварю,
Соберу свои игрушки
И Сереже подарю.
Деревянную посуду
Я пока дарить не буду.
Заяц нужен мне самой —
Ничего, что он хромой,
А медведь измазан слишком…
Куклу жалко отдавать:
Он отдаст ее мальчишкам
Или бросит под кровать.
Паровоз отдать Сереже?
Он плохой, без колеса…
И потом, мне нужно тоже
Поиграть хоть полчаса!
Мне теперь не до игрушек —
Я учусь по букварю…
Но я, кажется, Сереже
Ничего не подарю.

***

ЩЕНОК

Я сегодня сбилась с ног —
У меня пропал щенок.
Два часа его звала,
Два часа его ждала,
За уроки не садилась
И обедать не могла.
В это утро очень рано
Соскочил щенок с дивана,
Стал по комнатам ходить,
Прыгать, лаять, всех будить.
Он увидел одеяло —
Покрываться нечем стало.
Он в кладовку заглянул —
С мёдом жбан перевернул.
Он порвал стихи у папы,
На пол с лестницы упал,
В клей залез передней лапой,
Еле вылез и пропал…
Может быть, его украли,
На верёвке увели,
Новым именем назвали,
Дом стеречь заставили?
Может, он в лесу дремучем
Под кустом сидит колючим,
Заблудился, ищет дом,
Мокнет, бедный, под дождём?
Я не знала, что мне делать.
Мать сказала: — Подождём.
Два часа я горевала,
Книжек в руки не брала,
Ничего не рисовала,
Всё сидела и ждала.
Вдруг, какой-то страшный зверь
Открывает лапой дверь,
Прыгает через порог…
Кто же это? Мой щенок.
Что случилось, если сразу
Не узнала я щенка?
Нос распух, не видно глаза,
Перекошена щека,
И, впиваясь, как игла,
На хвосте жужжит пчела.
Мать сказала: — Дверь закрой!
К нам летит пчелиный рой. —
Весь укутанный, в постели
Мой щенок лежит пластом
И виляет еле-еле
Забинтованным хвостом.
Я не бегаю к врачу — я сама его лечу.

***

Уехали

Щенка кормили молоком.
Чтоб он здоровым рос.
Вставали ночью и тайком
К нему бежали босиком —
Ему пощупать нос.
Учили мальчики щенка,
Возились с ним в саду,
И он, расстроенный слегка,
Шагал на поводу.
Он на чужих ворчать привык,
Совсем как взрослый пес,
И вдруг приехал грузовик
И всех ребят увез.
Он ждал: когда начнут игру?
Когда зажгут костер?
Привык он к яркому костру,
К тому, что рано поутру
Труба зовет на сбор.
И лаял он до хрипоты
На темные кусты.
Он был один в саду пустом,
Он на террасе лег.
Он целый час лежал пластом,
Он не хотел махать хвостом,
Он даже есть не мог.
Ребята вспомнили о нем —
Вернулись с полпути.
Они войти хотели в дом,
Но он не дал войти.
Он им навстречу, на крыльцо,
Он всех подряд лизал в лицо.
Его ласкали малыши,
И лаял он от всей души.

***

Завелся озорник у нас.
Горюет вся семья.
В квартире от его проказ
Буквально нет житья!
Никто с ним, правда, не знаком,
Но знают все зато,
Что виноват всегда во всем
Лишь он один — НИКТО!
Кто, например, залез в буфет,
Конфеты там нашел
И все бумажки от конфет
Кто побросал под стол?
Кто на обоях рисовал?
Кто разорвал пальто?
Кто в папин стол свой нос совал?
НИКТО, НИКТО, НИКТО!
— НИКТО — ужасный сорванец!
Сказала строго мать. —
Его должны мы наконец
Примерно наказать!
НИКТО сегодня не пойдет
Ни в гости, ни в кино!
Смеетесь вы?
А нам с сестрой
Ни капли не смешно.

***

Первая любовь

Мишка дёрнул за косичку
Вылил клей ко мне в рюкзак.
И сказала мне сестричка:
«Это всё не просто так».
Он поставил мне подножку,
Он толкнул меня рукой.
А подруга мне: «Возможно,
От тебя он сам не свой».
Он кидал в меня снежками,
Он тетрадку мне порвал.
А подруги мне сказали:
«Мишка на тебя запал!»
Он мне мелом стул измазал…
«Всё! Его я отлуплю!»
…У него синяк под глазом,
Шишка у меня на лбу…
А подружки все вздыхают
И твердят мне вновь и вновь:
«Ты счастливая такая,
У тебя уже любовь».

Крепких алкогольных напитков | от Джона Рассела

В любом списке негостеприимных берегов в конце октября следует зарезервировать место для советской стороны Финского залива. Хуже всего выглядят ель и пихта. Дюны и скользкие, и обрывистые. На берегу огромные камни деформированной формы, жирные и гранитные, потеют весь день. Развалившиеся дачи похожи на промокший картон. За исключением тех случаев, когда с Балтийского моря бушуют поздние осенние штормы, море бормочет себе под нос. Несвежий и измученный, он едва может добраться до пляжа.

Но для читателя « На память детства » Лидии Чуковской это святая земля. Ведь именно в летнем поселке Куоккола, в часе езды от Санкт-Петербурга, ее отец Корней Чуковский круглый год жил со своей семьей до революции 1917 года. А о Чуковском сразу следует сказать, что его книги для детей по сей день пользуется всеобщей и заслуженной популярностью в Советском Союзе. При упоминании его имени все лица светлеют.Дети, родители, бабушки и дедушки — все придерживаются одного мнения.

Во времена, какими бы ужасными они ни были, рассказы в стихах Чуковского на протяжении многих поколений придают детству новое измерение для советских читателей. Человек акробатической фантазии, это Эдвард Лир, Э. Б. Уайт и автор Babar в одном лице. Еще он отличался специфической русской скоростью, легкостью и озорством. Его рассказы ни в коей мере не «политические». Но это работа свободного, жизнерадостного и непредвзятого духа.Нас не должно удивлять, что работа этого архетипа honnête homme в конце 1930-х годов подверглась нападкам, в том числе вдовой Ленина, как потенциально подрывная.

Последнее слово должно быть за его дочерью:

На протяжении десятилетий он участвовал в битве за право ребенка на сказки — как народные, так и литературные — и вышел из этой битвы победителем. Власти смотрели на сказки с подозрением; невежды во власти чувствовали, что они мешают детям понять реальность.

Русским, которые читали его, когда они были очень молоды, он не был «писателем». Он был другом, братом, отцом и доверенным лицом. Когда, когда ему было за восемьдесят, он вошел в гостиницу «Националь» в Москве, и сотрудники, и гости столпились вокруг, чтобы увидеть его.

У него другие претензии к нам. Когда ему был двадцать один год, и он работал в Лондоне корреспондентом одесской газеты, и он захотел выучить английский язык. Именно в его переводах Уолт Уитмен, Марк Твен, Оскар Уайльд и Редьярд Киплинг были доступны на русском языке.Что касается одиннадцатого издания «Британской энциклопедии » , то он был в пределах досягаемости более шестидесяти лет. Он даже считал это женским по половому признаку. «Как многому она меня научила!» он однажды сказал. «А какая она успокаивающая и ласковая!»

Как критик, как портретист на словах, как редактор русской классики, и как профессионал, придавший новое достоинство фельетону и рецензии на книгу, он принадлежал к очень высокому классу. (В 1962 году он получил Ленинскую премию за издание стихов Некрасова, в которых впервые было напечатано многое из того, что было утеряно или подверглось цензуре.) Как филолог, он получил почетную докторскую степень в Оксфорде в 1962 году. Но прежде всего в качестве силы добра в человеческих делах он с ранних лет производил впечатление на всех, кого встречал. «Злодеи обычно идиоты», — писал он в конце своей жизни. «Делать добро веселее, интереснее и, в конце концов, практичнее».

