Песня «Игра» (исполняют дети), сл. Р.Рождественского, муз. В.Шаинского

Припев:

Я тебе, я тебе, я тебе говорю сперва,
Научись, научись, научись не глотать слова.
 Что это такое — портфель без «фель»?
Это всё равно, что медведь без «ведь».
И конечно, если трамвай без «вай»,
Это что угодно, только вовсе не трамвай! Да!

Припев:

Что это такое — луна без «на»?
Это всё равно, что земля без «ля».
И конечно, если лимон без «мон»,

Это что угодно, только вовсе не лимон! Да!

Припев:

Что это такое — зима без «ма»?
Это всё равно, что каток без «ток».
И конечно, если игра без «ра»,
Это что угодно, только вовсе не игра! Да!

Припев:

1. Разминка для всех команд. Аукцион скороговорок (вручаю цветы-жетоны)

— Ребята, кому вы обязаны своей жизнью на Земле? (маме)

— Какое первое слово произносит ребёнок? (мама)

— Скажите тихим голосом, ласково, как вы называете свою маму (мама, мамочка, мамуля, мамулечка, мамусенька).

— За что вы любите свою маму? (дала жизнь, заботится о нас, много времени проводит со мной, помогает в трудную минуту и т.д.)

2. — Мы с вами писали мини-сочинения о маме. Посмотрите выставку детских работ. Я бы хотела попросить зачитать вслух свои мысли : (двое детей зачитывают сочинения).

Рисунок 1

Вывод: Какие точные смогли подобрать слова, чтобы передать свою любовь и нежность к маме. Молодцы!

1 ученик:

Мама — это солнечный свет,
Взгляд чудесных ласковых глаз,
Сохранит от тысячи бед
И поможет тысячу раз.

2 ученик:

Детство — золотая пора.
Как чудесно знать, что мама со мной.
Мама, словно ангел добра,
Друг самый лучший, родной!

3. Конкурс для команд. Запишите имена прилагательные (слова, отвечающие на вопрос какая?), которые

(активная, чудесная, милая, красивая, отзывчивая, очаровательная, честная и т.д.)

3 ученик:

Мама — первое слово,
Главное слово в каждой судьбе.
Мама жизнь подарила,
Мир подарила мне и тебе.

Нет, наверное, ни одной страны, где бы не отмечался День матери. В России День матери стали отмечать сравнительно недавно. Установленный Указом Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина он празднуется в последнее воскресенье ноября, воздавая должное материнскому труду.

Из поколения в поколение для каждого человека мама — самый главный человек в жизни. Становясь матерью, женщина открывает в себе лучшие качества: доброту, любовь, заботу, терпение и самопожертвование.

Новый праздник — День матери — постепенно входит в российские дома. И это замечательно: сколько бы хороших, добрых слов мы не говорили нашим мамам, сколько бы поводов для этого ни придумали, лишними они не будут.

Среди многочисленных праздников, отмечаемых в нашей стране, День матери занимает особое место. Это праздник, к которому никто не может остаться равнодушным. В этот день хочется сказать слова благодарности всем Матерям, которые дарят детям любовь, добро, нежность и ласку.

Спасибо вам, родные! И пусть каждой из вас почаще говорят теплые слова ваши любимые дети! Пусть на их лицах светится улыбка и радостные искорки сверкают в глазах, когда вы вместе!

4. Игра с буквами-слогами (ма-му, де-ти). На одной ноге нужно прыгать так, чтобы вперёд соперника прочитать слог на его спине.

Учитель: Придумайте слова-действия, глаголы в моё предложение.

Маму дети : (любят, берегут, уважают, охраняют, рисуют, жалеют, поздравляют:)

5. Конкурс для команд. Карточку-лесенку положите перед собой и заполните названиями любых цветов от 3 до 9 букв (вручаю цветы-жетоны)

Одуванчик

Рисунок 2

Рисунок 3

ВЫВОД: Лучше всех на свете — мама, мамочка. Это самые дорогие слова.

Учитель. — Прочитайте тарабарскую грамоту (выберите только русские буквы), объясните смысл пословицы:

Рисунок 4

При солнышке тепло, при матери — добро.

3. Музыкальная физминутка

4. Литературный конкурс (предлагаю командам цветик-семицветик, на обратной стороне лепестков написаны отрывки о цветах из произведений. Нужно отгадать автора и название.)

а) С.Я. Маршак «12 месяцев»

б) Г. Х, Андерсен «Дикие лебеди», «Дюймовочка», «Снежная королева»

в) Аксаков «Аленький цветочек»

г) А.Толстой «Приключения Буратино или золотой ключик»

д) В.Катаев «Цветик — семицветик»

5. Ученик исполняет песню «Про маму».

6. Сценка «Наши мамы лучше всех!»

Рисунок 5

Ведущий: Кто на лесенке сидел, кто на улицу смотрел.

Дима ел (держит пакет с чипсами), Саша играл (в руках «Тетрис»), Максим мелками рисовал.

Дело было вечером, делать было нечего.
Вот проехала машина. Кот забрался на чердак.
Тут сказал ребятам Дима просто так :

Дима: А у меня в кармане чипсы. А у вас?

Ксюша Б.: А у меня в кармане клипсы. А у вас?

Женя:

А у нас сегодня кошка родила вчера котят.
Котята выросли немножко, а «Китикет» есть не хотят!

Максим: А у нас на кухне газ. А у вас?

Коля: А у нас микроволновка. Ловко?

Ксюша Л.: А из нашего окошка рынок весь, как на ладошке.

Каждый день смотрю и жду : Площадку детскую хочу!

Женя:

А у нас был тихий час — это раз.
Яма есть среди двора — это два.
А в-четвёртых, наша мама завтра едет в Новосиб,
Привезёт товары мама — всех на рынок пригласит.

Ведущий: С лесенки сказала Лера:

Лера: Предприниматель — мама? Клёво!

Ксюша Б.: А вот у Маши, например, мама - милиционер!

Дима: А у меня простой ответ — моя мама логопед!

Ксюша Л.: Всех важней :

Ведущий: Сказала Ната.

Ксюша Л.: Мама с пищекомбината. Кто наделает вам вафель?

Точно не предприниматель!

Лера: А у Алёны и Ивана бухгалтерами обе мамы!

Дима: А у Вали и у Кати мамы в школе преподаватели!

Ведущий: И сказал Максимка тихо:

Максим: Моя мама не портниха, не кассир, не контролёр,

Мама просто режиссёр.

Лера:

Мама-праздник! Это клёво!
Повар делает компоты. Это очень хорошо!
В бухгалтерии отчёты, это тоже хорошо!
Доктор лечит нас от кори,
Есть учительница в школе.

Мамы всякие нужны, мамы всякие важны.

Все: Ну а мамы наши всех милей и краше!

2008 год был объявлен «Годом семьи». Больше 10 лет в России существует в конце ноября «День матери». Эмблема семьи — полевой цветок ромашка. Сейчас и мы с вами соберём свою ромашку, возьмите лепестки из белой бумаги, с одной стороны напишите имя, фамилию, а с другой — тёплые слова-пожелания своей маме. 28 ноября мы их вручим мамам. Приклейте лепестки.

Рисунок 6

III Подведение итогов (подсчёт жетонов у команд). Поздравление всех команд, в том числе и победительницы.

Рисунок 7

— Что больше всего понравилось на занятии?

— О чём расскажете дома?

— Какие запомнили самые дорогие на свете слова?

Дефекты дикции.

Десятки суперзвезд Голливуда и шоу-бизнеса не скрывают, что в детстве были страшно закомплексованными. Трудные отношения с родными и сверстниками сделали их воспоминания о юных годах мучительными. Зато дали стимул к тому, чтобы, избавляясь от неуверенности в себе, достичь звездных высот. Но всегда ли комплексы идут на пользу? Ведь знаменитые серийные убийцы или диктаторы, тоже в своих исповедях рассказывали об ужасном детстве.

Репортаж Виктора Аверина.

В 5 «Б» классе иркутской школы — не совсем обычный урок. Детям предложили поговорить о стеснительности и о том, как ее побороть. Учителя уверены: если школьник знает урок, но тушуется у доски, если боится собственных ошибок и насмешек одноклассников — хорошего ответа от него не жди.

Настя Подлиняева: «Если выходишь к доске или на сцену — нужно смотреть в одну точку. И не видеть, что перед тобой много-много народу. И это убивает стеснительность. А потом, когда уже привыкнешь, уже можно смотреть на людей. Страха уже не будет».

Страх стать посмешищем рождает застенчивость или напротив — агрессию. И в конечном итоге приводит к появлению у ребeнка комплексов. Если ученик чувствует, что он хуже всех остальных в классе — пора вмешаться педагогу.

Ирина Киселeва, школьный психолог: «Справиться с этими комплексами можно только тогда, когда мы в ребeнка поверим. Чем больше мы будем обращать внимание на его успехи, чем больше мы будем отмечать его успехи для самого ребeнка — тем проще ему будет преодолевать этот страх».

Шихзот Юсупов не вышел ростом. Он ниже своих сверстников. Из-за этого у 8-летнего мальчугана проблемы стали возникать и в школе, и во дворе. Его дразнили, били, не брали в компанию. Родители отвели сына в секцию каратэ. Теперь малыш точно знает: дело не в росте и не в силе. Отпор обидчикам может дать даже слабый. Ведь главное быть уверенным в себе.

Ученик 9-го класса кемеровской школы Гайк Тавакалян с улыбкой рассматривает свои детские фотографии. Когда он пришeл в первый класс, на его носу красовались огромные, несуразные очки.

Очки помогли восстановить зрение, и больше не нужны. Комплекса очкарика удалось избежать. Родители вовремя объяснили сыну — очки это не признак ущербности, а временная необходимость.

Светлана Гончаренко, детский офтальмолог: «Мы очень часто приводим себя в пример им. Вот когда дети в школе обзывают, не хотят носить, мы говорим: «Ну, вот ты же видишь, я в очках, меня никто не обзывает, это нормальное состояние». Это помогает».

Этот психологический тренинг посещают подростки, у которых разные проблемы, но одна общая беда — неуверенность в себе. Кто-то не смог найти общий язык с родителями, у кого-то конфликты с ровесниками. Даша не носит очки, у неe все в порядке с ростом, но в своeм классе она всe равно на правах белой вороны. Девочка 2 года прожила в Англии и теперь это не даeт покоя ни учителям, ни одноклассникам.

Дарья Хавченко: «Исправляют мой акцент. У меня акцент английский. Мне учитель говорит по-другому. И я с ней очень иногда ругаюсь из-за этого. Меня это бесит. Я иногда прихожу в такое состояние, что я выхожу из класса — у меня такая агрессия».

С помощью игр, упражнений и разговоров психологи помогают этим подросткам разобраться в себе. И научиться принимать себя со всеми своими достоинствами и недостатками, которые есть абсолютно у каждого.

Дарья Рязанова, психолог: «Причина не в том, что у ребeнка есть или нет. А в том — как он себя чувствует, ощущает. Да, заикаюсь. Ну и что? Да, я маленький. Ну и? И тогда все остальные тут же начинают тоже испытывать к нему уважение, симпатию».

Но лучше любых тренингов для ребeнка — его собственная семья, говорят специалисты. Если родители не требуют от своего чада невозможного, понимают его и любят таким, какой он есть, ребeнок справится с любыми проблемами.

Леонардо да Винчи, Уинстон Черчилль, Альберт Эйнштейн, Том Круз и Джордж Буш-младший. Знаете, что объединяет всех этих людей? В детстве все они страдали дислексией, т. е. мучились из-за проблем с речью и с чтением. Однако дислексия ничуть не помешала им добиться известности и признания, а может ли стать препятствием к достижению цели плохая дикция? Об этом мы поговорим с логопедом Светланой Томилиной. Скажите, а как вот пораньше распознать, что у ребенка дислексия?

