Уронили мишку на пол: Семейное счастье Агнии Барто — Книги: читаем и обсуждаем! — 17 июня — 43176208929

«Ну, как я одета?» — Агния повернулась к Домне Ивановне. «Странно собралась…» — няня сказала свою коронную фразу, окинула хозяйку взглядом с ног до головы и пошла прочь по длинному коридору квартиры. Ее мнение было важно для Агнии. Она долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь понять, что имела в виду Домна Ивановна. Затем сняла с шеи бусы и переодела блузку. «Да, так можно», — одобрила нянечка. Теперь Агния спокойно могла идти из дома по делам…

 

Аг­ния Львов­на Бар­то ро­ди­лась 4 (по но­во­му сти­лю 17) фе­в­ра­ля 1906 го­да в Моск­ве. По некоторым сведениям, при рождении носила имя Гетель Лейбовна (Львовна) Волова. Её отец, Лев Ни­ко­ла­е­вич Во­лов, был из­ве­ст­ным ве­те­ри­нар­ным вра­чом, от­ли­чив­шим­ся в своё вре­мя в борь­бе с ос­пой в Си­би­ри.

Мать, Ма­рия Иль­и­нич­на, за­ни­ма­лась до­маш­ним хо­зяй­ст­вом. Отец, читающий дочери басни Крылова. Канарейки, которых ему, ветеринарному врачу, постоянно дарили. Нянины разговоры с Богом, которого она вечно в чем-то упрекала. Голос шарманки, доносящийся с улицы… Таковы были первые воспоминания самой Агнии Барто.

Во­ло­вы счи­та­ли, что их дочь долж­на по­лу­чить клас­си­че­с­кое об­ра­зо­ва­ние. По­это­му Аг­нию чуть ли не с пе­лё­нок учи­ли фран­цуз­ско­му язы­ку. Ког­да де­воч­ка под­рос­ла, отец от­вёл её в ба­лет­ную шко­лу. Но ей боль­ше нра­ви­лось со­чи­нять сти­хи, не­же­ли тан­це­вать. В ту де­ви­чью по­ру Аг­ния пи­са­ла в ос­нов­ном под Ах­ма­то­ву, о «се­ро­гла­зых ко­ро­лях», «смуг­лых от­ро­ках» и «сжа­тых под ву­а­лью ру­ках».

Если соблюсти историческую точность, дочь в семье Льва и Марии Воловых родилась не 1906г., как утверждают энциклопедии, а 17 февраля 1907 года. К ошибке этой приложила руку сама Агния Львовна. Будучи пятнадцатилетней девушкой, она прибавила себе лишний год, чтобы поступить на работу в магазин «Одежда» – голодно было, а работающие получали селедочные головы, из которых варили суп.

Позже она – высокая, изящная, неуловимо похожая на молодую Ахматову – окончила хореографическое училище и успела поработать в одном из московских театров, но труппа эмигрировала. Агния уезжать отказалась и оставила балетное поприще.

Однажды в хореографическое училище, где шли выпускные зачеты, приехал Луначарский. Наблюдая, как Агния Волова под музыку Шопена читает «Похоронный марш» собственного сочинения, нарком просвещения понял, что девушка обязательно будет писать… что-нибудь веселое.

Кста­ти, в ба­лет­ной сту­дии на Стра­ст­ном буль­ва­ре Аг­ния впер­вые встре­ти­ла так­же сво­е­го бу­ду­ще­го пер­во­го му­жа – мо­ло­до­го по­эта Пав­ла Бар­то.

Павел и Агния Барто

В 1925 го­ду у них ро­дил­ся сын Эд­гар, взяв­ший по­зд­нее се­бе дру­гое имя – Игорь. Имен­но лю­бовь по­двиг­ла не­со­сто­яв­шу­ю­ся ба­ле­ри­ну на со­зда­ние пер­вых двух озор­ных кни­же­чек: «Ки­тай­чик Ван Ли» и «Миш­ка-во­риш­ка».

Кни­жеч­ки вы­шли то­же в 1925 го­ду. К то­му вре­ме­ни Аг­ния Бар­то ус­пе­ла в Ах­ма­то­вой ра­зо­ча­ро­вать­ся и со­тво­ри­ла се­бе но­во­го ку­ми­ра – Ма­я­ков­ско­го.

Вскоре семья распалась. При расставании сказала, что «нравится тебе это или нет, но фамилию оставляю себе».