Кроме того, в глазах вечности Корней Чуковский, вероятно, будет иметь второе существование как отец Лидии Чуковской. Она будет последней, кто это скажет.Только на последних страницах своих мемуаров, когда Корней Чуковский мертв и похоронен, она позволяет нам взглянуть на свою деятельность за предыдущие пятьдесят и более лет. Ее преданная, хотя и не всегда идеально ловкая переводчица Элиза Келлог Клозе должна рассказать нам, что ее муж, астрофизик и писатель Матвей Петрович Бронштейн, был заключен в тюрьму и убит под пытками в конце 1930-х годов и что она сама чудом избежал ареста в то время. Ни в этом вопросе, ни в других своих книгах она не изображает себя героиней, жертвой или освященным бичом.Но если мы верим, что писатели посланы в мир, чтобы свидетельствовать о событиях, которые могут быть невообразимы для тех, кто придет позже, то Лидия Чуковская займет свое место в качестве одного из великих духов нашего века.

В общем писала коротко, а писала мелко. Не для нее дилувианская напыщенная речь и органная нота ханжества, свидетелями которой были другие. Слова падают на страницу, как снежинки, даже в романе Софии Петровне , который точно соответствует ее переживаниям после изгнания мужа в 1937 году и (без ведома Чуковской) расстрела в 1938 году.

Также в To the Memory of Child она не ссылается на книгу (опубликованную на английском языке как Going Under ), которую она написала между 1949 и 1957 годами, о том, каково это было попасть в так называемый дом отдыха. для писателей в Комарово, недалеко от Ленинграда. С помощью тончайшего искусства она передает, каково это было прибыть в район, покрытый безупречным снегом, и час за часом обнаружить, что атмосфера была отравлена ​​предательствами, горем и бесчеловечностью, которые принесли ее друзья-гости. с ними из города.

Огромным, должно быть, было искушение противопоставить ее годы счастья в детстве, когда ее отец копал узкую тропинку в снегу плоской квадратной лопатой. Тем не менее, никто из тех, кто не обучен Going Under , не мог догадаться, что рассматриваемый дом отдыха находился всего в паре миль от Куокколы. В этом повествовании нет места ностальгии.

Между тем, от начала до конца, На память детства — это портрет ее отца. Со своей обычной простотой она объясняет нам, почему:

В конце концов, мало кто еще жив, кто помнит его молодым человеком.У него было четверо детей. Я единственный выживший. Я вспоминаю наше детство и юность. Я должен был написать.

В этой книге она — зеркало, в котором Корней Чуковский смотрит на нас как на отца, который все развлекал.

Встреченный в преклонном возрасте, он был высоким и прямым, с большим носом с высокой перемычкой, который, казалось, сам по себе поворачивался к каждому посетителю. Но в молодости и своим совсем маленьким детям он казался, по словам Лидии Чуковской, «самым высоким человеком на земле.«Его рост, — продолжает она, —

. дан нам судьбой как своего рода локоть, естественная единица измерения. Сидя в лодке, проводя пальцами по борту в прозрачной серой воде, мы часто оценивали расстояния: а если бы мы считали глубину, до самого-самого дна — сколько пап получилось бы: шесть или больше ? «Небеса, нет! Что значит шесть? По крайней мере, двенадцать! »

Теперь, когда дочери часто бросают хлам своим отцам в печатных изданиях, воспоминания Лидии Чуковской о Корнее Чуковском до 1914 года почти невиновны.Вот он, читает стихи на своей гребной лодке, у выхода в море:

Я никогда не слышал, чтобы стихи читались так увлекательно. Как будто в эти моменты каждый аспект его существа был сконцентрирован в голосе, интонации, губах и звуках, звуки, казалось, цеплялись за губы, а губы — на звуки … Корней Иванович читал стихи как поэт, а не как актер. Он старался не добавлять ничего своего к интонации или ритму, когда он читал, вместо этого его голос, все его существо подчинялось ритмическому движению, которое разъясняло смысл даже самого сложного стиха даже очень маленьким детям.Вот почему его декламации сделали понятными для нас стихи, в которых использовалось много слов, которые мы не знали, или изображались события, которые были за пределами нашего опыта.

Казалось бы, Лидию Чуковскую иногда одолевает в этой книге безграничное пожизненное преклонение перед отцом. Она пишет о своих руках:

Когда я была маленькой девочкой, я впервые заметила, насколько красивы его руки, однажды, когда я слушала, как он читает стихи в море. С тех пор я никогда не видел таких замечательных рук — сильных, способных, но безупречных для весла, пилы, ведра, камня или лопаты, с длинными пальцами, слегка загнутыми на концах.

И все же тем, кто видел его в 1960-е годы, будь то в Оксфорде, в Москве или в Переделкино, было ясно, что руки Чуковского до конца жизни не были такими — мягкими, без опознавательных знаков, необразованными в повседневных задачах. «писатель.» Это были руки того, кем он был в молодости — решительного, хотя и любителя, обслуживающего персонала, который любил ремонтировать, пилить, рубить, красить, обслуживать печь и работать дворником.

Что касается его способа чтения стихов вслух, мы должны помнить, что, как и любой другой ныне живущий, Лидия Чуковская знает, каково было слышать русские стихи, читаемые вслух теми, кто их написал.Речь идет о поэтах: Маяковский, Ахматова, Блок, Цветаева, Мандельштам, Гумилев, Есенин, Маршак и молодой Иосиф Бродский.

Каждый из них читал по-своему. То разговорная, то эмоциональная интонация Маяковского никоим образом не походила на скрытую страсть, скрываемую внешней сдержанностью декламации Блока. (Его скорбный, приглушенный голос, казалось, просто перечислял слова.) Я слышал откровенное, широко открытое чтение Пастернака, совершенно непохожее на суровое, серьезное, сдержанное чтение Ахматовой (она оставалась замкнутой, даже когда открывалась).

Несмотря на это, Чуковский хотел, чтобы его дети «росли как дети где угодно» и чтобы у них были детские приоритеты. Когда он привязал импровизированный парус к своей спине и позволил детям кататься с ним по замерзшему морю, , было великим приключением. Быть на крыльце, когда Горький впервые встретил Маяковского, их не так тронуло.

Иначе бы он не пожелал. Он считал вундеркиндов мерзостью. Он терпеть не мог родителей, которые хвастались способностями своих детей.Федор Шаляпин поразил маленькую Лидию своим гигантским ростом, но кем он был все-таки? Мужчина, который открыл рот и пел. Гораздо более запомнился ей его китайский камердинер. Желтокожий мужчина! И в таком странном костюме! Кто мог это пережить?

Когда первая моторная яхта, появившаяся у берега Куоккола, отправила катер на берег, и когда пассажиром на этом катере был Леонид Андреев, автор книги «Семь повешенных» , Лидия Чуковская обратила внимание на его стильный белый цвет. свитер и столь же стильный бинокль, который висел у него на шее.Она часто слышала, как о нем говорили. Но больше всего ее интересовал матрос в полосатом жилете с золотым названием яхты на ленте на его фуражке.

Это была моя первая моторная лодка и мой первый моряк. Звук мотора, стучащий, мертвый, чуждый всплеску волн, синеве неба и тишине.

Даже когда ей было всего восемь лет, «вызывающе презрительная, почти громовая» манера чтения стихов Маяковского произвела на нее огромное впечатление, как и его манера шагать по берегу и сочинять вслух на ходу.Но именно как крокетист Маяковский ей очень понравился. Львиное качество, вспышки дурного юмора, преграды между ним и другими — все исчезло. Более пятидесяти лет спустя она вспомнила его как молодого человека, играющего в крокет с несколькими девочками-подростками. Но даже там он был страстным и непобедимым. Все остальные держали молоток двумя руками и наклонялись, чтобы поиграть, но он держал его, как трость, отбивал мяч прямо и уверенно и всегда был первым, кто проявлял мстительность.А когда он стал мстительным, как весело было смотреть — как летят шары и как резкий треск, когда один попадает в другой!

У нас сегодня нет возможности увидеть даже призрак дома Чуковских, каким он был тогда. После революции 1917 года за ним ухаживали друзья и соседи. Но через несколько лет Чуковский одолжил его знакомому Куоккола, который утверждал, что ему больше негде жить. В мгновение ока он продал все ценное в доме и сбежал с деньгами.