ГОСТЬ: Дислексия — это нарушение чтения, и распознать ее можно реально тогда, когда ребенок начинает обучаться чтению. Но предположить, что у него может быть дислексия, можно гораздо раньше. Если у ребенка есть какие-то речевые нарушения, связанные с недостатком фономатического восприятия, то, вероятнее всего, у него возникнет проблема во время обучения чтению и письму.

ВЕДУЩАЯ: Все это хорошо лечится?

ГОСТЬ: Это прекрасно лечится, если это вовремя распознано и правильно диагностировано.

ВЕДУЩАЯ: А вообще, как правило, с чем связаны эти дефекты дикции?

ГОСТЬ: Неблагополучное течение беременности у мамы, например, или неблагополучные роды могут впоследствии неблагоприятно сказаться на речевом развитии ребенка. Часто мы говорим о короткой подъязычной уздечке, есть такая уздечка под язычком.

ВЕДУЩАЯ: А вот еще прикус считается тоже мешает правильному произношению?

ГОСТЬ: Да, если уздечка укорочена, то могут не сформироваться вовремя верхние звуки «Ш», «Ж», «Ч», «Щ», «Р» и «Л». Чаще всего именно они и страдают. Если у ребенка неправильный прикус, так называемая прогнотия, когда зубки ребенка выступают верхние над нижними или наоборот прогиния, когда нижние зубки выступают над верхними, это может сказываться на неправильном звукопроизношении, и более того, это очень плохо сказывается на физиологии ребенка.

ВЕДУЩАЯ: А с какого возраста должен ребенок начать говорить, вот как вы считаете?

ГОСТЬ: К году у него должны появится первые слова, к двум с половиной годам у него уже должна появится фразовая речь, короткая фраза, она еще может оставаться грамматичной, малопонятной, но фразовая речь. К трем годам его словарь достигает нескольких сотен слов, а к пяти годам несколько тысяч слов. И к пяти годам должно быть сформировано все звукопроизношение.

ВЕДУЩАЯ: Вот я достаточно долго не произносила звук «Р», где-то до 4 лет, а потом вдруг совершенно неожиданно проснулась и произнесла, а на самом деле, когда вот такие проблемы возникают, надо ли мучить ребенка, заставлять его что-то произносить и вообще как распознать, где проблемы с дикцией, а где просто еще не пришло время?

ГОСТЬ: Если он говорит, заменяя звуки русского языка на существующее звуки русского языка, то прогноз благоприятный. До пяти лет он может говорить вместо рама — лама, вместо шапка — сапка, вместо жабы — заба, вместо чайник — цайник, а к пяти годам они должны сформироваться. Вот если они не сформировались, тогда есть показания пойти к логопеду.

ВЕДУЩАЯ: А как родителям стимулировать развитие речи у ребенка?

ГОСТЬ: Вообще ребенок начинает говорить в игре, как правило, с мамой. Поэтому кроме того, что он должен слышать правильные речевые образцы, с ним нужно очень много играть, побуждая тем самым к речи. Можно не просто рассказывать сказочки о репке, о Колобке, можно рассказывать сказочку о веселом язычке, когда он пошел, посмотрел наверх, посмотрел налево, посмотрел направо, потом он полакал молочко вместе с котенком вот так, а потом он постучал в барабан вот так: «дэ-дэ-дэ», это тренирует кончик язычка, поэтому делать это все нужно с самого рождения ребенка.

Зоя — Алигер. Полный текст стихотворения — Зоя

Вступление

Я так приступаю к решенью задачи,
как будто конца и ответа не знаю.
Протертые окна бревенчатой дачи,
раскрыты навстречу московскому маю.

Солнце лежит на высоком крылечке,
девочка с книгой сидит на пороге.

«На речке, на речке,
па том бережочке,
мыла Марусенька белые ноги…»

И словно пронизана песенка эта
журчанием речки и смехом Маруси,
окрашена небом и солнцем прогрета…

«Плыли к Марусеньке
серые гуси…»

Отбросила книгу, вокруг поглядела.
Над медными соснами солнце в зените…
Откинула голову, песню допела:

«Вы, гуси, летите,
воды не мутите…»

Бывают на свете такие мгновенья,
такое мерцание солнечных пятен,
когда до конца изчезают сомненья
и кажется, мир абсолютно понятен.
И жизнь твоя будет отныне прекрасна —
и это навек, и не будет иначе.
Все в мире устроено прочно и ясно —
для счастья, для радости, для удачи.
Особенно это бывает в начале
дороги,
когда тебе лет еще мало
и если и были какие печали,
то грозного горя еще не бывало.
Все в мире открыто глазам человека,
Он гордо стоит у высокого входа
… Почти середина двадцатого века.

Весна девятьсот сорок первого года.
Она начиналась экзаменом школьным,
тревогой неясною и дорогою,
манила на волю мячом волейбольным,
игрою реки, тополиной пургою.

Московские неповторимые весны.
Лесное дыхание хвои и влаги.
…Район Тимирязевки, медные сосны,
белья на веревках веселые флаги.
Как мудро, что люди не знают заране
того, что стоит неуклонно пред ними.
— Как звать тебя, девочка?
— Зоей.
— А Таня?
— Да, есть и такое хорошее имя.

Ну что же, поскольку в моей это власти
тебя отыскать в этой солнечной даче,
мне хочется верить, что ждет тебя счастье,
и я не желаю, чтоб было иначе.
В сияющей рамке зеленого зноя,
на цыпочки приподымаясь немножко,
выходит семнадцатилетняя Зоя,
московская школьница-длинноножка.

Первая глава

Жизнь была скудна и небогата.
Дети подрастали без отца.
Маленькая мамина зарплата —
месяц не дотянешь до конца.
Так-то это так, а на поверку
не скучали.
Вспомни хоть сейчас,
как купила мама этажерку,
сколько было радости у нас.
Столик переставь, кровати двигай,
шума и силенок не жалей.
Этажерка краше с каждой книгой,
с каждым переплетом веселей.
Скуки давешней как не бывало!
Стало быть, и вывод будет прост:
человеку нужно очень мало,
чтобы счастье встало в полный рост.

Девочка, а что такое счастье?
Разве разобрались мы с тобой?
Может, это значит — двери настежь,
в ветер окунуться с головой,
чтобы хвойный мир колол на ощупь
и горчил на вкус
и чтобы ты
в небо поднялась —
чего уж проще б! —
а потом спустилась с высоты.
Чтоб перед тобой вилась дорога,
ни конца, ни краю не видать.
Нам для счастья нужно очень много.
Столько, что и в сказке не сказать.

Если в сказке не сказать, так скажет
золотая песня, верный стих.
Пусть мечта земной тропинкой ляжет
у чиненых туфелек твоих.
Все, за что товарищи боролись,
все, что увидать Ильич хотел…
Чтоб уже не только через полюс —
вкруг планеты Чкалов полетел.
Чтобы меньше уставала мама
за проверкой письменных работ.
Чтоб у гор Сиерра-Гвадаррама
победил неистовый народ.
Чтоб вокруг сливались воедино
вести из газет, мечты и сны.
И чтобы папанинская льдина
доплыла отважно до весны.

Стала жизнь богатой и веселой,
ручейком прозрачным потекла.
Окнами на юг стояла школа,
вся из света, смеха и стекла.
Места много, мир еще не тесен.
Вечностью сдается каждый миг.
С каждым днем ты знаешь больше песен,
с каждым днем читаешь больше книг.
Девочка, ты все чему-то рада,
все взволнованней, чем день назад.
Ты еще не знаешь Ленинграда!
Есть еще на свете Ленинград!

Горячась, не уступая, споря,
милая моя, расти скорей!
Ты еще не видывала моря,
а у нас в Союзе сто морей.
Бегай по земле, не знай покоя,
все спеши увидеть и понять.
Ты еще не знаешь, что такое
самого любимого обнять.

Дверь толкнешь — и встанешь у порога.
Все-то мы с утра чего-то ждем.
Нам для счастья нужно очень много.
Маленького счастья не возьмем.
Горы на пути — своротим гору,
вычерпаем реки и моря.
Вырастай такому счастью впору,
девочка богатая моя.

***
И встал перед ней переполненный мир,
туманен и солнечен, горек и сладок,
мир светлых садов, коммунальных квартир,
насущных забот, постоянных нехваток,
различных поступков и разных людей.
Он встал перед ней и велел ей пробиться
сквозь скуку продмаговских очередей,
сквозь длинную склоку квартирных традиций.
Он встал перед ней, ничего не тая,
во всей своей сущности, трезвой и черствой.
И тут начинается правда твоя,
твое знаменитое единоборство.
Правда твоя.
Погоди, не спеши.
Ты глянула вдаль не по-детски сурово,
когда прозвучало в твоей тиши
это тяжелое русское слово.
Не снисходящее ни до чего,
пристрастное и неподкупное право.

Звучит это слово,
как будто его
Ильич произносит чуть-чуть картаво.
И столько в нем сухого огня,
что мне от него заслониться нечем,
как будто бы это взглянул на меня
Дзержинский,
накинув шинель на плечи.
И этому слову навеки дано
быть нашим знаменем и присягой.
Издали пахнет для нас оно
печатною краской, газетной бумагой.

Так вот ты какой выбираешь путь!
А что, если знаешь о нем понаслышке?
Он тяжкий.
Захочется отдохнуть,
но нет и не будет тебе передышки.
Трудна будет доля твоя, трудна.
Когда ты с прикушенною губою
из школы уходишь домой одна,
не зная, что я слежу за тобою,
или когда отвернешься вдруг,
чтобы никто не увидел, глотая
упрек педагога, насмешку подруг,
не видя, что я за тобой наблюдаю,
я подойду и скажу тебе:
— Что ж,
устала, измучилась, стала угрюмой.
А может, уже поняла: не дойдешь.
Пока еще можно свернуть, подумай.
Недолго в твои молодые лета
к другим, не к себе, относиться строже.
Есть прямолинейность и прямота,
но это совсем не одно и то же.
Подруги боятся тебя чуть-чуть,
им неуютно и трудно с тобою.
Подумай: ты вынесешь этот путь?
Сумеешь пробиться ценою любою?

Но этот настойчивый, пристальный свет
глаз, поставленных чуточку косо.
Но ты подымаешься мне в ответ,
и стыдно становится мне вопроса.
И сделалась правда повадкой твоей,
порывом твоим и движеньем невольным
в беседах со взрослыми,
в играх детей,
в раздумьях твоих и в кипении школьном.
Как облачко в небе,
как след от весла,
твоя золотистая юность бежала.
Твоя пионерская правда росла,
твоя комсомольская правда мужала.
И шла ты походкой, летящей вперед,
в тебе приоткрытое ясное завтра,
и над тобою, как небосвод,
сияла твоя большевистская правда.

***
И, устав от скучного предмета,
о своем задумаешься ты.
…Кончатся зачеты.
Будет лето.
Сбивчивые пестрые мечты…
Ты отложишь в сторону тетрадку.
Пять минут потерпит! Не беда!
Ну, давай сначала,
по порядку.
Будет все, как в прошлые года.
По хозяйству сделать все, что надо,
и прибраться наскоро в дому,
убежать в березы палисада,
в желтую сквозную кутерьму.
И кусок косой недолгой тени
в солнечном мельканье отыскать,
и, руками охватив колени,
книжку интересную читать.
Тени листьев, солнечные пятна…
Голова закружится на миг.
У тебя составлен аккуратно
длинный список непрочтенных книг.
Сколько их!
Народы, судьбы, люди…
С ними улыбаться и дрожать.
Быть собой и знать, что с ними будет,
с ними жить и с ними умирать.
Сделаться сильнее и богаче,
с ними ненавидя и любя.