Со вторым мужем, известным ученым-теплоэнергетиком Андреем Щегляевым, членом-корреспондентом Академии наук, Агния Львовна прожила почти полвека – как говорят близкие, в большой любви и редком взаимопонимании

В Госиздате, куда спустя время Агния принесла свои стихи, ее направили в раздел детской литературы. «Взрослого поэта» в себе она ждала долго – а потом, когда уже был написан знаменитый цикл «Игрушки» («Зайку бросила хозяйка», «Идет бычок, качается», «Наша Таня громко плачет» – это оттуда), с удивлением и облегчением поняла, что хочет и должна писать именно для детей.

К тому моменту у нее самой уже появилась и дочка Таня. «Все почему-то уверены, что я и есть «та самая Таня», которая уронила в речку мячик, – улыбается Татьяна Андреевна Щегляева, дочь Барто. – Но это не так, стихи появились раньше меня.

В 1937 году Барто поселилась в Лаврушинском переулке, и с тех пор ее квартира в знаменитом писательском доме стояла пустой лишь в годы войны. «Мама была главным рулевым в доме, все делалось с ее ведома, – вспоминает Татьяна Андреевна. – С другой стороны, ее берегли и старались создавать рабочие условия – пирогов она не пекла, в очередях не стояла, но была, конечно, хозяйкой в доме.

С нами всю жизнь прожила няня Домна Ивановна, которая пришла в дом еще в 1925 году, когда родился мой старший брат Гарик. Это был очень дорогой для нас человек – и хозяйка уже в другом, исполнительном смысле. Мама всегда с ней считалась. Могла, например, спросить: «Ну, как я одета?» И нянечка говорила: «Да, так можно» или: «Странно собралась»…

Даже когда у дочери появилась своя семья, из квартиры в Лаврушинском никто не съехал. Агния Львовна хотела, чтобы все жили вместе. Народу было много, но уживались нормально, просто потому, что все со всеми считались. «Думаю, это нежелание жить отдельно было связано с маминой трагедией»- Татьяна Щегляева.

Горе в семье Барто случилось весной 45-го: Гарика насмерть сбила машина… Агния Львовна так и не смогла свыкнуться с этой болью и стала бояться за родных. «Мы никогда не «исчезали» – если задерживались, обязательно звонили», – вспоминает Татьяна Щегляева.

Агния Барто, прежде чем сдать рукопись в печать, писала бесконечное количество вариантов. Обязательно читала стихи вслух домочадцам или по телефону коллегам-друзьям – Кассилю, Светлову, Фадееву, Чуковскому.

Внимательно выслушивала критику, и если принимала, то переделывала. Хотя однажды категорически отказалась: собрание, решавшее в начале 30-х годов судьбу ее «Игрушек», решило, что рифмы в них – в частности в знаменитом «Уронили мишку на пол…» – слишком трудны для детей.

– Она не стала ничего менять, и книжка из-за этого вышла позже, чем могла бы, – улыбается Татьяна Андреевна. – Мама вообще была человеком принципиальным и часто категоричным. Но у нее было на это право: она не писала о том, чего не знала, и была уверена, что детей надо изучать.

Всю жизнь этим и занималась: читала присланные в «Пионерскую правду» письма, ходила в ясли и детские сады – слушала, о чем говорят дети, просто гуляя по улице. В этом смысле мама работала всегда.

Барто получала много писем от своих маленьких читателей и нередко вступала с ними в переписку. А с 1965 года письма стали ее главным делом и заботой.

Каждый месяц в течение девяти лет Агния Львовна вела на радио программу по розыску пропавших во время войны детей. Вот когда огромный опыт и «чувство ребенка» сыграли действительно удивительную роль: Барто придумала способ искать людей, не используя официальных данных – лишь по воспоминаниям детства.

Такую программу, как «Найти человека», могла вести только Барто – «переводчица с детского». Она бралась за то, что было не по силам милиции и Красному Кресту. Выросшие дети, которых искали и которые сами разыскивали близких, часто не знали ни своего настоящего имени, ни имен родителей, ни даже места, где жили до войны.

Все, что у них было – это обрывки детских воспоминаний: девочка помнила, что жила с родителями возле леса и папу ее звали Гришей; мальчик запомнил, как катался с братом на «калитке с музыкой»…

Пес Джульбарс, папина голубая гимнастерка и кулек яблок, как петух клюнул между бровями – вот и все, что знали о своей прежней жизни военные дети. Для официальных поисков этого было мало, для Барто – достаточно.