За ним по пятам шли люди похуже. И когда художник Илья Репин, близкий друг и не менее близкий сосед, подошел к дому в 1923 году, он написал, что ему

. убитые горем, увидев на полу множество разорванных брошюр, покрытых грязными отпечатками ботинок, между рваными, когда-то элегантными диванами, где мы проводили такие увлекательные и комфортные часы, слушая лекции и дискуссии талантливых писателей, раздуваемые ярким пламенем Свобода.На полу библиотеки лежала настоящая площадка с редкими и ценными книгами и рукописями, а под этим толстым слоем невыносимо трещало и трещало стекло.

В 1986 году дом Чуковских сгорел дотла. Но то, что можно увидеть, и в значительной степени сохранившее свой первоначальный облик (что я видел во время недавнего визита), — это дом Ильи Репина, в котором Чуковский и его семья были почти ежедневно. Прочитать ее книгу и войти в этот дом — это часть единого, незаменимого и самодостаточного опыта.

Мы не можем увидеть семейный флаг, который Репин поднимал и спускал каждый день возле дома в знак уважения к флотским предкам своей жены. Но мы видим застекленные шпили, которые круглый год давали дополнительный свет дому, живущему за счет ловушек света. Мы видим гонг, которым он ударил перед едой, большую черную шляпу и маленькую сумку Гладстона, которые он хранил в вестибюле, древние фотографии в рамах в стиле югендстиль, полноразмерный гипсовый слепок Венеры Милосской и набор тарелок. доспехи, которые Репин использовал как опору, когда его охватила историческая фантазия.

Илья Репин каждую среду, начиная с 15:00, проводил день открытых дверей. «Пенатес» — так он назвал свой дом с башнями и, как и многие другие успешные художники, был образцом радушного гостеприимства. В частности, его дни и вечера в среду проходили за обеденным столом, накрытым на двенадцать или четырнадцать человек. С его кучей цветов, тонким полотном, фарфором с сильным рисунком и прочным серебром он пригласил этого нового фаворита — групповую фотографию.

Что касается вращающейся круглой платформы в центре стола с массивными деревянными ручками для ускорения доставки блюд, то это было воплощением праздничного настроения.Когда выносили фотоаппарат, гости становились по двое и трое вокруг стола, чтобы наверняка найти место перед объективом. А на полученных снимках Корней Чуковский выглядит совершенно как дома с блестящими черными волосами, блестящими черными усами и взглядом нетерпеливого внимания.

Поступали и домашние фильмы, и сегодня одно из сокровищ Penates — это шумная программа немых фильмов, которая показывает нам, насколько высоко было настроение, которое оживляло и хозяина, и гостей.Репин был маленьким, быстрым и веселым. В отличие от почти любого другого значительного художника, он, кажется, никогда не проводил тревожного или несчастного часа в своей студии.

«Я люблю искусство, — написал он однажды, — больше, чем любое другое человеческое счастье и радость. Я люблю это тайно, ревниво, неизлечимо, как старый пьяница…. Независимо от того, где я нахожусь и чем занимаюсь, неважно, кто может меня радовать и что может привлекать. Везде и везде искусство в моем уме и моем сердце ».

Домашнее кино в Пенатах не оставляет сомнений в возникшей эйфории.Более того, его зараза была всеобщей, и, когда Репин вел своих друзей на загородную прогулку, он, несмотря на свои короткие ноги, шагал вперед. А когда собравшаяся интеллигенция — многие из них пожилые — выстроилась в очередь в снегу позади него, могло случиться так, что они бросили свои высокие шляпы в воздух из чистой joie de vivre . Не было запрещено и бросание снежков, даже если мишенью был сам Репин.

Он также не возражал, если кинокамера была сфокусирована на нем, когда он писал письма за своим тщательно продуманным столом, перебирал кисть или две в своей студии или доказывал свою универсальность, сгребая снег подальше от входной двери.Это был маленький человечек — ни первый, ни последний — у которого был шанс перед кинокамерой, и он не собирался упускать его.

В своем искусстве Репин отвечал на большую мясистую тему, и он знал, как относиться к ней серьезно, как Джон Сингер Сарджент, искусство которого несколько разжирело. Его картина с запорожскими казаками была для публики того времени квинтэссенцией нереконструированной доиндустриальной России. Его портретные головы отдельных депутатов Думы обладают одновременно весомостью и бравурностью.В сюжетных картинах, взятых из современной жизни — Арест политического преступника , например, — он суммировал сны, кошмары наяву и чаяния огромного населения.

В The Unexpected Return , например, он мог точно описать, что значило для изгнанника вернуться домой — изможденный, изможденный, в лохмотьях — и ворваться в тихий и мирный очаг. Он мог отвечать и гениальным людям. Никто не забывает Мусоргского, которого писал Репин.Он рисовал Шаляпина в «Пенатах», когда тот непринужденно растянулся, с голым горлом и пойманный на полуслове, на панорамном диване в студии. (Этот диван, кстати, все еще там, и все тот же гобелен перекинут на него.) В этом портрете мы узнаем Шаляпина как великого повелителя жизни во всей полноте его сил.

Там и в других местах Репина вдохновляла личная привязанность, а также ощущение, что он был записывающим ангелом для исключительно одаренной группы мужчин и женщин.Лидия Чуковская рассказывает, что, когда Шаляпин объявил о своем визите в Куокколу в 1914 году, ему сразу же пришла следующая телеграмма: «Пасхально ликует; дом, студия, холсты, краски, художник готов, понедельник, вторник, среда. Это сон? Репин ». И если мы, в свою очередь, будем полусидеть-полулежать на том же диване, мы тоже говорим: «Это сон?» и мы не совсем уверены в ответе.

Куоккола до 1917 года была пронизана духом коллегиальности, который никогда не характеризовал ее более поздний аналог — писательскую колонию Переделкино под Москвой.Читая На память детства , мы внезапно понимаем, что в 1920-1930-х годах во всей России едва ли не было стола, за которым люди могли бы так свободно говорить, не говоря уже об альбоме, в котором можно было бы что угодно записать и показать. будущие гости без раздумий.

В 1958 году, когда его дочь приехала к нему в гости в Переделкино, Чуковский сказал ей, что можно написать роман о том, что случилось с писателями, которые там жили. «Кораблекрушение», — сказал он, — было бы хорошим названием.Некоторые из них были расстреляны. Некоторых из них согнали в могилы. Другие были доведены до полного отчаяния. Из Переделкино живым и невредимым никто так и не выбрался ».

Читая это, мы вспоминаем, что в 1958 году Борис Пастернак подвергся остракизму в Переделкино за присуждение Нобелевской премии по литературе. «Тебе действительно пора возвращаться в Москву», — сказал ему один из его соседей. «Если ты останешься здесь, люди будут бросать в тебя камни на улице».

Пенаты были полной противоположностью всей этой ненависти.Лидия Чуковская говорит об атмосфере там, что

даже после острых, а иногда и жестоких ссор в публичных дебатах или на страницах журнала все еще можно было восхищаться достижениями, талантом, величием другого человека. Люди, придерживающиеся самых разных взглядов, чувствовали свою принадлежность к общему культурному братству и продолжали любить друг друга.

Даже когда большие надежды и блестящий потенциал ни к чему не привели, пенаты обладали целительным качеством.В 1913 году Александр Блок спросил Станиславского, не хочет ли он поставить его новую пьесу « Роза и крест » во МХАТе. «Если он хочет, — писал он в дневнике 20 апреля, — он может и поставить пьесу, и сыграть роль Бертрана. Если его гений коснется пьесы , я не буду ни о чем беспокоиться ».

Они встретились. Они говорили снова и снова. И вот, 29 апреля, Блок взялся за дневник.

Ко мне пришел чуткий человек, человек, в которого я верю, великие дела (Чехов в Художественном театре) и ничего не понял, ничего не «схватил», ничего не почувствовал .Значит, я снова буду писать «под бушелем».