Комнатка на коммунальной даче
стала целым миром для тебя.
Вглядываться в судьбы их и лица,
видеть им невидимую нить.
У одних чему-то научиться
и других чему-то научить.
Научить чему-то.
Но чему же?
Прямо в душу каждого взглянуть,
всех проверить, всем раздать оружье,
всех построить и отправить в путь.
Жить судьбою многих в каждом миге,
помогать одним, винить других…

Только разве так читают книги?
Так, пожалуй, люди пишут их.
Может быть.
И ты посмотришь прямо
странными глазами.
Может быть…
С тайною тревогой спросит мама:
— Ты решила, кем ты хочешь быть?
Кем ты хочешь быть!
И сердце взмоет
прямо в небо.
Непочатый край
дел на свете.
Мир тебе откроет
все свои секреты.
Выбирай! Есть одно,
заветное,
большое, —
как бы только путь к нему открыть?
До краев наполненной душою
обо всем с другими говорить,
Это очень много, понимаешь?
Силой сердца, воли и ума
людям открывать все то, что знаешь
и во что ты веруешь сама.
Заставлять их жить твоей тревогой,
выбирать самой для них пути.
Но откуда, как, какой дорогой
к этому величию прийти?

Можно стать учительницей в школе.
Этим ты еще не увлеклась?
Да, но это только класс, не боле.
Это мало, если только класс.
Встать бы так, чтоб слышны стали людям
сказанные шепотом слова.
Этот путь безжалостен и труден.
Да, но это счастье.
Ты права.
Ты права, родная, это счастье —
все на свете словом покорить.
Чтоб в твоей неоспоримой власти
было с целым миром говорить,
чтобы слово музыкой звучало,
деревом диковинным росло,
как жестокий шквал, тебя качало,
как ночной маяк, тебя спасло,
чтобы все, чем ты живешь и дышишь,
ты могла произнести всегда,
а потом спросила б землю:
— Слышишь? —
И земля в ответ сказала б:
— Да.

Как пилот к родному самолету,
молчаливый, собранный к полету,
трезвый и хмелеющий идет,
так и я иду в свою работу,
в каждый свой рискованный полет.
И опять я счастлива, и снова
песней обернувшееся слово
от себя самой меня спасет.
(Путник, возвращаясь издалека,
с трепетом глядит из-под руки —
так же ли блестят из милых окон
добрые, родные огоньки.

И такая в нем дрожит тревога,
что передохнуть ему нельзя.
Так и я взглянула от порога
в долгожданные твои глаза.

Но война кровава и жестока,
и, вернувшись с дальнего пути,
можно на земле
ни милых окон,
ни родного дома не найти.

Но осталась мне моя отвага,
тех, что не вернутся, голоса
да еще безгрешная бумага,
быстролетной песни паруса.)

***
Так и проходили день за днем.
Жизнь была обычной и похожей.
Только удивительным огнем
проступала кровь под тонкой кожей.
Стал решительнее очерк рта,
легче и взволнованней походка,
и круглее сделалась черта
детского прямого подбородка.
Только, может, плечики чуть-чуть
по-ребячьи вздернуты и узки,
но уже девическая грудь
мягко подымает ситец блузки.
И еще непонятая власть
в глубине зрачков твоих таится.
Как же это должен свет упасть,
как должны взлететь твои ресницы,
как должна ты сесть или привстать,
тишины своей не нарушая?
Только вдруг всплеснет руками мать:
— Девочка, да ты совсем большая!
Или, может, в солнечный денек,
на исходе памятного мая,
ты из дому выбежишь, дружок,
на бегу на цыпочки вставая,
и на старом платьице твоем
кружево черемуховой ветки.

— Зоя хорошеет с каждым днем, —
словом перекинутся соседки.

В школьных коридорах яркий свет.
Ты пройдешь в широком этом свете.
Юноша одних с тобою лет удивится,
вдруг тебя заметив.
Вздрогнет, покраснеет, не поймет.
Сколько лет сидели в классе рядом,
спорили, не ладили… И вот
глянула косым коротким взглядом,
волосы поправила рукой,
озаренная какой-то тайной.
Так когда ж ты сделалась такой —
новой, дорогой, необычайной?
Нет, совсем особенной, не той,
что парнишку мучила ночами.
Не жемчужною киномечтой,
не красоткой с жгучими очами.
— Что ж таится в ней?
— Не знаю я.
— Что, она красивая?
— Не знаю.
Но, — какая есть, она — моя,
золотая,
ясная,
сквозная.-
И увидит он свою судьбу
в девичьей летающей походке,
в прядке, распушившейся на лбу,
в ямочке на круглом подбородке.

(Счастье, помноженное на страданье,
в целом своем и дадут, наконец,
это пронзительное, как рыданье,
тайное соединение сердец.
Как началось оно?
Песнею русской?
Длинной беседой в полуночный час?
Или таинственной улочкой узкой,
никому не ведомой, кроме нас?
Хочешь —
давай посмеемся, поплачем!
Хочешь —
давай пошумим,
помолчим!
Мы — заговорщики.
Сердцем горячим
я прикоснулась к тебе в ночи.)

Вот они — дела!
А как же ты?
Сердца своего не понимая,
ты жила.
Кругом цвели цветы,
наливались нивы силой мая.
Травы просыпались ото сна,
все шумнее делалась погода,
и стояла поздняя весна
твоего осьмнадцатого года.
За пронзенной солнцем пеленой
та весна дымилась пред тобою
странною, неназванной, иной,
тайной и заманчивой судьбою.
Что-то будет!
Скоро ли?
А вдруг!
Тополя цветут по Подмосковью,
и природа светится вокруг
странным светом,
может быть, любовью.***
Ну вот.
Такой я вижу Зою
в то воскресенье, в полдне там,
когда военною грозою
пахнуло в воздухе сухом.
Теперь, среди военных буден,
в часок случайной тишины,
охотно вспоминают люди
свой самый первый день войны.
До мелочей припоминая
свой мир,
свой дом,
свою Москву,
усмешкой горькой прикрывая
свою обиду и тоску.

Ну что ж, друзья!
Недолюбили,
недоработали,
не так,
как нынче хочется, дожили
до первых вражеских атак.
Но разве мы могли б иначе
на свете жить?
Вины ничьей
не вижу в том, что мы поплачем,
бывало, из-за мелочей.
Мы все-таки всерьез дружили,
любили, верили всерьез.
О чем жалеть?
Мы славно жили,
как получилось, как пришлось.
Но сразу
вихрь,
толчок,
минута,
и, ничего не пощадив,
на полутоне сорван круто
с трудом налаженный метив.
Свинцовым зноем полыхнуло,
вошло без стука в каждый дом
и наши окна зачеркнуло
чумным безжалостным крестом.
Крест-накрест синие полоски
на небо, солнце и березки,
на наше прошлое легли,
чтоб мы перед собой видали
войной зачеркнутые дали,
чтоб мы забыться не могли.
Глаза спросонок открывая,
когда хлестнет по окнам свет,
мы встрепенемся, вспоминая,
что на земле покоя нет.
Покоя нет и быть не может.
Окно как раненая грудь.
Нехитрый путь доныне прожит.
Отныне начат новый путь.
Все в мире стало по-другому.
Неверен шум, коварна тишь.
Ты выйдешь вечером из дому,
вокруг пытливо поглядишь.
Но даже в этой старой даче,
в тревожный погруженной мрак,
все изменилось, все иначе,
еще никто не знает как.

С девятого класса, с минувшего лета,
у тебя была книжечка серого цвета.
Ее ты в отдельном кармане носила
и в месяц по двадцать копеек вносила.
Мы жили настолько свободно и вольно,
не помня о том, что бывает иначе,
что иногда забывали невольно,
что мы комсомольцы и что это значит.
Все праздником было веселым и дерзким,
жилось нам на свете светло и просторно.
Развеялось детство костром пионерским,
растаяло утренней песенкой горна.

Вы в мирное время успели родиться,
суровых препятствий в пути не встречали,
но ритмом былых комсомольских традиций
сердца возмужавшие застучали.
И в знойные ночи военного лета
вы всей своей кровью почуяли это.

Еще тебе игр недоигранных жалко,
и книг непрочитанных жаль, и еще ты
припрячешь — авось пригодится — шпаргалку.
А вдруг еще будут какие зачеты!
Еще вспоминаешь в тоске неминучей
любимых товарищей, старую парту…
Ты все это помнишь и любишь? Тем лучше.
Все это поставлено нынче на карту.
Настала пора, и теперь мы в ответе
за каждый свой взнос в комсомольском билете.
И Родина нынче с нас спрашивать вправе
за каждую буковку в нашем Уставе.
Тревожное небо клубится над нами.
Подходит война к твоему изголовью.
И больше нам взносы платить не рублями,
а может быть, собственной жизнью и кровью.

Притоптанным житом, листвою опалой,
сожженная солнцем, от пыли седая,
Советская Армия,
ты отступала,
на ноги истертые припадая.
Искрились волокна сухой паутины,
летели на юг неизменные гуси,
ты шла, покидая поля Украины,
ты шла, оставляя леса Беларуси.
А люди?
А дети?
Не буду, не буду…
Ты помнишь сама каждой жизнью своею.
Но кровь свою ты оставляла повсюду,
наверно затем, чтоб вернуться за нею.
О запах шинельного черного пота!
О шарканье ног по кровавому следу!
А где-то уже подхихикивал кто-то,
трусливо и жалко пиная победу.
Как страшно и горько подумать,
что где-то уже суетились, шипя и ругая…
О чем ты?
Не вздрагивай, девочка, это
не те, за кого ты стоишь, дорогая.

Нет, это не те, чьи любимые люди
в окопах лежат у переднего края,
что в лад громыханью советских орудий
и дышат и верят,
Не те, дорогая.
Нет, это не те, что в казенном конверте,
в бессильных, неточных словах извещенья
услышали тихое сердце бессмертья,
увидели дальнее зарево мщенья.
Нет, это не те, что вставали за Пресню,
Владимирским трактом в Сибирь уходили,
что плакали, слушая русскую песню,
и пушкинский стих, как молитву, твердили,
Они — это нелюди, копоть и плесень,
мышиные шумы, ухмылки косые.
И нет у них родины, нет у них песен,
и нет у них Пушкина и России!
Но Зоя дрожит и не знает покоя,
от гнева бледнея,
от силы темнея:
«Мне хочется что-нибудь сделать такое,
чтоб стала победа слышней и виднее!»