В эфире «Маяка» она зачитывала отрывки из писем, коих за девять лет получила больше 40 тысяч. Иногда люди, уже отчаявшиеся за долгие годы поисков, находили друг друга после первой же передачи.

Так, из десяти человек, чьи письма Агния Львовна однажды прочла, нашлись сразу семеро. Это было 13 числа: Барто, которая не была ни сентиментальной, ни суеверной, стала считать его счастливым. С тех пор передачи выходили 13 числа каждого месяца.

– Очень помогали обычные слушатели, неравнодушные. Был такой случай: женщина, которая потерялась ребенком, помнила, что жила в Ленинграде на улице, которая начиналась на букву «о» и рядом с домом были баня и магазин, – рассказывает Татьяна Щегляева.

– Сколько ни бились, не могли найти такую улицу! Разыскали старого банщика, который знал все ленинградские бани… И в конце концов оказалось, что это улица Сердобольская – в ней много «о», которые девочке и запомнились.

А однажды родные отыскали дочь, которая потерялась четырехмесячной – понятно, что никаких воспоминаний у нее быть не могло. Мать рассказала только то, что на плечике у ребенка была родинка, похожая на розочку. И это помогло: жители украинской деревни вспомнили, что у одной женщины есть родинка наподобие розочки и ее нашла во время войны местная жительница.

За девять лет с ее помощью воссоединились 927 семей. По мотивам передачи Барто написала книгу «Найти человека», читать которую без слез совершенно невозможно. Ма­ло кто зна­ет, что до­ве­лось тог­да ис­пы­тать са­мой Бар­то. Вра­чи об­на­ру­жи­ли у её вто­ро­го му­жа рак. И ни­ка­кое ле­че­ние не по­мо­га­ло. Ан­д­рей Щег­ля­ев умер у неё на ру­ках в 1970 го­ду.

В 1972 го­ду Аг­нии Бар­то за сбор­ник «За цве­та­ми в зим­ний сад» при­су­ди­ли Ле­нин­скую пре­мию. Она офи­ци­аль­но ста­ла дет­ской по­этес­сой но­мер один. Ко­неч­но, в этом ста­ту­се ей лег­че бы­ло от­ста­и­вать свою по­зи­цию.

Те­перь уже ни­ка­кой ли­те­ра­тур­ный ге­не­рал изъ­ять Бар­то из дет­ской по­эзии не мог. Чув­ст­вуя своё пре­вос­ход­ст­во, она вво­лю озор­ни­ча­ла. Го­ло­сом сво­их не­дав­них обид­чи­ков по­этес­са во­про­ша­ла:

Это квар­ти­ра Бар­то?
То есть как: «А что?»
Я хо­чу уз­нать, Бар­то жи­ва ли?
Или её уже сже­ва­ли?..

Впро­чем, не сто­ит силь­но пре­уве­ли­чи­вать и сме­лость Бар­то. Она ведь бы­ла раз­ной. От­ста­и­вая Га­ли­ча, Бар­то од­но­вре­мен­но мог­ла «то­пить» Эду­ар­да Ус­пен­ско­го и ка­те­го­ри­че­с­ки воз­ра­жа­ла про­тив при­ёма та­лант­ли­во­го ли­те­ра­то­ра в Со­юз пи­са­те­лей, счи­тая его «Че­бу­раш­ку» чрез­вы­чай­но вред­ной кни­гой.

… Она умерла 1 апреля 1981 года в больнице, куда попала с инфарктом.По­сле вскры­тия вра­чи не­до­уме­ва­ли: со­су­ды у пи­са­тель­ни­цы ока­за­лись на­столь­ко сла­бы­ми, что бы­ло не­по­нят­но, как кровь по­сту­па­ла в её серд­це по­след­ние де­сять лет.

С той весны прошло много лет, и многих, кто дружил или работал с Агнией Барто, уже нет. Но каждый год в день ее рождения в Лаврушинский по-прежнему съезжаются близкие ей люди и те, кому дорога «память детства». Ушла не только прекрасная писательница — вместе с ней ушел уютный, мягкий детский мир.
Самолет построим сами,
Понесемся над лесами.
Пронесемся над лесами,
А потом вернемся к маме.