«Горькие строки, — отметила Чуковская, — но Блок не потерял уважения и любви к Станиславскому».

Пенаты значили для Чуковского почти столько же, сколько сама жизнь, и его дочь вспоминает священную тишину, на которой настаивал ее отец, когда они были где-то рядом с домом Репина в его рабочее время. Когда он стоял перед холстом с огромной круглой палитрой в левой руке, ничто не должно отвлекать его.

Репин вернул свои чувства.Лидия Чуковская рассказывает, что ему нравилось, когда ему читали Чуковский — в любое время, в любой книге, в любом месте. Он попросил его отредактировать свои мемуары. Еще долго после того, как Чуковский уехал из Куокколы, Репин вспоминал его «высокую веселую фигуру». Еще он вспомнил, как Корней Иванович мог поднимать деревья, когда их сносило бурей, голыми руками.

Прежде всего, Чуковский обладал моральной силой, которая сообщалась другим. «Вы всегда были в центре внимания, — писал Репин в 1923 году, — внушая смелость и свободу.»И снова в 1925 году:

Если бы вы жили здесь, я бы каждую свободную минуту прилетал к вам: у нас так много общих интересов. Но, прежде всего, вы неисчерпаемы…. Вы на все реагируете. Вы очень, очень много знаете; мой разговор с вами — всегда — безрассудно — стоящий.

Чтобы увековечить что-то от коллегиального духа Куокколы, Корней Чуковский начал вести альбом для вырезок, семейный альбом и автограф, для которого Репин нашел лучшее название — «Чукоккала.Из аннотированного отчета об этом, опубликованного в Москве в 1979 году, ясно, что в нем никогда не было недостатка в соавторах. Хотя книга сохранялась до конца 1920-х годов, она была в лучшем виде до 1923 года или около того.

Для нее писали Блок, Пастернак, Маяковский, Горький, Ремизов, Зощенко и многие другие. Рисунки — прежде всего самого Чуковского — были повсюду. Во время визита в Лондон в 1916 году были эпизодические роли Герберта Уэллса, Джона Бьюкена, Эдмунда Госсе, сэра Артура Конан Дойля и Эдварда Грея, бывшего министра иностранных дел, сочинившего в августе 1914 года все еще известную фразу о « огни гаснут по всей Европе.”

Чукоккала — невидимый документ. Мы можем только радоваться, что Чуковский похоронил его, откопал, выдержал в трудные времена и цеплялся за него, как если бы это каким-то образом подтверждало то восхищение, которое он испытывал. Чукоккала вместе с личным архивом — очевидно, все еще нетронутым — который он хранил с 1900 года до своей смерти в 1969 году, — это запись долгой жизни сосредоточенной работы и того, что его дочь называет «веселыми, разнообразными и энергичными ассоциациями».«Замечательно, что любая такая книга и любой подобный архив должны были пережить долгий период, когда попадание в нее даже с дюжиной стихотворных строк на листе бумаги могло означать верное изгнание и, вполне возможно, ужасную смерть.

Но для Корнея Чуковского жизнь писем была единственной реальной жизнью. Уже к двадцати годам он был серьезным критиком и широко читался. Он был в теплых отношениях с писателями, чье творчество не тронуло время. Более полувека он обращался ко всем, кто встречался на его пути.

В 1958 году, когда ему было семьдесят шесть лет, он сплотился к Борису Пастернаку и сфотографировался с ним в ужасный момент в делах Пастернака. В то же время сотням тысяч россиян он был известен как человек, писавший о крокодиле, который прямо на задних лапах ходил по Невскому проспекту, бегло говорил по-немецки, курил сигареты и иногда проглатывал полицейских в форме, как будто это были сардины.

Это были многочисленные отличия, но мы можем почувствовать, что они так и не сняли главный позор и ужас его жизни, а именно то, что его отец, студент Петербургского университета, бросил свою мать, крестьянку из Полтавской губернии, вскоре после его рождения.По этой причине он, его брат и сестра воспитывались в Одессе у матери. В своих бумагах он написал: «Ужасные слова -« сын крестьянина, мисс то-то и то-то »».

Даже в Куокколе так было.

Чуковский сказал, что как внебрачный ребенок я был самым разобщенным и сложным человеком в мире. Признать это означало, что я опозорил свою мать. Я чувствовал, что я единственный незаконнорожденный ребенок в мире, что все остальные законны, что все перешептываются за моей спиной, и что когда я показываю свои документы кому-либо (смотрителю, носильщику), он сразу же начинает меня презирать. .Так оно и было. Я помню агонию того времени.

«Это было несчастье, — рассказывает нам его дочь, — и так оно и осталось — у взрослого человека, мужчины средних лет и старика, несмотря на утешение в новом имени, которое он создал для себя. , выбрал для себя и официально объявил после революции ».

Даже когда Корней Чуковский был, возможно, самым любимым человеком в Советском Союзе, он никогда не избавлялся от страха быть непризнанным, исключенным, обойденным.Именно этот страх, а также его врожденная доброта, любезность и любовь к развлечениям заставляли его стремиться стать другом всех, с кем он вступал в контакт. Его заводил даже обмен взглядами на дороге.

Визит к нему в Переделкино мог иметь свою фантасмагорическую сторону. Большинство посетителей прибыли по приглашениям. Их приняли более чем тепло. Они немного поели, выпили чаю, устроились за длинным столом. А потом, как показывает опыт этого посетителя, два англоговорящих незнакомца постучат в дверь и просто попросят войти.

Чуковский приветствовал их за длинный стол и сел между ними. «Какая радость видеть тебя!» — говорил он, хотя явно не был уверен, кто они такие. Чтобы они чувствовали себя как дома, он обнял правой рукой за плечи одного, а левой — за плечи другого.

Когда они собрались уходить, он тепло поблагодарил их за визит и проводил их из дома. «Какие прекрасные ребята!» — сказал он, возвращаясь. «Как я рад, что они пришли!» «А кто они были?» кто-то спросил.«Понятия не имею, — сказал Корней Иванович. «Но разве они не были самыми хорошими людьми?»

Тем не менее, некоторые из его соседей вызывали у него отвращение, особенно после преследования Пастернака, на которое многие были пассивными (если не сказать нетерпеливыми) наблюдателями. Увидев их, идущих по дороге домой, он произносил их имена себе под нос с оттенком презрения и презрения, для которых еще не придумал подходящий шрифт.

И наоборот, не было слов для восхищения и трепета, в котором он испытывал тех, кто, не дрогнув, перенес остракизм, преследования и нищету.Одной из них была его дочь Лидия. Другой была великая поэтесса Анна Ахматова, которую он знал с детства.

Когда в 1938 году Чуковский узнал, что Лидия Чуковская встречается с Анной Ахматовой в Ленинграде, и он регулярно смотрел на нее очень серьезно и сказал: «Я надеюсь, что вы понимаете, что вы должны записывать каждое слово, которое она произносит». Чуковская не нуждалась в поощрении. В тринадцать лет, когда ее впервые повели к Ахматовой, она уже знала свои стихи наизусть.Услышав, как ее читают вслух, несколько лет спустя Чуковская с трудом поверила, что Ахматова сделана из той же глины, что и все человечество. По состоянию на ноябрь 1938 года она видела Ахматову так часто, как могла, и так часто, как Ахматова хотела, и записывала почти каждое сказанное слово.

Из этих встреч произошло Бесед с Анной Ахматовой , из которых первый том, охватывающий период с 1938 по 1962 год, был опубликован во французском переводе Альбином Мишелем в 1980 году.(Английский перевод будет опубликован Фарраром, Страусом и Жиру.) Как и в случае с ее отцом, она почувствовала, что «это моя задача — писать». И она написала. Первый том французского издания насчитывает 556 страниц. Остальное пока не опубликовано.

Не более чем в Памяти детства Лидия Чуковская выдвинула себя в Беседах . Она ставит сцену, проверяет освещение, вовремя поднимает занавес и готова сыграть Энобарбуса Антонию Ахматовой и Горацио ее Гамлету.