Стояло начало учебного года.
Был утренний воздух прохладен и сладок.
Кленовая, злая, сухая погода,
шуршание листьев и шорох тетрадок.
Но в этом учебном году по-другому.
Зенитки, взведенные в сквериках рыжих.
В девятом часу ты выходишь из дому,
совсем налегке,
без тетрадок и книжек.
Мне эта дорога твоя незнакома.
В другой стороне двести первая школа.
Осенней Москвой, по путевке райкома,
идет комсомолка в МК комсомола.
Осенней Москвою,
октябрьской Москвою…
Мне видится взгляд твой, бессонный и жесткий,
Я только глаза от волненья закрою
и сразу увижу твои перекрестки.
Душе не забыть тебя,
сердцу не бросить,
как женщину в горе,
без маски, без позы.
Морщины у глаз,
промелькнувшая проседь,
на горьких ресницах повисшие слезы.
Все запахи жизни, проведенной вместе,
опять набежали, опять налетели, —
обрызганной дождиком кровельной жести
и острой листвы, отметенной к панели.
Все двигалось,
шло,
продолжалась работа,
и каждая улица мимо бежала.
Но тихая, тайная, тонкая нота
в осенних твоих переулках дрожала.
Звенели твои подожженные клены,
но ты утешала их теплой рукою.
Какой же была ты тогда?
Оскорбленной?
Страдающей?
Плачущей?
Нет, не такою.
Ты за ночь одну на глазах возмужала,
собралась,
ремни подтянула потуже.
Как просто заводы в тайгу провожала
и между бойцами делила оружье.
Какою ты сделалась вдруг деловитой.
Рассчитаны, взвешены жесты и взгляды.
Вколочены рельсы,
и улицы взрыты,
и в переулках стоят баррикады.
Как будто с картины о битвах на Пресне,
которая стала живой и горячей.
И нету похожих стихов или песни.
Была ты
Москвой —
и не скажешь иначе.
И те, кто родился на улицах этих
и здесь, на глазах у Москвы, подрастали,
о ком говорили вчера, как о детях,
сегодня твоими солдатами стали.
Они не могли допустить, чтоб чужая
железная спесь их судьбу затоптала.
А там,
у Звенигорода,
у Можая,
шла грозная битва людей и металла.
В твоих переулках росли баррикады.
Железом и рвами Москву окружали.
В МК
отбирали людей в отряды.
В больших коридорах
толпились, жужжали
вчерашние мальчики, девочки, дети,
встревоженный рой золотого народа.
Сидел молодой человек в кабинете,
москвич октября сорок первого года.
Пред ним проходили повадки и лица.
Должно было стать ему сразу понятно,
который из них безусловно годится,
которого надо отправить обратно.
И каждого он оглядывал сразу,
едва появлялся тот у порога,
улавливал еле заметные глазу смущенье,
случайного взгляда тревогу.
Он с разных сторон их старался увидеть,
от гнева в глазах до невольной улыбки,
смутить,
ободрить,
никого не обидеть,
любою ценою не сделать ошибки.
Сначала встречая, потом провожая,
иных презирал он,
гордился другими.
Вопросы жестокие им задавая,
он сам себя тоже опрашивал с ними.
И если ответить им было нечем,
и если они начинали теряться,
он всем своим юным чутьем человечьим
до сути другого старался добраться.
Октябрьским деньком, невысоким и мглистым,
в Москве, окруженной немецкой подковой,
товарищ Шелепин,
ты был коммунистом
со всей справедливостью нашей суровой.
Она отвечала сначала стоя,
сдвигая брови при каждом ответе:
— Фамилия?
— Космодемьянская.
— Имя?
— Зоя.
— Год рождения?
— Двадцать третий.
Потом она села на стул.
А дальше
следил он, не кроется ли волненье,
и нет ли рисовки,
и нет ли фальши,
и нет ли хоть крошечного сомненья.

Она отвечала на той же ноте.
— Нет, не заблудится.
— Нет, не боится.
И он, наконец, записал в блокноте
последнее слово свое:
«Годится».
Заметил ли он на ее лице
играющий отблеск далекого света?
Ты не ошибся
в этом бойце,
секретарь Московского Комитета.

***
Отгорели жаркие леса,
под дождем погасли листья клена.
Осень поднимает в небеса
отсыревшие свои знамена.
Но они и мокрые горят,
занимаясь с западного края.
Это полыхает не закат,
это длится бой, не угасая.
Осень, осень. Ввек не позабудь
тихий запах сырости и тленья,
выбитый, размытый, ржавый путь,
мокрые дороги отступленья,
и любимый город без огня,
и безлюдных улочек морщины…

Ничего, мы дожили до дня
самой долгожданной годовщины.
И возник из ветра и дождя
смутного, дымящегося века
гордый голос нашего вождя,
утомленный голос человека.
Длинный фронт — живая полоса

человечьих судеб и металла.
Сквозь твоих орудий голоса
слово невредимым пролетало.
И разноязыкий пестрый тыл,
зной в Ташкенте, в Шушенском — поземка.
И повсюду Сталин говорил,
медленно, спокойно и негромко.

Как бы мне надежнее сберечь
вечера того любую малость?
Как бы мне запомнить эту речь,
чтоб она в крови моей осталась?
Я запомню неотступный взгляд
вставшей в строй московской молодежи
и мешки арбатских баррикад —
это, в сущности, одно и то же.
Я запомню старого бойца,
ставшего задумчивей и строже,
и сухой огонь его лица —
это, в сущности, одно и то же.
Он сказал:
— Победа!
Будет так.
Я запомню, как мой город ожил,
сразу став и старше и моложе,
первый выстрел наших контратак —
это, в сущности, одно и то же.
Это полновесные слова
невесомым схвачены эфиром.
Это осажденная Москва
гордо разговаривает с миром.
Дети командиров и бойцов,
бурей разлученные с отцами,
будто голос собственных отцов,
этот голос слушали сердцами.
Жены, проводившие мужей,
не заплакавшие на прощанье,
в напряженной тишине своей
слушали его, как обещанье.
Грозный час.
Жестокая пора.
Севастополь. Ночь. Сапун-гора
тяжело забылась после боя.
Длинный гул осеннего прибоя.
Только вдруг взорвались рупора.
Это Сталин говорит с тобою.
Ленинград безлюдный и седой.
Кировская воля в твердом взгляде.
Встретившись лицом к лицу с бедой,
Ленинград не молит о пощаде.
Доживешь?
Дотерпишь?
Достоишь?
Достою, не сдамся!
Раскололась
чистая, отчетливая тишь,
и в нее ворвался тот же голос.
Между ленинградскими
домами о фанеру, мрамор и гранит
бился голос сильными крылами.
Это Сталин с нами говорит.
Предстоит еще страданий много,
но твоя отчизна победит.
Кто сказал:
«Воздушная тревога!»?
Мы спокойны — Сталин говорит.

Что такое радиоволна?
Это колебания эфира.
Это значит — речь его слышна
отовсюду, в разных точках мира.
Прижимают к уху эбонит
коммунисты в харьковском подполье.
Клонится березка в чистом поле…
Это Сталин с нами говорит.

Что такое радиоволна?
Я не очень это понимаю.

Прячется за облако луна.
Ты бежишь, кустарники ломая.
Все свершилось. Все совсем всерьез.
Ты волочишь хвороста вязанку.
Между расступившихся берез
ветер настигает партизанку.
И она, вступая в лунный круг,
ветром захлебнется на минуту.
Что со мною приключилось вдруг?
Мне легко и славно почему-то.

Что такое радиоволна?
Ветер то московский —
ты и рада.
И, внезапной радости полна,
Зоя добежала до отряда.

Как у нас в лесу сегодня сыро!
Как ни бейся, не горит костер.
Ветер пальцы тонкие простер.
Может быть, в нем та же дрожь эфира?
Только вдруг как вспыхнула береста!
Это кто сказал, что не разжечь?
Вот мы и согрелись!
Это просто
к нам домчалась сталинская речь.
Будет день большого торжества.
Как тебе ни трудно — верь в победу!

И летит осенняя листва
по ее невидимому следу.

***
За остановившейся рекою
партизаны жили на снегу.
Сами отрешившись от покоя,
не давали отдыха врагу.
Ко всему привыкнешь понемногу.
Жизнь прекрасна! Горе — не беда!
Разрушали, где могли, дорогу,
резали связные провода.
Начались декабрьские метели.
Дули беспощадные ветра.
Под открытым небом три недели,
греясь у недолгого костра,
спит отряд, и звезды над отрядом…
Как бы близко пуля ни была,
если даже смерть почти что рядом,
люди помнят про свои дела,
думают о том, что завтра будет,
что-то собираются решить.
Это правильно.
На то мы люди.
Это нас спасает, может быть.

И во мраке полночи вороньей
Зоя вспоминает в свой черед:
«Что там в Тимирязевском районе?
Как там мама без меня живет?
Хлеб, наверно, ей берет соседка.
Как у ней с дровами?
Холода!
Если дров не хватит, что тогда?»

А наутро донесла разведка,
что в селе Петрищеве стоят,
отдыхают вражеские части.
— Срок нам вышел, можно и назад.
Можно задержаться. В нашей власти.
— Три недели мы на холоду.
Отогреться бы маленько надо.-
Смотрит в землю командир отряда.
И сказала Зоя:
— Я пойду.
Я еще нисколько не устала.
Я еще успею отдохнуть.
Как она негаданно настала,
жданная минута.
Добрый путь!
Узкая ладошка холодна —
от мороза или от тревоги?
И уходит девочка одна
по своей безжалостной дороге.

* * *
Тишина, ах, какая стоит тишина!
Даже шорохи ветра нечасты и глухи.
Тихо так, будто в мире осталась одна
эта девочка в ватных штанах и треухе.
Значит, я ничего не боюсь и смогу
сделать все, что приказано…
Завтра не близко.
Догорает костер, разожженный в снегу,
и последний, дымок его стелется низко.
Погоди еще чуточку, не потухай.
Мне с тобой веселей. Я согрелась немного.
Над Петрищевом — три огневых петуха.
Там, наверное, шум, суета и тревога.
Это я подожгла!
Это я!
Это я!
Все исполню, верна боевому приказу.
И сильнее противника воля моя,
и сама я невидима вражьему глазу.
Засмеяться?
Запеть?
Погоди, погоди!..
Вот когда я с ребятами встречусь, когда я.,

Сердце весело прыгает в жаркой груди,
и счастливей колотится кровь молодая.

Ах, какая большая стоит тишина!
Приглушенные елочки к шороху чутки.

Как досадно, что я еще крыл лишена.
Я бы к маме слетала хоть на две минутки.

Мама, мама,
какой я была до сих пор?
Может быть, недостаточно мягкой и нежной?
Я другою вернусь.
Догорает костер.
Я одна остаюсь в этой полночи снежной.
Я вернусь,
я найду себе верных подруг,
стану сразу доверчивей и откровенней…

Тишина, тишина нарастает вокруг.
Ты сидишь, обхвативши руками колени.
Ты одна.
Ах, какая стоит тишина!..
Но не верь ей, прислушайся к ней, дорогая.
Тихо так, что отчетливо станет слышна
вся страна,
вся война,
до переднего края.
Ты услышишь все то, что не слышно врагу.
Под защитным крылом этой ночи вороньей
заскрипели полозья на крепком снегу,
тащат трудную тягу разумные кони.
Мимо сосенок четких и лунных берез,
через линию фронта, огонь и блокаду,
нагруженный продуктами красный обоз
осторожно и верно ползет к Ленинграду.
Люди, может быть, месяц в пути, и назад
не вернет их ни страх, ни железная сила.
Это наша тоска по тебе, Ленинград,
наша русская боль из немецкого тыла.
Чем мы можем тебе хоть немного помочь?
Мы пошлем тебе хлеба, и мяса, и сала.

Он стоит,
погруженный в осадную ночь,
этот город,
которого ты не видала.
Он стоит под обстрелом чужих батарей.
Рассказать тебе, как он на холоде дышит?
Про его матерей,
потерявших детей
и тащивших к спасенью чужих ребятишек.
Люди поняли цену того, что зовут
немудреным таинственным именем
жизни, и они исступленно ее берегут,
потому что — а вдруг? — пригодится Отчизне,
Это проще — усталое тело сложить,
никогда и не выйдя к переднему краю.
Слава тем, кто решил до победы дожить!
Понимаешь ли, Зоя?
— Я все понимаю.
Понимаю.
Я завтра проникну к врагу,
и меня не заметят,
не схватят,
не свяжут.
Ленинград, Ленинград!
Я тебе помогу.
Прикажи мне!
Я сделаю все, что прикажут…
И как будто в ответ тебе,
будто бы в лад
застучавшему сердцу услышь канонаду.
На высоких басах начинает Кронштадт,
и Малахов курган отвечает Кронштадту.
Проплывают больших облаков паруса
через тысячи верст человечьего горя.
Артиллерии русской гремят голоса
от Балтийского моря до Черного моря.
Севастополь.
Но как рассказать мне о нем?
На светящемся гребне девятого вала
он причалил к земле боевым кораблем,
этот город,
которого ты не видала.
Сходят на берег люди. Вздыхает вода.
Что такое геройство?
Я так и не знаю.
Севастополь…
Давай помолчим…
Но тогда,
понимаешь, он был еще жив.
— Понимаю!
Понимаю.
Я завтра пойду и зажгу
и конюшни и склады согласно приказу.
Севастополь, я завтра тебе помогу!
Я ловка и невидима вражьему глазу.
Ты невидима вражьему глазу.
А вдруг…
Как тогда?
Что тогда?
Ты готова на это?