источник

День за днём (Day by day), 150. «УРОНИЛИ МИШКУ НА ПОЛ…»

«УРОНИЛИ МИШКУ НА ПОЛ…»

18 марта 2016 года

110 лет назад родилась русская детская поэтесса Агния Барто.

В русской детской литературе было много детских писателей и поэтов – Корней Чуковский, Самуил Маршак, Сергей Михалков, Борис Заходер, Лев Успенский, Борис Житков, Виктор Драгунский, Анатолий Алексин, Константин Паустовский, Юрий Яковлев. Многие русские классики часть своих произведений писали специально для детей – Александр Пушкин, Иван Тургенев, Лев Толстой, Антон Чехов, Всеволод Гаршин, Леонид Андреев, Александр Куприн. Но всё же самыми первыми стихами, которые прочитал я в своей жизни как и многие другие дети в России, были стихи Агнии Барто.

Они просты, но трогательны. Они запоминаются на всю жизнь, потому что поэтесса сумела проникнуть в душу ребёнка, сумела показать мир его глазами, как в этом небольшом стихотворении: Уронили Мишку на пол,

Оторвали Мишке лапу.

Всё равно его не брошу –

Потому что он хороший.

И не беда, что Мишка – это только игрушка.

Мы учимся быть добрыми на таких стихотворениях. Мы учимся любить и наши вещи, и наших друзей. Вообще это свойственно Агнии Барто – одушевление вещей, одушевление игрушек и зверей.

Они предстают перед нами со своими характерами, со своими привычками, они перед нашими глазами как живые: Зайку бросила хозяйка –

Под дождём остался зайка.

Со скамейки слезть не смог,

Весь до ниточки промок.

И нам уже всей душой жалко этого игрушечного «зайку», и мы уже ругаем эту беззаботную небрежную «хозяйку» — и мы уже никогда не сможем вот так бросить где-то свои игрушек и своих друзей.

А вот как всего в нескольких предложениях глубоко передана мальчишеская психология – маленький мальчик сделал бумажный кораблик и пускает его по ручью, воображая себя капитаном:

Матросская шапка,

Верёвка в руке,

Тяну я кораблик

По быстрой реке.

И скачут лягушки

За мной по пятам

И просят меня:

«Прокати, капитан!»

Вот так маленький человек начинает ценить себя, гордиться тем, что он сделал и делает, вот так, возможно, происходит выбор своей будущей профессии!

И маленький ручеёк превращается в большую реку или целый океан, а маленький кораблик в большой океанский лайнер. И мальчик уже не тянет свой бумажный кораблик, а стоит за штурвалом огромного корабля. Детство – это начало большой жизни, это начало нашей будущей профессии, это формирование нашего характера.

Если мы не научимся быть добрыми, смелыми, решительными в детстве, то мы не научимся этому никогда! А вот еще одно небольшое, но такое доброе стихотворение о Тане, которая «громко плачет».

Это стихотворение, пожалуй, знает каждый русский ребенок: Наша Таня громко плачет:

Уронила в речку мячик.

— Тише, Танечка, не плачь,

Не утонет в речке мяч.

И, наверное, каждый помнит из своего детства, в какой бы стране он не жил, как мы, дети, спешили расти, как нам скорее хотелось стать взрослыми, потому что нам по наивности казалось, что быть взрослыми – это значит: делать всё, что хочется, иметь всё, что хочется, и быть счастливыми вечно.

И этим небольшим стихотворением о мальчике, который страстно хочет поскорее вырасти, я закончу свою небольшую статью о русском детском поэте Агнии Барто, чей юбилей мы отмечаем в эти дни:

А я не знал, что я расту

Всё время, каждый час.

Я сел на стул,

Но я расту,

Расту, шагая в класс!..

Расту,

Когда гляжу в окно.

Расту,

Когда сижу в кино.

Когда светло,

Когда темно, —

Расту,

Расту я всё равно!

(written and recorded by Evgueny Bokhanovsky, 2016)

HAD :: Искать

Мои сопроводительные письма находятся «где-то там», что означает, что я отправил их по назначению. Теперь я занят тем, что жду ответов и поддерживаю свое настроение. Это утро было особенно медленным, поэтому я думаю пойти в кафе, но отказываюсь от этого. Я не хочу тратить пять баксов на напиток, который у меня уже есть дома, чтобы узнать, что никто не написал мне по электронной почте.