Если бы ее роль была просто ролью амануэнсиса, книга удерживала бы нас непрерывно, таково присутствие Ахматовой и непримиримая откровенность, с которой она ведет себя во всех случаях. Но Conversations — это не просто интервью, это впечатляет нас как диалог между равными и равными, которые пережили худшее, что могло предложить наш век.

Мы знаем из самых первых записей в дневниках Чуковской в ​​ноябре 1938 года, что это на самом деле диалог между равными.Когда Ахматова заявила по радио в сентябре 1941 года, что «город, который рождает таких женщин, как наш, не может быть завоеван», звучит тон героической энергии и морального величия, которому мог бы позавидовать сам Гомер. Но у Чуковской был такой же дар, и в такой же степени.

Нельзя сказать, что тогда или когда-либо две женщины проявляли героизм. На момент первой записи в дневнике сын Ахматовой Лев Гумилев находился в тюрьме в Ленинграде. Муж Чуковской был арестован — видимо, из-за того, что его фамилия, Бронштейн, была такой же, как у Троцкого.Более глубокие проблемы вряд ли могли встретиться с женщиной.

Скоро наступило время, когда Ахматовой предстояло жить на черном хлебе и чае без сахара и каждое утро вставать рано, чтобы стоять в очереди в глубокой зиме у тюрьмы в ожидании новостей. Ее шляпа, плащ, туфли и чулки не выглядели ни на что на свете. Настал день, когда ее бывший муж украл у нее чайник, а она не смогла даже заварить чай.

Так что же сделали эти две женщины? Они сидели и жалели себя? Нисколько.Ахматова рассказала об Ulysses Джеймса Джойса и о том, как ей недавно потребовалось четыре тщательных чтения, чтобы оценить его. «Это замечательная книга, — сказала она, — даже если на мой вкус слишком много порнографии. Но это потрясающе. Все остальные живут за счет крошек со стола Джойс.

«Знаешь, — сказала она месяц или два спустя, — я только что перечитала стихи миссис Браунинг. Я не слишком заботился о них. У Роберта Браунинга было только одно примечание к своей работе, и оно всегда было одинаковым.Но он был виртуозом, а она… Ну, может, она никуда не годится, потому что очень на него похожа.

В своих литературных оценках Ахматова была очень суровой, хотя и не более суровой, чем сегодня считается Чуковская. Она никогда не шла на компромисс. В частности, ее не интересовали исповедальные сочинения. «Во времена Пушкина, — сказала она, — поэты никогда не говорили о себе. Но они сказали все, все равно — , все, , до конца ».

И когда Пушкин действительно «сказал все», как, например, когда он рассказывал о моральном воздействии пыток на людей, ее суверенное самообладание на этот раз уступило.«Откуда он мог это знать?» она сказала. «Откуда он мог все знать? Я больше не хочу читать эти строки ».

Это были два человека, для которых написанное и запомненное слово было последней, лучшей и самой сильной надеждой человечества. («То, что написано пером, — пишет Чуковская в своих воспоминаниях об отце, — топором не вырезать».) . Из-за преследований их мужей и сыновей они подверглись неисчислимой жестокости.И все это не было в прошедшем времени. В 1964 году Лидия Чуковская пошла на неисчислимый риск, чтобы помочь Иосифу Бродскому, отбывавшему срок в совхозе на севере Архангельска. После смерти Ахматовой в 1966 году Чуковскую исключили из Союза писателей за то, что она опротестовала кампанию против Андрея Сахарова и Александра Солженицына в советской прессе. Ее имя нигде не могло появиться. (Своеобразное бессмертие нужно приложить к ведущему редактору дня, который сказал: «Моя совесть как коммуниста не позволяет мне напечатать имя Лидии Чуковской в ​​моей газете.Никто из представителей власти не приказал мне этого не делать. Это я сам считаю невозможным ».

Сказать, что они с Ахматовой разговаривали на равных, не означает, что она великий поэт. Можно сказать, что по своим человеческим качествам и в умении точного, бесстрашного, бесстрашного выражения она была равной своему другу. (Она вполне может быть единственным живым существом, о котором можно было бы сказать.) Не может быть ни одной еще не опубликованной полностью книги, которая могла бы так много внести непосредственный вклад в великий и ужасный период в человеческих делах.

Корней Чуковский биография для детей

Биография Корнея Чуковского для детей 2 и 3 классов начальной школы расскажет о жизни и творчестве детского писателя.

Корней Иванович Чуковский биография для детей

Корней Иванович Чуковский (Николай Васильевич Корнейчуков) родился в Санкт-Петербурге в 1882 году в бедной семье. Детство провел в Одессе и Николаеве.

Ему было 3 года, когда его оставили жить только с матерью.Из одесской гимназии его исключили из-за «низкого» происхождения, так как мать работала прачкой. Семья жила на небольшую зарплату матери, но молодой человек занимался самообразованием, изучал английский язык и сдал экзамены, получив аттестат зрелости.

Чуковский с ранних лет интересовался поэзией: писал стихи и даже стихи. В 24 года он уже начал публиковать статьи в газете «Одесские новости».

В 1903 году Корней Иванович уехал в Петербург, чтобы стать писателем. Вскоре он стал корреспондентом газеты «Одесские новости», куда присылал свои материалы из Санкт-Петербурга. Благодаря его способностям его отправили в Лондон. Он хорошо изучал английский язык.

А в 1916 году Чуковский стал военным корреспондентом газеты «Речь» в Великобритании. В 1917 году вернулся на родину.
Однажды, в 1916 году, А. Горький попросил Чуковского написать стихотворение для детей. Чуковский очень переживал, что не может писать, потому что никогда раньше этого не делал.Но ему помог случай. Возвращаясь поездом в Петербург с больным сыном, Чуковский под шум колес рассказал ему сказку о крокодиле. Сын очень внимательно слушал. Прошло несколько дней. Корней Иванович уже забыл об этом эпизоде, а сын запомнил все, что ему тогда рассказывал отец, наизусть. Так появилась сказка «Крокодил», опубликованная в 1917 году. С тех пор Чуковский стал любимым детским писателем.

И сказка «Чудо-дерево» (1924) К.Чуковский посвятил свою маленькую дочь Муру, рано умершую от туберкулеза.

Помимо произведений для детей, Чуковский пишет книги о детях — об их языковой работе. В 1928 году вышла книга «Маленькие дети». Он также высказал свои наблюдения о том, как дети изучают русский язык, в знаменитой книге «От двух до пяти», которая при жизни автора сохранилась только в 21-м издании.

В 1906 году приехал в финское село Куоккала (ныне Репино, Курортный район Санкт-Петербурга).Санкт-Петербург), где познакомился с художником Ильей Репиным и писателем Короленко. Он прожил там 10 лет.

Всегда и везде вечная слава воде. Поэма Чуковского К

Меню страницы (выберите то, что вы хотите ниже)

Детская сказка «Мойдодыр» написана в стихотворной форме. Автор этой удивительной сказки — поэт К. Чуковский. Этот рассказ был написан с целью подать положительный пример и научить детей быть аккуратными и чистыми.Читая эту сказку, ваш ребенок понимает, насколько важно и необходимо заботиться о себе, а также чистота в своем доме. Он учится следить за своей внешностью. Каждому ребенку будет интересно послушать или прочитать эту забавную и забавную историю, ведь в ней много забавных и харизматичных персонажей. Ваш ребенок изучает правила личной гигиены, читая или слушая о живых умывальниках, мочалках, мыле и других предметах. Мойдодыр — прекрасный помощник для всех мам, которые хотят видеть своего ребенка опрятным и опрятным.

Чему учит сказка Мойдодыр

Сюжет рассказывает о мальчике очень неряшливом и неопрятном. От которого бегут все его вещи. Умывальник, имя которому. Мойдодыр всеми средствами и методами хочет заставить мальчика привести себя в порядок, как и все его вещи. И тут начинается самое главное и смешное. Буквально по пятам, везде и всюду за ним бегают мочалки, мыло и т. Д. Крокодил, встретивший мальчика на пути, приходит ему на помощь, спасая тем самым грязного человека от погони за умывальником.Но, даже крокодил, увидевший у мальчиков грязное лицо, очень зол и заставляет неопрятного мальчика умыться. Грязно, ничего не остается, кроме как вернуться домой, вымыться и привести в порядок свою комнату … Сказка, Мойдодыр учит детей быть аккуратными. Его уроки будут прекрасно понятны даже самым маленьким детям.