Тишина, тишина нарастает вокруг.
Подымается девочка вместо ответа.
Далеко-далеко умирает боец…
Задыхается мать, исступленно рыдая,
страшной глыбой заваленный, стонет отец,
и сирот обнимает вдова молодая.
Тихо так, что ты все это слышишь в ту ночь,
потрясенной планеты взволнованный житель:
— Дорогие мои, я хочу вам помочь!
Я готова.
Я выдержу все.
Прикажите!

А кругом тишина, тишина, тишина…
И мороз,
не дрожит,
не слабеет,
не тает.,
И судьба твоя завтрашним днем решена.
И дыханья
и голоса
мне не хватает.

Третья глава

Вечер освещен сияньем снега.
Тропки завалило, занесло.
Запахами теплого ночлега
густо дышит русское село.

Путник, путник, поверни на запах,
в сказочном лесу не заблудись.
На таинственных еловых лапах
лунной бархомою снег повис.

Мы тебя, как гостя, повстречаем.
Место гостю красное дадим.
Мы тебя согреем крепким чаем,
молоком душистым напоим.

Посиди, подсолнушки полузгай.
Хорошо в избе в вечерний час!
Сердцу хорошо от ласки русской.
Что же ты сторонишься от нас?

Будто все, как прежде.
Пышет жаром
докрасна натопленная печь.
Но звучит за медным самоваром
непевучая, чужая речь.

Грязью перепачканы овчины.
Людям страшно, людям смерть грозит,
И тяжелым духом мертвечины
от гостей непрошеных разит.

Сторонись от их горючей злобы.
Обойди нас,
страшен наш ночлег.
Хоронись в лесах, в полях, в сугробах,
добрый путник, русский человек.

Что же ты идешь, сутуля плечи?
В сторону сворачивай скорей!
Было здесь селенье человечье,
а теперь здесь логово зверей.
Были мы радушны и богаты,
а теперь бедней худой земли.

В сумерки
немецкие солдаты
путника
к допросу привели.

* * *
Как собачий лай, чужая речь.
…Привели ее в избу большую.
Куртку ватную сорвали с плеч.
Старенькая бабка топит печь.
Пламя вырывается, бушуя…
Сапоги с трудом стянули с ног.
Гимнастерку сняли, свитер сняли.
Всю, как есть,
от головы до ног,
всю обшарили и обыскали.
Малые ребята на печи притаились,
смотрят и не дышат.
Тише, тише, сердце, не стучи,
пусть враги тревоги не услышат.
Каменная оторопь — не страх.
Плечики остры, и руки тонки.
Ты осталась в стеганых штанах
и в домашней старенькой кофтенке.
И на ней мелькают там и тут
мамины заштопки и заплатки,
и родные запахи живут
в каждой сборочке и в каждой складке.
Все, чем ты дышала и росла,
вплоть до этой кофточки измятой,
ты с собою вместе принесла —
пусть глядят фашистские солдаты.
Постарался поудобней сесть
офицер,
бумаги вынимая.
Ты стоишь пред ним, какая есть, —
тоненькая,
русская,
прямая.
Это все не снится, все всерьез.
Вот оно надвинулось, родная.
Глухо начинается допрос.
— Отвечай!
— Я ничего не знаю.-
Вот и все.
Вот это мой конец.
Не конец. Еще придется круто.
Это все враги,
а я — боец.
Вот и наступила та минута.
— Отвечай, не то тебе капут! —
Он подходит к ней развалкой пьяной.
— Кто ты есть и как тебя зовут?
Отвечай!
— Меня зовут Татьяной.

* * *
(Можно мне признаться?
Почему-то
ты еще родней мне оттого,
что назвалась в страшную минуту
именем ребенка моего.
Тоненькая смуглая травинка,
нас с тобой разбило, разнесло.
Унесло тебя, моя кровинка,
в дальнее татарское село.
Как мне страшно!..
Только бы не хуже.
Как ты там, подруженька, живешь?
Мучаешь кота,
купаешь куклу в луже,
прыгаешь и песенки поешь.
Дождь шумит над вашими полями,
облака проходят над Москвой,
и гудит пространство между нами
всей моей беспомощной тоской.
Как же вышло так, что мы не вместе?
Длинным фронтом вытянулся бой.
Твой отец погиб на поле чести.
Мы одни на свете,
я — с тобой.
Почему же мы с тобою розно?
Чем же наша участь решена?
Дымен ветер,
небо дышит грозно,
требует ответа тишина.
Начинают дальние зенитки,
и перед мучителем своим
девочка молчит под страхом пытки,
называясь именем твоим.

Родина,
мне нет другой дороги.
Пусть пройдут, как пули, сквозь меня
все твои раненья и тревоги,
все порывы твоего огня!
Пусть во мне страданьем отзовется
каждая печаль твоя и боль.
Кровь моя твоим порывом бьется.
Дочка,
отпусти меня,
позволь.
Все, как есть, прости мне, дорогая.
Вырастешь, тогда поговорим.
Мне пора!
Горя и не сгорая,
терпит пытку девочка другая,
называясь именем твоим.)

***
Хозяйка детей увела в закут.
Пахнет капустой, скребутся мыши.
— Мама, за что они ее бьют?
— За правду, доченька. Тише, тише.
— Мама, глянь-ка в щелочку, глянь:
у нее сорочка в крови.
Мне страшно, мама, мне больно!..
— Тише, доченька, тише, тише…
— Мама, зачем она не кричит?
Она небось железная?
Живая бы давно закричала.
— Тише, доченька, тише, тише…
— Мама, а если ее убьют,
стадо быть, правду убили тоже?
— Тише, доченька, тише…-
Нет!
Девочка, слушай меня без дрожи.
Слушай,
тебе одиннадцать лет.

Если ни разу она не заплачет,
что бы ни делали изверги с ней,
если умрет,
но не сдастся —
значит,
правда ее даже смерти сильней.
Лучшими силами в человеке
я бы хотела тебе помочь,
чтобы запомнила ты навеки
эту кровавую, страшную ночь.
Чтобы чудесная Зоина сила,
как вдохновенье, тебя носила,
стала бы примесью крови твоей.
Чтобы, когда ты станешь большою,
сердцем горячим,
верной душою
ты показала, что помнишь о ней.

* * *
Неужели на свете бывает вода?
Может быть, ты ее не пила никогда
голубыми,
большими, как небо,
глотками?
Помнишь, как она сладко врывается в рот?
Ты толкаешь ее языком и губами,
и она тебе в самое сердце течет.
Воду пить…
Вспомни, как это было.
Постой!
Можно пить из стакана —
и вот он пустой.
Можно черпать ее загорелой рукою.
Можно к речке сбежать,
можно к луже припасть,
и глотать ее,
пить ее,
пить ее всласть.
Это сон,
это бред,
это счастье такое!
Воду пьешь, словно русскую песню поешь,
словно ветер глотаешь над лунной рекою.
Как бы славно, прохладно она потекла…
— Дайте пить…-
истомленная девушка просит,
Но горящую лампочку, без стекла,
к опаленным губам ее изверг подносит.
Эти детские губы,
сухие огни,
почерневшие, стиснутые упрямо.
Как недавно с усильем лепили они
очень трудное,
самое главное —
«мама».
Пели песенку,
чуть шевелились во сне,
раскрывались, взволнованы страшною сказкой,
перепачканы ягодами по весне,
выручали подругу удачной подсказкой.
Эти детские губы,
сухие огни,
своевольно очерчены женскою силой.
Не успели к другим прикоснуться они,
никому не сказали
«люблю»
или
«милый».
Кровяная запекшаяся печать.
Как они овладели святою наукой
не дрожать,
ненавидеть,
и грозно молчать,
и надменней сжиматься под смертною мукой.
Эти детские губы,
сухие огни,
воспаленно тоскующие по влаге,
без движенья,
без шороха
шепчут они,
как признание, слово бойцовской присяги.

* * *
Стала ты под пыткою Татьяной,
онемела, замерла без слез. Босиком,
в одной рубашке рваной
Зою выгоняли на мороз.
И своей летающей походкой
шла она под окриком врага.
Тень ее, очерченная четко,
падала на лунные снега:

Это было все на самом деле,
и она была одна, без нас.
Где мы были?
В комнате сидели?
Как могли дышать мы в этот час?
На одной земле,
под тем же светом,
по другую сторону черты?
Что-то есть чудовищное в этом.
— Зоя, это ты или не ты?
Снегом запорошенные прядки
коротко остриженных волос.
— Это я,
не бойтесь,
все в порядке.
Я молчала.
Кончился допрос.
Только б не упасть, ценой любою…
— Окрик:
— Рус! —
И ты идешь назад.
И опять глумится над тобою
гитлеровской армии солдат.
Русский воин,
юноша, одетый
в справедливую шинель бойца,
ты обязан помнить все приметы
этого звериного лица.
Ты его преследовать обязан,
как бы он ни отступал назад,
чтоб твоей рукою был наказан
гитлеровской армии солдат,
чтобы он припомнил, умирая,
на снегу кровавый Зоин след.

Но постой, постой, ведь я не знаю
всех его отличий и примет.
Малого, большого ль был он роста?
Черномазый,
рыжий ли?
Бог весть!
Я не знаю. Как же быть?
А просто.
Бей любого!
Это он и есть.
Встань над ним карающей грозою.
Твердо помни:
это он и был,
это он истерзанную Зою
по снегам Петрищева водил.
И покуда собственной рукою
ты его не свалишь наповал,
я хочу, чтоб счастья и покоя
воспаленным сердцем ты не знал.
Чтобы видел,
будто бы воочью,
русское село —
светло как днем.
Залит мир декабрьской лунной ночью,
пахнет ветер дымом и огнем.
И уже почти что над снегами,
легким телом устремись вперед,
девочка
последними шагами
босиком в бессмертие идет.

* * *
Коптящая лампа, остывшая печка.
Ты спишь или дремлешь, дружок?
…Какая-то ясная-ясная речка,
зеленый крутой бережок.

Приплыли к Марусеньке серые гуси,
большими крылами шумят…
Вода достает по колено Марусе,
но белые ноги горят…
Вы, гуси, летите, воды не мутите,
пускай вас домой отнесет…
От песенки детской до пытки немецкой
зеленая речка течет. Ты в ясные воды ее загляделась,
но вдруг повалилась ничком.
Зеленая речка твоя загорелась,
и все загорелось кругом.

Идите скорее ко мне на подмогу!
Они поджигают меня.
Трубите тревогу, трубите тревогу!
Спасите меня от огня!

Допрос ли проходит?
Собаки ли лают?
Все сбилось и спуталось вдруг.
И кажется ей, будто села пылают,
деревни пылают вокруг,
Но в пламени этом шаги раздаются.
Гремят над землею шаги.
И падают наземь,
и в страхе сдаются,
и гибнут на месте враги.
Гремят барабаны, гремят барабаны,
труба о победе поет.
Идут партизаны, идут партизаны,
железное войско идет.

Сейчас это кончится.
Боль прекратится.
Недолго осталось терпеть.
Ты скоро увидишь любимые лица,
тебе не позволят сгореть.
И вся твоя улица,
вся твоя школа
к тебе на подмогу спешит…

Но это горят не окрестные села —
избитое тело горит.
Но то не шаги, не шаги раздаются —
стучат топоры у ворот.
Сосновые бревна стоят и не гнутся.
И вот он готов, эшафот.

* * *
Лица непроспавшиеся хмуры,
будто бы в золе или в пыли.
На рассвете из комендатуры
Зоину одежду принесли.
И старуха, ежась от тревоги,
кое-как скрывая дрожь руки,
на твои пылающие ноги
натянула старые чулки.
Светлым ветром память пробегала
по ее неяркому лицу:
как-то дочек замуж отдавала,
одевала бережно к венцу.
Жмурились от счастья и от страха,
прижимались к высохшей груди…
Свадебным чертогом встала плаха, —
голубица белая; гряди!