Случайный факт, который я узнаю, пока не уезжаю достаточно хорошо [«где рабочие места» и «желающие переехать» и «города на грани»]: склады на окраинах Детройта принадлежат финансовым компаниям, таким как Goldman Sachs. Они торгуют искусственной задержкой, перемещая алюминиевые бруски промышленных размеров, например, среди своих владений. Склад будет пустовать, пока металл находится в грузовике на шоссе, только по той причине, что его отсутствие в исходном месте, когда поступает заказ, повышает цену. Даже если это создает дополнительную прибыль в размере одного-двух пенни за банку кока-колы, они зарабатывают миллиарды. Ищите, и вы не найдете, по замыслу.

Я стараюсь не пить газировку, но мой парень не может удержаться от укуса и обжечься. Я пью его достаточно часто, чтобы понять, что я соучастник, хотя в основном он получает его в пластиковых бутылках, которые наполовину оставляет в холодильнике. Я еще недостаточно разбираюсь в пластике. Внезапно я хочу пить. Может быть, я выйду из дома, хотя это не повысит мою ценность.

Я иду в библиотеку, а не в кофейню, и машу рукой кассиру. Я мечтал работать здесь, расставлять книги по полкам и проверять коробки с DVD на предмет наличия дисков, прежде чем сканировать их в поисках посетителей. Грааль, я полагаю, будет справочной информацией — помогать людям находить материал, который им интересен или который им нужно знать, — но для этого потребуется еще одна степень, а я все еще плачу за первые две. Следовательно, я не иду на тираж (в среднем 12 долларов в час). Я немного шучу про себя, что всем здесь нужно знать, а затем направляюсь к новым выпускам и кадровым рекомендациям.

После нескольких минут вытягивания книг, чтения обложек и вкладышей, а затем складывания их обратно (кто может сосредоточиться, когда электронное письмо может прийти в любой момент?), я иду выпить. Я склоняюсь над фонтаном рядом с общественной доской объявлений, сморщив губы, чтобы отхлебнуть городской воды, когда я вспоминаю, что не могу вспомнить, была ли решена проблема с ПФОК в резервуаре должным образом. В конце концов, водоразделы повсюду находятся под угрозой. В этом я уверен. Ключевое слово: Монсанто.

Спрошу свой телефон.

я шепчу окей гугл [слушаю] вода пфоа в северной части штата нью-йорк . Хотя мой телефон отключен, она говорит мне вслух: «Ниже представлена ​​информация о перфтороктановой кислоте в системе водоснабжения от Департамента здравоохранения штата Нью-Йорк, включая текущую деятельность, соответствующую информацию и контактную информацию». Много информации об информации, и ничего полезного. Я хочу да или нет. Пить или не пить, но не пить.

Я нахожусь в хранилище ответов, не так ли? Я направляюсь к справочному столу, хотя за стойкой никого нет. Должно быть, она кому-то где-то помогает. Я оглядываюсь, чтобы увидеть, нет ли поблизости, но не нахожу ее. Я снова смотрю на свой телефон. Ах, да! Может быть, мой парень узнает.

Я пишу ему: pfoas мы в безопасности?

Он: не знаю. занятый. поищи в Гугле.

Я стону. Справочник вернулся и поймал меня в самый неподходящий момент.

Я не смотрел на тебя,  говорю. Просто… Я поднимаю свой телефон, как будто это объясняет.

Она бросает на меня взгляд, который я интерпретирую как недовольный, но, насколько я знаю, это может быть результатом несварения желудка из-за того, что она торопится с обеденным перерывом.

После неловкого момента она спрашивает, чем может мне помочь.

Я пытаюсь отследить текущее состояние безопасности воды и восстановления PFOA в этом районе,  , говорю я. Понятия не имею почему, но этот вопрос напоминает мне о моих сопроводительных письмах, эмиссарах, которыми они являются, и я невольно переминаюсь с ноги на ногу.

Она кивает и уходит в интернет. Я смотрю, как ее глаза сканируют в свете экрана. Она делает заметки, чередуя руки между прокруткой и щелчком, печатая на клавиатуре и беря ручку, удерживая лист бумаги, пока пишет.

Она вручает мне эти результаты:

4 места загрязнения

2 адреса ссылок на документы в формате pdf

3 региональные информационные сессии

1 крайний срок для периода общественного обсуждения

Я не знаю, как читать мое лицо, но Я благодарен ей за ее время. Мой телефон гудит. Может быть, это электронная почта!

Это мой парень. извините так коротко. вы получили ответы?

да и нет.