Текст сказки Мойдодыр

Одеяло
Сбежало
Простыня улетела
И подушка
Как лягушка
Унесла прочь от меня.
Я за свечу
Свечу — в печку!

Я за книгу
Та — для запуска
И пропуск
Под кровать!
Чаю хочу попить
Подбегаю к самовару,
И пузатый от меня,
Я как огонь убежал.

Что,
Что случилось?
От чего
Все вокруг
Закрутилось
Закрутилось
И понеслось колесо?
Утюги за сапогами
Пироги в сапогах
Пироги из железа
Кочерга для пояса —
Все крутится
И кружится
И бросается сальто.

Вдруг из спальни мамы,
Кривоногий и хромой
В умывальнике кончается
И качает головой:
«Ах ты мерзкий, ох грязный
Свинья немытая!

Ты чернее трубочиста
Восхищайся собой:
У тебя на шее воск
У тебя под носом клякса
У тебя такие руки
Даже штаны убежали
Даже штаны, даже штаны
Беги от тебя.

Рано утром на рассвете
Котята моются
Мыши и утята
И жуки, и пауки.
Ты не умылся один
И остался грязным,
И убежал от грязного
И чулки, и туфли.

Я Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальник Главный
И Мочалки Командующий!
Если я топну ногой
Я позову своих солдат
В эту комнату в толпе
Умывальники прилетят
И будут лаять и выть
И ногами стучат
А у вас есть голова
Немытые, они будут отдаю —
Прямо на Мойку,
Прямо на Мойку
Голову окунут! «

Ударил медный таз
И закричал: «Кара-барас!»

Будет, будет трубочист
Чисто, чисто, чисто, чисто! «
И тогда мыло прыгнуло
И схватило за волосы
И закружило, и мыло,
И немного как оса.

И от бешеной мочалки
Я как палка понесся,
А она за мной, за мной
По Садовой, по Сенной.
Я в Таврический сад,
Перепрыгнула через забор
А она бросается за мной
И кусается, как волчица.

Внезапно мой хороший встречает
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
Я шел по аллее.
И мочалку как галку
Как галку проглотил.
А то как рычит
На меня,
Как он ногами стукнет
На меня:
«Иди домой,
Говорит,
Умывается
Говорит,
И не как я вылечу,
Это разговариваю,
Попрежу и проглочу! »

Говорит.
Как я побежал по улице,
Я снова побежал к умывальнику.
Мыло, мыло
Мыло, мыло
Умывалась бесконечно
Смывалась и воск
И чернила
С немытого лица.
А теперь штаны, штаны
Вот и прыгнули мне в руки.
А за ними пирог:
«Давай, съешь меня, дружище!»

А за ним бутерброд:
Подбежал и прямиком в рот!
Итак, книга вернулась,
Вернулась тетрадь,
И началась грамматика
Плясать с арифметикой.

Вот Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Вождь умывальников
И Мочалки Командир,
Подбегите ко мне танцую
И, целовавшись, он сказал:
«Теперь я люблю тебя,
Теперь я тебя хвалю!
Наконец то грязный
Мойдодыр порадовал! «
Я должен, я должен умываться
Утром и вечером
И нечисто
Трубочисты —
Позор и позор!
Позор и позор!

Да здравствует ароматное мыло,
И полотенце пушистое
И зубной порошок
И гребешок толстый!
Умываемся, плещемся,
Плаваем, ныряем, сальто
В ванне, в корыте, в кадке,
В реке, в ручье, в океане, —
И в ванне, и в ванне,
В любое время и в любом месте —
Вечная слава воде!

Мойдодыр прочтите полный текст с картинками бесплатно на досуге !!!

Одеяло
Сбежало
Простыня улетела
И подушка
Как лягушка
Унесла прочь от меня.

Я за свечу
Свеча — в печку!
Я за книгу
Та — для запуска
И пропуск
Под кровать!

Хочу чаю
Бегу к самовару,
Но пузатый от меня
Я как огонь убежал.

Боже, Боже,
Что случилось?
От чего
Все вокруг
Закрутилось
Закрутилось
И понеслось колесо?

Утюги за сапогами
Пирог сапоги
Железные пироги
Кочерга для пояса —
Все крутится
И вертится
И кувыркается кувырком.

Внезапно из спальни матери
Кривой ногой и хромой
Умывальник кончается
И качает головой:

«Ах ты мерзкий, ох грязный
Немытый поросенок!
Ты чернее дымохода. подметать
Восхищаться собой:
У тебя на шее воск
Под носом клякса
У тебя такие руки
Что даже штаны убежали
Даже штаны, даже штаны
Беги от тебя

В начале утро на рассвете
Мыши моют
Котята и утята
И жуки, и пауки.

Ты не умылся один
И остался грязным,
И убежал от грязного
И чулки, и туфли.

Я Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальник Главный
И Командир люф!
Если я топну ногой
Я позову своих солдат
В эту комнату в толпе
Умывальники прилетят
И будут лаять и выть
И ногами стучат
А у вас есть голова
Немытые, они будут отдаю —
Прямо на Мойку,
Прямо на Мойку
Голову окунут! «

Ударил медный таз
И закричал:« Кара-барас! »

А теперь щетки, щетки
Трескались как погремушки
А давай потереть меня
Приговор:

« Мой, мой дымоход sweep
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист
Чисто, чисто, чисто, чисто! «

А потом мыло прыгнуло
И схватило за волосы
И закрутило, и мыло,
И немного как оса.

И с бешеной мочалки
Я как палка понесся,
А она за мной, за мной
По Садовой, по Сенной.

Я в Таврический сад,
Перепрыгнула через забор
А она бросается за мной
И кусается, как волчица.

Вдруг мой хороший встречает
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
Шел по аллее
И мочалку, как галку
Как галку, проглотил.

А то как рычит
На меня,
Как ногами стучит
На меня:
«Иди домой,
Говорит,
Умывайся
Говорит,
А не как я доберусь он,
Говорит,
Попрежу и проглочу! »
Говорит.

Как я побежал по улице,
Я снова побежал к умывальнику.
Мыло, мыло
Мыло, мыло
Умывалась бесконечно
Смывалась и воск
И чернила
С немытого лица.

А теперь штаны, штаны
Вот и прыгнули мне в руки.

А за ними пирог:
«Давай, съешь меня, дружище!»

А за ним бутерброд:
Вскочил — и прямо в рот!

Итак, книга вернулась,
Тетрадь вернулась,
И началась грамматика
Танцевать с арифметикой

Вот Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальник Главный
И Люфы Командир,
ко мне подбежал танец
И, целовавшись, сказал:

«Теперь я тебя люблю,
Теперь я тебя хвалю!
Наконец то грязный
Мойдодыр порадовал! «

Надо, надо стирать
Утром и вечером
А нечистым трубочистам —
Позор и позор!
Позор и позор!

Да здравствует ароматное мыло,
И полотенце такое. пушистый
И зубной порошок
И гребешок толстый

Умываемся, плещемся,
Плаваем, ныряем, кувыркаемся
В кадке, в корыте, в кадке,
В реке, в ручье, в океане , —
И в бане, и в бане,
В любое время и в любом месте —
Вечная слава воде!

Конец

Мойдодыр — сказка в стихах, автором которой является замечательный детский поэт К.Чуковский. Рассказ был написан мастером детской литературы для того, чтобы научить детей быть аккуратными и чистыми. Прочитать ребенку сказку Мойдодыр — значит объяснить, как важно следить за своей внешностью. Малышу непременно понравится послушать или прочитать рассказ самостоятельно, ведь в нем много забавных харизматичных персонажей. Возрожденные словесным талантом детские авторские умывальники, мочалки и другие предметы научат малыша правилам личной гигиены. Сказка Мойдодыр — отличный помощник для мам, мечтающих увидеть свою приборку-сорванец.