Нежили,
голубили,
растили,
а чужие провожают в путь,

— Как тебя родные окрестили?
Как тебя пред богом помянуть?

Девушка взглянула краем глаза,
повела ресницами верней…

Хриплый лай немецкого приказа —
офицер выходит из дверей.
Два солдата со скамьи привстали,
и, присев на хромоногий стул,
он спросил угрюмо:
— Где ваш Сталин?
Ты сказала:
— Сталин на посту.

Вдумайтесь, друзья, что это значит
для нее
в тот час,
в тот грозный год…
…Над землей рассвет еще плывет.
Дымы розовеют.
Это начат
новый день сражений и работ.
Управляясь с хитрыми станками,
в складке губ достойно скрыв печаль,
женщина домашними руками
вынимает новую деталь.
Семафоры,
рельсы,
полустанки,
скрип колес по мерзлому песку.
Бережно закутанные танки
едут на работу под Москву.
Просыпаются в далеком доме
дети, потерявшие родных.
Никого у них на свете, кроме
родины. Она согреет их.
Вымоет, по голове погладит,
валенки натянет, — пусть растут! —
молока нальет, за стол посадит.
Это значит — Сталин на посту,

Это значит:
вдоль по горизонту,
где садится солнце в облака,
по всему развернутому фронту
бой ведут советские войска.
Это значит:
до сердцебиенья,
до сухого жжения в груди
в черные недели отступленья
верить, что победа впереди.
Это значит:
наши самолеты
плавно набирают высоту.
Дымен ветер боя и работы.
Это значит — Сталин на посту.
Это значит:
вставши по приказу,
только бы не вскрикнуть при врагах, —
ты идешь,
не оступись ни разу,
на почти обугленных ногах.

* * *
Как морозно!
Как светла дорога,
утренняя, как твоя судьба!
Поскорей бы!
Нет, еще немного!
Нет, еще не скоро…
От порога…
по тропинке…
до того столба…
Надо ведь еще дойти дотуда,
этот длинный путь еще прожить…
Может ведь еще случиться чудо.
Где-то я читала…
Может быть!..
Жить…
Потом не жить…
Что это значит?
Видеть день…
Потом не видеть дня…
Это как?
Зачем старуха плачет?
Кто ее обидел?
Жаль меня?
Почему ей жаль меня?
Не будет
ни земли,
ни боли…
Слово «жить»…
Будет свет,
и снег,
и эти люди.
Будет все, как есть.
Не может быть!
Если мимо виселицы прямо
все идти к востоку — там Москва.
Если очень громко крикнуть: «Мама!»
Люди смотрят.
Есть еще слова…
— Граждане,
не стойте,
не смотрите!
(Я живая, — голос мой звучит.)
Убивайте их, травите, жгите!
Я умру, но правда победит!
Родина! —
Слова звучат, как будто
это вовсе не в последний раз.
— Всех не перевешать,
много нас!
Миллионы нас!..-
Еще минута
— и удар наотмашь между глаз.
Лучше бы скорей,
пускай уж сразу,
чтобы больше не коснулся враг.
И уже без всякого приказа
делает она последний шаг.
Смело подымаешься сама ты.
Шаг на ящик,
к смерти
и вперед.
Вкруг тебя немецкие солдаты,
русская деревня,
твой народ.
Вот оно!
Морозно, снежно, мглисто.
Розовые дымы… Блеск дорог…
Родина!
Тупой сапог фашиста
выбивает ящик из-под ног.* * *
(Жги меня, страдание чужое,
стань родною мукою моей.
Мне хотелось написать о Зое
так, чтоб задохнуться вместе с ней.
Мне хотелось написать про Зою,
чтобы Зоя начала дышать,
чтобы стала каменной и злою
русская прославленная мать.
Чтоб она не просто погрустила,
уронив слезинку на ладонь.
Ненависть — не слово,
это — сила,
бьющий безошибочно огонь.
Чтобы эта девочка чужая
стала дочкой тысяч матерей.
Помните о Зое, провожая
в путь к победе собственных детей.

Мне хотелось написать про Зою,
чтобы той, которая прочтет,
показалось: тропкой снеговою
в тыл врага сама она идет.
Под шинелью спрятаны гранаты.
Ей дано заданье.
Все всерьез.
Может быть, немецкие солдаты
ей готовят пытку и допрос?
Чтоб она у совести спросила,
сможет ли,
и поняла:
«Смогу!»
Зоя о пощаде не просила.
Ненависть — не слово, это — сила,
гордость и презрение к врагу.
Ты, который встал на поле чести,
русский воин,
где бы ты ни был,
пожалей о ней, как о невесте,
как о той, которую любил.
Но не только смутною слезою
пусть затмится твой солдатский взгляд.
Мне хотелось написать про Зою так,
чтоб ты не знал пути назад.
Потому что вся ее отвага,
устремленный в будущее взгляд, —
шаг к победе,
может быть, полшага,
но вперед,
вперед, а не назад.
Шаг к победе —
это очень много.
Оглянись, подумай в свой черед
и ответь обдуманно и строго,
сделал ли ты этот шаг вперед? Близкие,
товарищи,
соседи,
все, кого проверила война,
если б каждый сделал шаг к победе,
как бы к нам приблизилась она!
Нет пути назад!
Вставай грозою.
Что бы ты ни делал, ты — в бою.

Мне хотелось написать про Зою,
будто бы про родину свою.
Вся в цветах, обрызганных росою,
в ярких бликах утренних лучей…
Мне хотелось написать про Зою
так, чтоб задохнуться вместе с ней.
Но когда в петле ты задыхалась,
я веревку с горла сорвала.
Может, я затем жива осталась
чтобы ты в стихах не умерла.)

* * *
Навсегда сохрани фотографию Зои.
Я, наверно, вовеки ее позабыть не смогу.
Это девичье тело,
не мертвое
и не живое.

Это Зоя из мрамора
тихо лежит на снегу.
Беспощадной петлей перерезана тонкая шея.
Незнакомая власть в запрокинутом лике твоем.
Так любимого ждут,
сокровенной красой хорошея,
изнутри озаряясь таинственным женским огнем.
Только ты не дождалась его, снеговая невеста.
Он — в солдатской шинели,
на запад лежит его путь,
может быть, недалеко от этого страшного места,
где ложились снежинки на строгую девичью грудь.
Вечной силы и слабости неповторимо единство.
Ты совсем холодна, а меня прожигает тоска.
Не ворвалось в тебя, -не вскипело в тебе материнство,
теплый ротик ребенка не тронул сухого соска.
Ты лежишь на снегу.
О, как много за нас отдала ты,
чтобы гордо откинуться чистым, прекрасным лицом!
За доспехи героя,
за тяжелые ржавые латы,
за святое блаженство быть храбрым бойцом.
Стань же нашей любимицей,
символом правды и силы,
чтоб была наша верность, как гибель твоя, высока.
Мимо твоей занесенной снегами могилы —
на запад, на запад! —
идут,
присягая,
войска.

Эпилог

Когда страна узнала о войне,
в тот первый день,
в сумятице и бреде,
я помню, я подумала о дне,
когда страна узнает о победе.
Каким он будет, день великий тот?
Конечно, солнце!
Непременно лето!
И наш любимый город зацветет
цветами электрического света.
И столько самолетов над Москвой,
и город так волнующе чудесен,
и мы пойдем раздвинутой Тверской
среди цветов, и музыки, и песен.
Смеясь и торжествуя, мы пойдем,
сплетая руки в тесные объятья.
Все вместе мы!
Вернулись в каждый дом
мужья и сыновья, отцы и братья.
Война окончена!
Фашизма в мире нет!
Давайте петь и ликовать, как дети!
И первый год прошел,
как день,
как десять лет,
как несколько мгновений,
как столетье.
Год отступлений, крови и утрат.
Потерь не счесть,
страданий не измерить.
Припомни все и оглянись назад —
и разум твой откажется поверить.
Как многих нет,
и не сыскать могил,
и памятников славы не поставить.
Но мы живем, и нам хватило сил.
Всех сил своих мы не могли представить.
Выходит, мы сильней самих себя,
сильнее камня и сильнее стали.
Всей кровью ненавидя и любя,
мы вынесли,
дожили,
достояли.
Мы достоим!
Он прожит, этот год.
Мы выросли, из нас иные седы.
Но это все пустое!
Он придет,
он будет,
он наступит,
День Победы!
Пока мы можем мыслить, говорить
и подыматься по команде: «К бою!»,
пока мы дышим и желаем жить,
мы видим этот день перед собою.
Она взойдет, усталая заря,
согретая дыханием горячим,
живого кровью над землей горя
всех тех, о ком мы помним и не плачем.
Не можем плакать.
Слишком едок дым,
и солнце светит слишком редким светом.
Он будет, этот день,
но не таким,
каким он представлялся первым летом.
Пускай наступит в мире тишина.
Без пышных фраз,
без грома,
без парада
судьба земли сегодня решена.
Не надо песен.
Ничего не надо.
Снять сапоги и ноги отогреть,
поесть, умыться и поспать по чести…
Но мы не сможем дома усидеть,
и все-таки мы соберемся вместе,
и все-таки, конечно, мы споем
ту тихую,
ту русскую,
ту нашу.
И встанем и в молчанье разопьем
во славу павших дружескую чашу.
За этот день отдали жизнь они.
И мы срываем затемненье с окон.
Пусть загорятся чистые огни
во славу павших в воздухе высоком.
Смеясь и плача, мы пойдем гулять,
не выбирая улиц,
как попало,
и незнакомых будем обнимать затем,
что мы знакомых встретим мало.

Мой милый друг, мой сверстник, мой сосед!
Нам этот день — за многое награда.
Война окончена. Фашизма в мире нет.
Во славу павших радоваться надо.
Пусть будет солнце,
пусть цветет сирень,
пусть за полночь затянутся беседы…
Но вот настанет следующий день,
тот первый будний день за праздником Победы.
Стук молотов, моторов и сердец…
И к творчеству вернувшийся художник
вздохнет глубоко и возьмет резец.
Резец не дрогнет в пальцах осторожных.
Он убивал врагов,
он был бойцом,
держал винтовку сильными руками.
Что хочет он сказать своим резцом?
Зачем он выбрал самый трудный камень?
Он бросил дом, работу и покой,
он бился вместе с тысячами тысяч
затем, чтоб возмужавшею рукой
лицо победы из гранита высечь.
В какие дали заглядишься ты,
еще неведомый,
уже великий?
Но мы узнаем Зоины черты
в откинутом,
чудесном,
вечном лике.

Мизофония: почему раздражает, когда другие грызут, хрустят, хлюпают или чавкают?

• Люси Уоллис
• ВВС

23 ноября 2018

Марго Ноэль страдает от мизофонии — состояния, при котором человек не может переносить некоторые звуки. Чтобы защитить себя, ей приходится постоянно носить наушники или беруши.

Когда вы надкусываете яблоко, слышен хруст. У 28-летней Марго он вызывает чудовищное раздражение.

«Мне приходится жить, все время закрывая уши. Я просто не могу все это слышать, — говорит она. — Я испытываю сильный стресс, и тут же возникает тревога. Всем своим телом я ощущаю опасность. Мне нужно либо уйти, либо защитить себя».

Марго называет свое состояние дисфункцией мозга, из-за которой самые обычные звуки вызывают эмоциональную реакцию — злость, панику, страх или стресс.

У людей с мизофонией слишком активно работает фронтальная часть островковой коры головного мозга — участок, отвечающий за связь между физическими ощущениями и эмоциями.

У этих людей она функционирует иначе и связана с остальными участками мозга особым образом.

Раздражают далеко не все звуки, но много разных звуков, которые вызывают негативную реакцию, но в числе самых распространенных — звуки, связанные с поглощением еды, такие как жевание, чавканье или причмокивание.

Некоторые звуки вгоняют Марго в панику и вызывают ощущение опасности

Сама Марго не переносит хруст чипсов, шепот, звук пишущей шариковой ручки, печатание на клавиатуре, но наиболее негативные эмоции у нее вызывает щелканье суставами пальцев.

«На это я реагирую действиями, потому что это для меня худший звук. Я вскакиваю со стула и физически пытаюсь его остановить», — говорит она.

«Это не просто звук, который тебе неприятен. Здесь совершенно другой случай. Я начинаю ощущать что-то в животе, сродни сильной тревоге. Или внезапно я просто теряю способность думать, это полностью меня захватывает. Как если бы кто-то направил на меня пистолет. Абсолютно то же самое», — объясняет Марго.

Согласно данным сайта Британской ассоциации по изучению тиннитуса (звона или шума в ушах), непереносимые звуки в основном являются результатом человеческой деятельности (например, шмыганье носом) и поддаются контролю.

Но если сама Марго шмыгает носом, ее реакция на звук отличается.

«Я могу остановиться, если захочу, поэтому в этом случае я не чувствую угрозы, исходящей от других людей, которые неподвластны твоему контролю, и ты не знаешь, сколько это продлится», — рассказывает она.

Автор фото, Margot Noel

Марго Ноэль в детстве

Марго вспоминает, что в детстве над ней издевался брат, который специально цокал языком.

«Мне было шесть или семь лет, и мы с ним постоянно ссорились. Мой брат знал, что я не переносила цоканье языком, я ему об этом рассказала. Тогда у него появилось преимущество надо мной, а он на два года младше. Если я его выводила из себя, если не потакала его желаниям, он начинал цокать языком», — вспоминает девушка.

Родители Марго не понимали, как эти звуки могут так сильно влиять на нее, и говорили дочери, чтобы она не вела себя как маленькая и просто терпела.

Сейчас, как говорит Марго, брат лучше понимает ее проблему, но она отмечает, что иногда он все-таки издает звуки, которые она не переносит.

«Я вчера обедала с братом. Я его угостила жвачкой после того, как мы поели, и он жевал ее, как корова. Это было ужасно, но мне не хотелось делать ему замечания, потому что люди обычно на это обижаются», — говорит она.

«Им кажется, что это агрессивное поведение или придирки, но это не так. Проблема во мне самой, — говорит она. — Бывает сложно просить людей издавать меньше звуков, потому что тогда им начинает казаться, что они не могут с тобой находиться рядом».

Автор фото, Margot Noel

Хотя непереносимость к звукам у Марго была с детства, она выяснила, что это состояние назвали мизофонией лишь три года назад.

«Становилось все очевиднее, что у меня есть проблема, и я не знала, в чем она заключалась. Иногда ищешь что-то, но не можешь найти, потому что не знаешь, какие слова прогуглить», — говорит она.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Почему некоторые звуки раздражают людей?

«Как-то раз я была так зла на себя, что расплакалась. Я была на великолепном спектакле, но меня постоянно отвлекало чье-то дыхание. Казалось, у человека предсмертная агония, — вспоминает Марго. — Я пришла домой и начала искать в интернете, почему это со мной происходит. Искала, искала и, наконец, нашла. С того момента я начала понимать, что со мной, и это здорово».

Марго также выяснила, что в Университете Ньюкасла ведутся исследования мизофонии, и написала руководителю научного проекта Сухбиндеру Кумару, чтобы его поблагодарить.

Он ответил и вскоре пригласил Марго принять участие в этой работе.

Что такое мизофония?

Мизофонию иногда называют селективной звуковой чувствительностью. Это состояние, при котором человек крайне эмоционально негативно реагирует на некоторые звуки. Есть три типа реакции: ярость, отвращение и тревога, причем основной является ярость.

Все три реакции сопровождаются высокой степенью возбуждения: человек готов броситься в драку или сбежать.

Происходит выплеск адреналина в кровь, человек ощущает прилив энергии. Это сопровождается учащением сердцебиения, частым поверхностным дыханием, сильным напряжением, повышением температуры тела, дрожью и повышенным потоотделением.

Автор фото, Margot Noel

Очень часто офис, особенно открытого типа, становится рассадником непереносимых для таких людей звуков.

Мизофония может стать причиной напряженности в отношениях между любящими людьми, которым бывает непросто пойти вместе куда-нибудь в людное место, поскольку там везде можно услышать чье-то сопение или чавканье.

Методы исследования привели ее в ужас. Ей пришлось слушать некоторые непереносимые звуки, никак на них не реагируя или даже закрывая глаза.

«У меня по всему лицу были проводки. Датчики фиксировали мою реакцию на звуки, и некоторые из них я просто не могла вынести, — говорит Марго. — Я не отступилась, потому что хотела продолжать участвовать в исследовании. Но они сказали, что нужно прекратить эксперимент, потому что я была в сильном стрессе, а это влияло на результаты».

«Кажется, в общей сложности было запланировано шесть экспериментов, но после двух я плакала так, как никогда раньше».

Для Марго такое исследование сопряжено с огромным стрессом, во многом потому, что она не могла отреагировать на звуки в привычной для себя манере. В повседневной жизни она ходит с берушами или наушниками в ушах.

«Я не могу жить без музыки. Я все время в наушниках, даже если в них не играет музыка. Они всегда наготове, чтобы прийти мне на помощь в случае необходимости. Музыка для меня стала чем-то вроде защиты», — говорит она.

При этом далеко не вся музыка, которую она слушает, — успокаивающие и услаждающие наш слух мелодии. Среди ее любимых музыкантов Moby, David Bowie, Air, Diana Ross, Oasis и Daft Punk.

Антимизофонический плейлист Марго:

• Moby — Inside
• Moby — One of these mornings
• Moby — Another woman
• Air — Talisman
• Air — La femme d’argent
• Air — Le soleil est près de moi
• David Bowie — Ashes To Ashes
• David Bowie — Starman
• David Bowie — Drive-In Saturday
• Tommy Tee — Aerosoul
• Daft Punk — Make Love
• Daft Punk — Emotion
• Aphex Twin — Heliosphan
• Rappin 4 Tay — Playaz Club
• DJ Mehdi — Signatune

«Я ненавижу звуки поцелуев. Они мне противны. В каждом втором фильме люди страстно целуются. В некоторых фильмах звуки поцелуев приглушены, но в некоторых они очень громкие, и мне приходится затыкать уши и ждать, пока они закончатся», — рассказывает девушка.

Но ее состояние пока не сильно влияло на ее собственные любовные отношения.

«Я пытаюсь окружить себя понимающими людьми. Мне было бы очень неприятно, если на свидании пришлось бы сказать молодому человеку: «Перестань хрустеть суставами», а он бы надо мной лишь посмеялся. Это для меня абсолютно неприемлемо. Я бы с ним тогда попрощалась», — говорит она.

Сейчас у Марго есть возлюбленный, и она проводит много времени вне дома.

Однако, по ее словам, мизофония может стать причиной самоизоляции.

«По большому счету я одиночка по натуре. Я много пишу сидя одна в офисе, как черепашка», — говорит она. Она работает в рекламном агентстве.

Автор фото, Margot Noel

Марго Ноэль с братом

По словам Сухбиндера Кумара, не существует научно доказанного метода избавления от мизофонии, однако когнитивно-поведенческая психотерапия людей с этим состоянием демонстрирует неплохие результаты.

Также, по его словам, не совсем понятно, у какого количества людей присутствует это состояние. При этом он отмечает, что, по данным одного крупного исследования, почти у 20% выпускников школ были выявлены симптомы мизофонии.

Марго не всегда рассказывает окружающим о своих собственных симптомах, потому что, по ее словам, не все понимают, с чем ей приходится жить. Некоторые вообще считают, что она все придумала.

«Я просто пытаюсь справиться с этим самостоятельно, не требуя от других людей поменять свое поведение», — говорит Марго.

Она надеется, что исследование, в котором она приняла участие, в конечном счете поможет найти новый метод лечения. Также ей хочется, чтобы как можно больше людей узнали о существовании этого состояния.

«Если бы я могла просто сказать тогда в театре: «Извините, пожалуйста, не могли бы вы не шуметь, дело в том, что у меня мизофония». А они бы ответили: «Ой, извините». Именно на это я надеюсь больше, чем на новый метод лечения — возможность говорить с людьми, которые не будут считать меня ненормальной», — говорит девушка.

Искусство не расточать словарный запас | Саранг Дешпанде

Проглотите словарь, но не отрыгивайте слова

Большинство из нас, постоянно проживающих в Индии, говорят на нескольких языках в соответствии с нашими социально-культурными условиями. Я говорю на четырех языках — английском, маратхи, хинди, гуджарати — и учусь владеть пятым: испанским.

Тем не менее, самый простой из парадоксов заключается в том, как вы можете быть наиболее комфортно с одним конкретным языком, но, когда давление усиливается, вы также теряетесь из-за удачно размещенных palabras на том же языке.

Вот и все.

Я мог бы сказать «… хорошо поставленная лексическая артикуляция», но слово «слово» на испанском пришло мне в голову быстрее, чем более запутанная английская формулировка.

Если это произойдет с вами, я глубоко сочувствую.

Недостаток подходящих слов может стать проблемой, когда вы участвуете в разговоре или пишете пару качественных страниц. Однако я действительно думаю, что иногда эта виртуальная баррикада между предложением, которое формируется у вас на языке, и словами, скрытыми в складках вашего разума, является весьма важным инструментом для создания словарного запаса.

Посмотрите на это с другой стороны: забывание слов, конечно же, не показатель того, что словарный запас идет полным ходом, но это проблеск возможности сделать все возможное, чтобы развить еще более острый и проницательный словарный запас.

Самое время проглотить словарь.

Во-первых, несколько основных правил. Распространенная английская фраза «проглотил словарь» — отличный комплимент. Никогда не предполагайте обратного. Вы знаете, как сложно засунуть в полость рта даже миниатюрный «Оксфордский карманный словарь»? Я делаю.Я пробовал. У меня долго в зубах — и в душе. (Извините, ссылка на Инструмент была как раз там.) Его иссушенные страницы были рассыпчатыми и казались тонкими, как чернила, но они состарились, как хороший сыр.

Предлагаю и вам попробовать. По пути вы извлечете несколько хороших уроков о том, как щедро применять образность.

Во-вторых, я хочу быть если не поучительным, то, по крайней мере, предписывающим, как использовать словарь после того, как вы построили его таким постепенным образом:

Научитесь не использовать его .

Для непрофессионала изучение слов похоже на выбор редких и необычных ракушек для домашнего музея с другом, когда все, что вы действительно знаете, — это замечать зеркальные отражения на крошечных предметах на пляже. Обычно мы замечаем новый и спрашиваем друга, имеет ли он смысл для музея, т. Е. Ищем его в словаре. Она могла сказать «да». Затем мы с радостью бросим его ей в коробку с ракушками. (Иногда она продает их на берегу, если вам интересно.) Мы отмечаем в уме его особенности для потомков и переходим к следующему.

Конечно, существует множество других более или менее абстрактных, количественных или структурированных механизмов для создания большого словарного запаса. Я не намерен рекомендовать или отклонять здесь что-либо из этого. Мне потребовались бы дни напролет, чтобы просто просмотреть весь контент, который появляется по запросу « build Dictionary ». Я просто буду опираться на то, что уже было до этого, опираясь на свой собственный опыт, некоторые из которых я считаю относительно уникальными и все, как я знаю, абсолютно полезными.

Например, вместо того, чтобы спрашивать , является ли , было бы более полезно спросить нашего друга , какое значение имеет конкретная раковина для музея морских раковин, как она соотносится с другими раковинами, что может объяснить. Если вы внимательно прислушаетесь к ее ответу, у вас будет очень хороший шанс вспомнить многие из своеобразных раковин.

Норман Льюис, конечно, в некоторых кругах вечнозеленая рок-звезда. Но есть масса хороших советов. Недавно я увидел, как Девин Глисон дает отличное руководство по развитию личного словаря, но только для тех, кто занимается им надолго.Но среди изобилия советов по созданию словарного запаса очень немногие скажут вам, как использовать его , а не .