Сюжет сказки Мойдодыр.

Поучительная история для детей, рассказанная от лица неряшливого мальчика, от которого разбегаются все детские вещи. Строгий умывальник по прозвищу Мойдодыр пытается заставить мальчика привести себя в порядок. Однако это было не так! Сорванец убегает — и мочалки следуют за ним по пятам. Крокодил, прогуливающийся по аллее, приходит на помощь грязному и спасает его от погони.Но, увидев грязное лицо ребенка, крокодил сердится и заставляет мальчика умыться. Сорванец возвращается домой, моет и убирает свою детскую. Сказка Мойдодыр — настоящий гимн упорядоченности и порядку, уроки которого будут понятны даже самому маленькому.

Великолепно о поэзии:

Поэзия похожа на живопись: другое произведение увлечет вас больше, если вы посмотрите на него поближе, и другое, если вы отойдете дальше.

Маленькие миловидные стихи раздражают нервы больше, чем скрип засаленных колес.

Самое ценное в жизни и в поэзии — то, что провалилось.

Марина Цветаева

Из всех искусств поэзия наиболее соблазнительна заменить свою особенную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи хороши, если они созданы с духовной ясностью.

Написание стихов ближе к поклонению, чем принято считать.

Если бы ты знал, из какой дряни растет поэзия, не ведая стыда … Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеду.

Ахматова А.А.

Поэзия не только в стихах: она разливается повсюду, она вокруг нас. Посмотрите на эти деревья, на это небо — красота и жизнь веют отовсюду, а где красота и жизнь, там поэзия.

И. С. Тургенев

Для многих людей написание стихов является болезнью умственного роста.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен луку, натянутому по звучным волокнам нашего существа. Не наши — наши мысли заставляют поэта петь в нас.Рассказывая о женщине, которую любит, он восхищенно пробуждает нашу любовь и нашу печаль в наших душах. Он волшебник. Понимая его, мы становимся такими же поэтами, как он.

Там, где текут изящные стихи, нет места придиркам.

Мурасаки Сикибу

Перехожу к русскому стихосложению. Думаю, со временем мы обратимся к пустым стихам. В русском языке слишком мало рифм. Один звонит другому. Пламя неминуемо утаскивает за собой камень. Из-за чувства непременно выглядывает искусство.Которые не устали от любви и крови, сложные и прекрасные, верные и лицемерные и тд.

Александр Сергеевич Пушкин

— … У вас хорошие стихи, скажите сами?
— Чудовищно! — вдруг сказал Иван смело и откровенно.
— Больше не пиши! — умоляюще спросил посетитель.
— Обещаю и клянусь! — торжественно сказал Иван …

Михаил Афанасьевич Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от других только тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. «Любовница французского лейтенанта»

Каждое стихотворение — это покрывало, натянутое на края нескольких слов. Эти слова сияют, как звезды, благодаря им и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности, в отличие от современных, за свою долгую жизнь редко писали больше десятка стихов. Это и понятно: все они были прекрасными волшебниками и не любили размениваться по пустякам. Поэтому за каждым поэтическим произведением того времени неизменно скрывается вся Вселенная, наполненная чудесами — часто опасными для того, кто нечаянно разбудит дремлющие строки.

Макс Фрай. «Болтливый мертвец»

К одному из моих неповоротливых бегемотов-стихотворений я прикрепил такой райский хвост: …

Маяковский! Ваши стихи не греют, не переживают, не заражают!
— Мои стихи не печь, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи — это наша внутренняя музыка, облаченная в слова, пронизанная тонкими нитями смыслов и мечтаний, а потому — гонка критики. Это просто жалкие отрывки стихов. Что критик может сказать о глубинах вашей души? Не позволяйте его пошлым пальпирующим рукам идти туда.Пусть стихи покажутся ему абсурдным гулом, хаотичной грудой слов. Для нас это песня свободы от скучного разума, славная песня, которая звучит на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. «Тысяча жизней»

Стихи — это трепет сердца, волнение души и слезы. А слезы — не что иное, как чистая поэзия, отвергающая слово.

«Мойдодыр» — сказка, известная нам и любимая с детства. Каждый маленький лентяй читал эту историю, чтобы объяснить, как необходимо заботиться о себе и поддерживать себя в чистоте.Изучим сказку «Мойдодыр» подробнее.

Автор сказки

Я написал этот забавный детский рассказ про чистоту известного поэта и писателя Корнея Ивановича Чуковского. С раннего возраста малыши знакомятся с его делом, получают первые навыки поведения и общения. Сказка Корнея Ивановича, как и любая другая, основана на противопоставлении вечных понятий: добра и зла. Все мы помним его знаменитый детский «ужастик» «Таракан», историю доброго доктора Айболита, историю Цокотухи Мухи и ее отважного спасителя Комара.По мотивам многих известных поэтических сказок созданы анимационные фильмы.

«Мойдодыр» — сказка, написанная в 1922 году. Позже, спустя три десятилетия, ее сняли на экраны — создали одноименный мультфильм. Современным детям до сих пор интересно его смотреть. Несмотря на то, что с момента написания сказок Чуковского прошло много времени, они не утратили своей актуальности и по сей день.

Главный герой

Сюжет этой сказки довольно прост. Мальчик, не имеющий привычки мыться, скоро за это заплатит.Одеяло, подушка и даже чайник убегают от него. «Мойдодыр» — это сказка о чистоте, поэтому после всего этого цикла главный враг грязи появляется из спальни мамы. Он не церемонится с испуганной неряхой, а сразу объясняет, в чем он ошибается. Мойдодыр упрекает мальчика в том, что он совершенно не заботится о себе, и поэтому от него ускользнуло «… даже штаны»!

После такой эмоциональной встряски он рассказывает мальчику, что делают другие: котятам, мышам и даже паукам.

Неужто грязный уже изрядно напуган! Но Мойдодыр приступает к решительным действиям: он, ударяя медный таз, дает команду своим помощникам. И тогда к мальчику подлетают кисти, начиная их тщательно мыть. Их заменяет мыло: оно цепляется за волосы и «кусается, как оса».

Самым опасным оказалась мочалка: мальчик убегает из дома. Далее сюжет разворачивается на улицах города.

Второстепенные персонажи

Грязнуля пытается убежать от мочалки по Садовой и Сенной улице.Перепрыгнув через забор в мальчика, встречаются новые герои сказки Мойдодыр.

Крокодил встречает на своем пути. Мы встречались с ним в других сказках Чуковского. Он гулял со своими сыновьями Тотоша и Кокоша. Он спасает шлюху от злополучной мочалки и глотает ее. Но после этого, увидев этого грязного ребенка, ругает его за разгильдяйство и отправляет мыться.

Мальчику ничего не остается, кроме как бежать домой и тщательно умываться от страха. Он хорошо моет лицо с мылом, наконец избавляется от чернильных пятен на лице.

И тут происходят настоящие чудеса: любимые штаны возвращаются чистому ребенку. Теперь он тоже не останется голодным: пироги и бутерброды летят ему прямо в рот.

Книги и тетради теперь снова дружат с мальчиком. Сам Мойдодыр тоже доволен. Целует и крепко обнимает ребенка, хвалит его за чистоту.

выводы

«Мойдодыр» — сказка, которая объясняет детям, как важно заботиться о себе. Благодаря этому вы будете рядом с верными друзьями, а родители не будут ругать за разгильдяйство.Последние пять строф стихотворения прославляют воду. Те, кто не следуют этим советам, стыдятся и опозоряются.

Не может не поражать воображение автора этого рассказа. Не зря взрослые до сих пор помнят наизусть сказки этого замечательного писателя. Они многому нас учат. Дети получают возможность увидеть себя со стороны, проанализировать ситуацию, в которой они являются главными героями … Каждый ребенок должен познакомиться с творчеством Корнея Ивановича, в частности со сказкой «Мойдодыр».

произведений Чуковского для детей: список. работы Корнея Ивановича Чуковского

Произведения Чуковского, известные широкому кругу читателей, — это, прежде всего, стихи и стихотворения для детей. Не все знают, что помимо этих творений у писателя есть мировые произведения о своих знаменитых коллегах и другие произведения. Прочитав их, вы сможете понять, какие именно произведения Чуковского вам понравятся.

Происхождение

Интересно, что Корней Иванович Чуковский — это литературный псевдоним.Поистине литературным деятелем звали Николай Васильевич Корнейчуков. Он родился в Санкт-Петербурге 19 марта 1882 года. Его мать, Екатерина Осиповна, крестьянка Полтавской губернии, работала горничной в Санкт-Петербурге. Она была незаконнорожденной женой Эмануила Соломоновича Левинсона. У пары сначала родилась дочь Мария, а через три года родился сын Николай. Но в то время неравноправные браки не приветствовались, поэтому в конце концов Левинсон женился на богатой женщине, а Екатерина Осиповна с детьми переехала в Одессу.

Николай пошел в детский сад, затем в гимназию. Но закончить не смог из-за низкого социального происхождения.

Проза для взрослых

Литературная деятельность писателя началась в 1901 году, когда его статьи были опубликованы в «Одесских новостях». Чуковский изучал английский язык, поэтому от редакции это издание было отправлено в Лондон. Вернувшись в Одессу, он принял участие в революции 1905 года.

В 1907 году Чуковский занимался переводом произведений Уолта Уитмена.Он переводил на русский язык книги и других английских писателей: Твена, Киплинга, Уайльда. Эти произведения Чуковского пользовались большой популярностью.

Написал книги об Ахматовой, Маяковском, Блоке. С 1917 года Чуковский работает над монографией о Некрасове. Это многолетний труд, который был опубликован только в 1952 году.

Поэзия детский поэт

Поможет узнать, какие произведения Чуковского для детей список. Это короткие стихи, которым дети учат в первые годы жизни и в начальной школе:

• «Обжора»;
• «Пятачок»;
• «Слон читает»;
• «Ежики смеются»;
• «Закаляка»;
• «Бутерброд»;
• Федотка;
• «Свиньи»;
• «Сад»;
• «Черепаха»;
• «Песня о бедных сапогах»;
• «Головастики»;
• Бебек;
• «Верблюд»;
• «Радость»;
• «Праправнуки»;
• «Елка»;
• «Летать в бане»;
• «Курица».

Поможет узнать небольшие поэтические произведения Чуковского для детей, список которых представлен выше. Если читатель желает познакомиться с названием, годами написания и кратким изложением сказок какого-то литературного деятеля, то список ниже.

Произведения Чуковского для детей — «Крокодил», «Таракан», «Мойдодыр»

В 1916 году Корней Иванович написал сказку «Крокодил», это стихотворение было встречено неоднозначно. Так, жена В. Ленина Н. Крупская раскритиковала эту работу.Литературный критик и писатель Юрий Тынянов, напротив, сказал, что наконец-то открылась детская поэзия. Н. Бцкий в заметке в сибирский педагогический журнал отметил, что дети с энтузиазмом принимают «Крокодила». Этим строкам постоянно аплодируют, слушают с большим энтузиазмом. Мы видим, как им жаль расставаться с этой книгой и ее героями.

Детские произведения Чуковского — это, конечно, Таракаще. Сказка написана автором в 1921 году. Тогда же Корней Иванович придумал «Мойдодыр».По его собственному признанию, эти сказки он сочинил буквально за 2-3 дня, а печатать ему негде. Затем он предложил создать периодическое детское издание и назвать его «Радуга». Там были опубликованы эти два знаменитых произведения Чуковского.

«Чудо-дерево»

В 1924 году Корней Иванович написал «Чудо-дерево». В то время многие жили бедно, желание красиво одеться было лишь мечтой. Чуковский воплотил их в своем творчестве. На чудо-дереве растут не листья, не цветы, а туфли, сапоги, туфли, чулки.В те времена у детей еще не было колготок, поэтому они надевали хлопчатобумажные чулки, которые крепились на специальные вешалки.

В этом стихотворении, как и в некоторых других, писатель говорит о Мурочке. Это была его любимая дочь, она умерла в 11 лет, заболев туберкулезом. В этом стихотворении он пишет, что для Мурочки были оторваны голубые вязаные туфельки с помпонами, описывая, что это для детей родители взяли с дерева.

Вот такое дерево действительно есть.Но они не отрывают от него предметы, а вешают их. Он декорирован стараниями поклонников любимого писателя и находится рядом с его домом-музеем. В память о сказке известного писателя елку украшают различными предметами одежды, обуви, лентами.

«Муха-цокотуха» — сказка, созданная писателем, радующимся и танцующим

1924 год ознаменовался созданием «Флай-Цокотухи». В своих воспоминаниях автор делится интересными моментами, которые произошли при написании этого шедевра.В ясный жаркий день 29 августа 1923 года Чуковский исполнился безмерной радости, он всем сердцем почувствовал, как прекрасен мир и как хорошо в нем жить. Линии стали рождаться сами по себе. Он взял карандаш, лист бумаги и быстро начал набрасывать линии.

Рисуя свадебную муху, автор почувствовал себя женихом на этом мероприятии. Однажды он попытался описать этот фрагмент, но не смог провести более двух линий. В тот день пришло вдохновение. Когда он не мог найти больше бумаги, он просто отрывал в коридоре кусок обоев и быстро писал на нем.Когда автор стал декламировать стихи о свадебном танце мухи, он начал писать и танцевать одновременно. Корней Иванович говорит, что если бы кто-то увидел 42-летнего мужчину, который танцует шаманский танец, он выкрикивает слова, сразу записывает на пыльной полосе обоев, он заподозрит неладное. С такой же легкостью он закончил писать работу. Как только он был закончен, поэт превратился в усталого и голодного человека, недавно приехавшего в город из загородного дома.

Другие произведения поэта для юной публики

Чуковский говорит, что создавая для детей, нужно хоть на время превратиться в этих человечков, которым адресованы строчки. Затем приходит страстное вдохновение и вдохновение.

Таким же образом были созданы и другие произведения Корнея Чуковского — «Путаница» (1926) и «Бармалей» (1926). В эти минуты поэт переживал «биение сердца детской радости» и с удовольствием записывал на бумаге рифмованные строки, которые быстро родились в голове.

Другие работы давались Чуковскому не так просто. По его собственному признанию, они родились именно в моменты возвращения его подсознания в детство, но были созданы в результате упорного и долгого труда.

Так он написал: «Федорино горе» (1926), «Телефон» (1926). Первая сказка учит детей быть осторожными, показывает, к чему приводит лень и нежелание содержать дом в чистоте. Отрывки из «Телефона» запоминаются легко. Даже трехлетний малыш легко может повторить их для своих родителей.Вот несколько полезных и интересных произведений Чуковского, список можно продолжить сказками «Украденное солнце», «Айболит» и другими произведениями автора.

«Украденное солнце», рассказы об Айболите и других героях

«Украденное солнце» Корней Иванович написал в 1927 году. Сказание гласит, что крокодил проглотил солнце, и поэтому все вокруг погрузилось во тьму. Из-за этого стали происходить разные инциденты. Животные боялись крокодила и не знали, как отобрать у него солнце.Для этого был вызван медведь, который проявил чудеса бесстрашия и вместе с другими животными смог вернуть свет на место.

«Айболит», созданный Корнеем Ивановичем в 1929 году, также повествует о смелом герое — лекаре, который не побоялся отправиться в Африку на помощь зверям. Менее известны другие детские произведения Чуковского, написанные в последующие годы — это «Английские народные песни», «Айболит и воробей», «Топтыгин и Лиза».

В 1942 году Корней Иванович сочинил сказку «Победим Бармалея!».Этим произведением автор завершает свои сюжеты о разбойнике. В 1945–46 автор создал «Приключения Бибигона». Писатель снова прославляет отважного героя, он не боится сражаться со злыми персонажами, которые в несколько раз крупнее его.

Произведения Корнея Ивановича Чуковского учат детей добру, бесстрашию и аккуратности. Они воспевают дружбу и доброе сердце героев.

.