Типичный совет — читать широко и читать глубоко. Но когда вы погрузитесь в интересующую вас область, будь то литература, журналистика, поэзия, научная литература или юмор, используйте эти 5 указателей, чтобы настроить процесс обучения. Если вы это сделали, то можете начать не тратить впустую свой словарный запас, используя его.

Последний из этих 5 пунктов — это что-то , которое я сделал сам , и это было определяющим методом для моего собственного письма и словарного запаса.

1.

Язык не статический артефакт человеческой цивилизации, а его динамическая модель. Его доброжелательный прием выходит за рамки построения морфем, чтобы проявлять множество явлений и обстоятельств, как мы их воспринимаем. Другими словами, контекстное разнообразие. Одно слово может использоваться в качестве заполнителя для разных значений в разных контекстах. Умение проводить это тонкое различие — важная часть построения словарного запаса.

2.

Корни слов и их развитие в истории также предлагают интересные возможности для изучения языка. Результаты поиска Google уже вышли за рамки того, что словарь может выдать за секунду — они предоставляют этимологическое происхождение и использование с течением времени среди других полезных показателей.

3.

Учите латинские фразы (возможно, даже выучите латинский язык, романские языки, такие как французский, или германские языки, например, немецкий).Читайте прозу и стихи на этих языках вместе с их переводами. Вы будете подбирать драгоценные камни тут и там.

4.

Ведение сети, сети или интеллект-карты слов, фраз и т. Д. По отношению друг к другу. Exempli gratia, напишите «трудное» слово, значение которого вы рассмотрели. Затем найдите и напишите одинаково сложные слова, похожие по значению. Действуя соответствующим образом, вы можете получить:

придирчивый / критичный / придирчивый

, все из которых означают «сверхкритичный» или «поиск неисправностей».Когда вы начнете эту практику, вы можете включить более простой синоним в конце для дальнейшего использования. Но в этой личной сети слов вы должны продвинуться до того момента, когда вы узнаете и сохраните истинный оттенок значения этих слов, потому что немного более сложное слово почти никогда не будет означать , точно , то же самое, что и его более простой синоним.

Сделайте то же самое с антонимами, фразами и т. Д. Используйте ваше любимое приложение для заметок, или MS Excel, или что-нибудь еще. (Выполнение этого в цифровом виде имеет очевидные преимущества.Не забывайте регулярно перемещаться по этой сети — относитесь к ней как к своему личному enchiridion . Это особенно легко запомнить, если вы писатель, потому что вам довольно часто понадобится конкретика.

Нет нужды вдаваться в подробности; вы прочитали правильно. Положите телефон, журнал, газету, роман или книгу и возьмите словарь, чтобы прочитать. Не читайте только со словарем ; читай как раз словарь.

Я часто задумываюсь о том, как абсолютная структура, в которой представлена ​​информация, делает ее лучше или хуже подходящей для определенного типа потребления. Разработка алгоритмов быстрого поиска означает, что онлайн-словари позволяют вводить искомое слово, а на сайте отображаются некоторые другие в виде интересных ссылок. Это очень эффективный способ быстрого получения ответа. Но если вы действительно хотите пополнить словарный запас, ваша постановка проблемы должна быть другой.

Листание физического словаря заставляет вас анализировать то, что компьютер в противном случае проанализировал бы за вас. Вам придется просмотреть 2–3 страницы, чтобы найти нужное слово с помощью поиска по алфавиту. И этот ручной поиск — это то, что одаривает вас прекрасным подарком: разоблачением.

Вы будете пассивно поглощать некоторые из этих слов, которые позже начнут выглядеть как слова, которые вы видели раньше, но, вероятно, не знаете полного значения. И затем, конечно, кто-то будет использовать его во время разговора, что жутко на той же неделе, когда вы впервые прочитали его.Плодородные земли.

Некоторые из этих слов вызовут у вас интерес, и вы можете задержаться на этих словах, прежде чем перейти к слову назначения. Разве здесь нет прямой выгоды?

А теперь представьте, что вместо того, чтобы открывать словарь только тогда, когда вы хотите найти слово, вы просыпаетесь каждое утро с кофе в руке и открываете словарь, чтобы просмотреть «новости» (новые слова). Оба преимущества, которые я цитировал выше, теперь будут доступны активно и одновременно с гораздо большей точностью!

Именно так я читал словарь, когда учился в школе, и мне это очень нравится.(Примечание для себя: найдите время, чтобы заняться этим в наши дни.) Если вы думаете, что чтение словаря является отвратительным занудным поведением, помните, что знакомство с новыми концепциями делает вас крутым. И чтение словаря — один из лучших способов эффективно решить эту задачу.

ВЫРЕЗАТЬ: Год спустя.

ИНТ. ДОМАШНИЙ ОФИС — День

Он сидит за своим столом и пытается завершить свое эссе. Он обращается к своему личному энхиридиону, чтобы сказать пару слов, чтобы добавить последний штрих.Он думает про себя:

(a) Если он часто использует слова, это заставит его забывать их реже.

(b) Если он часто использует слова из своего личного арсенала, это поможет ему лучше их понять.

Imagine Language, задействованный в качестве главного актера в своем собственном биографическом фильме, читает этот сценарий. Он тонко говорит об истинных способах, которыми люди на самом деле изучают и развивают язык, явно игнорируя предусмотрительность и ценность коммуникативного дизайна.Каким опустошительным был бы язык! Он, несомненно, будет сетовать на относительную нехватку рассудка, используемого для продвижения дела языка.

Люди изучают и используют язык почти по эгоистичным и краткосрочным причинам. Хотя в этом нет абсолютной ошибки, исходящим результатом индивидуально-ориентированных подходов является высокая вероятность деградации целостности структуры языка в долгосрочной перспективе .

Конечно, какая-то часть этого ведет к неумолимой эволюции языка.Но язык должен служить цели сохранения значения концепций, основанных на человеческом восприятии, чтобы они могли передаваться надлежащим образом.

Использование слов повсюду по почти эгоистичным причинам не только разрушает Язык в долгосрочной перспективе, но и лишает нас возможности переучиваться.

Типичный совет — как можно чаще использовать слова, которые вы выучили. Вы можете использовать их правильно и подтверждать свои знания или делать ошибки и извлекать уроки из них. Но этот подход хорош для постановки проблемы увеличения удержания в нашем индивидуальном сознании.

Лучше поставить себе задачу не просто дольше удерживать слова в памяти, но и научиться использовать лексическую сложность для достижения желаемого эффекта. Не используйте слова только для обозначения процветания. Используйте их для общения со своей аудиторией. Используйте их, чтобы обучить вашу аудиторию, тонко или явно. Иногда для этого потребуется , а не , использовать словарный запас, над созданием которого вы много работали. Это потребует от вас научиться не растрачивать его зря.

Кроме того, по мере того, как вы пополняете свой словарный запас, вы, несомненно, забудете то, что выучили.Вы можете забыть слова или забыть их точное значение. Когда это происходит, не ищите их в словаре и не используйте при первой же возможности.

Когда вы забудете, воспользуйтесь возможностью и заново выучите . Еще раз просмотрите множество определений, синонимов, употреблений и этимологий. Укрепляйте связи в памяти, а не сам предмет . Для слов или фраз, которые вы забыли, возьмите за правило не использовать их для краткости.

Нет необходимости доказывать миру свой словарный запас.Но, безусловно, необходимо поддерживать логику языка.

Теперь вы знаете, как внести свой вклад — иногда не используя его.

99 Синонимов и антонимов SWALLOW

Тезаурус

Синонимы и антонимы слова

(запись 1 из 2)

• старайтесь не глотать зубную пасту

• проглотил свою гордость и попросил помощи

Рядом с антонимами для ласточка

• моя маленькая племянница глотает все, что я ей говорю

фраз синонимов ласточка

Рядом с антонимами для ласточка

Синонимы слова swallow (Запись 2 из 2)

• выпила прохладную освежающую воду двумя глотками и протянула еще чашку

• ремень,
• осадка,
• сопротивление,
• напиток,
• глоток,
• зажим,
• quaff,
• выстрел,
• глоток,
• пуля,
• фырканье,
• sup,
• глоток,
• пойло

Как использовать горькую пилюлю, чтобы проглотить, и твердую таблетку, чтобы проглотить правильно — Грамматик

Горькая пилюля для проглатывания и твердая таблетка для проглатывания — это вариации идиомы, которая использовалась в течение сотен лет.Идиома — это слово, группа слов или фраза, имеющая переносное значение, которое нелегко вывести из буквального определения. Часто используются описательные образы, общие идиомы — это слова и фразы, используемые в английском языке для передачи краткой идеи, которые часто произносятся или считаются неформальными или разговорными. Английские идиомы могут проиллюстрировать эмоцию быстрее, чем фраза, имеющая буквальное значение, даже если этимология или происхождение идиоматического выражения утеряны. Идиома — это метафорическая фигура речи, и подразумевается, что это не использование буквального языка.Образы речи имеют определения и коннотации, выходящие за рамки буквального значения слов. Для изучающего английский язык очень важно владеть фразеологическим оборотом идиомы или другими частями речи. Многие студенты, изучающие английский как второй язык, не понимают идиоматических выражений, таких как «синяя луна», «пролить бобы», «выпустить кота из мешка», «вздернуть подбородок», «поймать мяч», «лаять не на то дерево», «пнуть ведро», «ударить по мячу». гвоздь по голове, под погодой, кусок пирога, когда летают свиньи, и дождь из кошек и собак, когда они пытаются перевести их слово в слово, что дает только буквальное значение.Помимо изучения лексики и грамматики, нужно понимать фразировку образного языка идиоматических фраз, чтобы знать английский как носитель языка. Мы рассмотрим значение идиомы горькая пилюля для проглатывания или жесткая подушка для проглатывания , откуда она взялась, и некоторые примеры ее использования в предложениях.

Горькая таблетка для проглатывания и жесткая таблетка для проглатывания описывают то, что трудно принять.Эта идиома впервые появилась в 1600-х годах как таблетка , которую нужно проглотить. В то время глотать пилюлю считалось неприличным, и для нее не требовался модификатор. Вариант «горькая пилюля для проглатывания » вошел в употребление в 1700-х годах, а окончательное выражение «горькая пилюля для проглатывания » вошло в употребление в 1800-х годах. Сегодня фраза горькая пилюля для проглатывания примерно в два раза популярнее, чем термин жесткая таблетка для проглатывания. Как и во многих идиомах, иногда цитируется только первая часть фразы, как в горькой пилюле и жесткой таблетке.

Примеры

То, что это происходит, несмотря на то, что Момбаса является вторым по величине городом Кении и крупным туристическим центром, — это очень горькая пилюля, которую нужно проглотить, хотя мы были вынуждены с этим жить. (The Daily Nation)

«Это горькая пилюля, которую нужно проглотить сейчас для некоторых из нас. Это печально для турнира »: Хизер Найт призывает ICC включить резервные дни на будущих чемпионатах мира T20 после того, как Англия вылетела из полуфинала из-за дождя (The Daily Mail)

Это тяжелая пилюля, которую трудно проглотить, если вы лететь куда-нибудь далеко на быстрые весенние каникулы.(The Michigan Daily)

«Я не хочу, чтобы люди думали, что мы выступаем против полиции в Дюкуане, потому что это не так, — сказал он, — но это просто тяжелая пилюля, чтобы проглотить, что 72% этого налога будут пришли из Ду Куойна, и мы ничего не добьемся от этого ». (Южный Иллинойс)

Что означает жесткая таблетка для проглатывания?

Твердая таблетка для глотания Значение

Определение: Сложно принять.

Это выражение описывает то, что трудно или трудно принять.Когда кто-то получает плохие новости о том, что у него или нее нет выбора, кроме как принять или не иметь возможности измениться, говорят, что — это тяжелая пилюля, которую нужно проглотить.

Происхождение