Содержание
Шутки КВН: Наша Таня громко плачет — друг не взял ее на дачу
Рис. Николая ВОРОНЦОВА.
— Недавно тетка Марфа нашла у себя в капусте шестерых детей.
— Да ну?!
— Капусту воровали, гады!
«Ворошиловские стрелки» (Луганск).
* * *
— Раскрыта тайна развода Вовки Преснякова и Кристины Орбакайте! Просто летом на даче Вовка и коров подоит, и свиней накормит. А Кристина что?
— Что?
— Вспомнит детство и одиноко стоит посреди огорода…
«Матадоры» (Киев).
* * *
— А мне на даче больше всего нравится раннее-раннее утро. Часиков в 12 выйдешь на крылечко, все соседи буквой «зю» стоят, и такие спины натруженные. Возьмешь шланг — и по спинам хлобысь! «Здравствуйте, Дарья Петровна. Шланг ваш? Почему на моем участке?»
— А она орет поди?
— Да нет, рада-радехонька. В прошлый-то раз грабли оставила.
«Дети лейтенанта Шмидта» (Томск).
* * *
— Здравствуйте, дайте мне, пожалуйста, осиновые колья и чеснок.
— На вампира собрались?
— Бог с вами! На дачу — помидоры подвязывать, чеснок сажать.
— Тогда возьмите еще и крест.
— Крест?
— Ну да, в грядку воткнете — кто ж будет воровать с могилки?
«Братья по разуму» (Нижний Новгород).
* * *
— Грабителями была ограблена дача Абрамовича, с которой были вынесены: сборная Кении по бегу, сборная Англии по футболу, сборная двуспальная кровать, сборная Чечни. Сборную Японии по сумо вынести не удалось.
«Папы из Ростова» (Ростов-на-Дону).
* * *
Наша Таня громко плачет —
Друг не взял ее на дачу.
Тише, Танечка, не плачь,
В жизни будет много дач!
«Мегаполис» (Москва).
* * *
— Мальчики, а у меня родители уехали на дачу!
— Отсудила квартиру все-таки!
«Пряники» (Минск).
* * *
— Семеновна, какие у вас огурчики замечательные, все лето у вас беру. Вы только еще осенью на дачу не приезжайте, я у вас картошки накопаю.
«Дизель» (Николаев).
* * *
— Старик Хоттабыч, выщипывая брови, одновременно строит дачу на Канарах.
«Под знаком Пи» (Подольск).
* * *
— Наши селекционеры вывели новый гибрид: они сажают грядку лука, грядку конопли, грядку лука, грядку конопли. Лук и конопля — смех сквозь слезы.
Сборная Орла.
* * *
— Дорогие москвичи! Копать картошку — это как бильярдные шарики из лузы доставать. Только их потом еще и есть можно.
«Максимум» (Томск).
* * *
— Для борьбы с урожаем наши генетики вывели новую породу грызуна. Неуловимый суслик не только съедает в 12 раз больше, чем весит, но еще и каждое воскресенье стреляет в председателя колхоза из обреза.
«МАГМА» (Москва).
Красная Бурда
Семь вещей, которые мужчина обязан сделать в своей жизни
1. Хотя бы позвонить-предупредить, где ты, что ты.
2. Хоть раз ударить палец о палец.
3. Купить тонну хлеба и цистерну молока.
4. Побывать в роддоме, вытрезвителе и морге.
5. Поужинать и переночевать там, где пил.
6. С пяти метров попасть «бычком» точно в урну.
7. Дернуть за косичку Костю Цзю.
Семь вещей, которые женщина должна сделать в своей жизни
1. Открыть глаза подруге.
2. Поддаться минутной слабости.
3. Гневно взять деньги, приговаривая: «Вы подлец! За кого вы меня принимаете?!»
4. Запомнить ту единственную кнопку на фотоаппарате, на которую надо нажимать при съемке.
5. Похудеть на 3 кг.
6. Внимательно изучить мобильник мужа и вычислить-таки, кто такая Олег Николаевич.
7. Постирать паспорт.
Наша Таня громко плачет…: bujhm — LiveJournal
Я не мог пройти мимо этих текстов. Когда-то лет шесть назад мы играли в «Парнас дыбом» в ЖЖ на эту же тему.Нашёл случайно где-то ВКонтакте, автора не знаю.
Гораций:
Громко рыдает Татьяна, горе ее безутешно;
Вниз с розопламенных щек слезы струятся рекой;
Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась —
Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;
Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,
С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.
Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;
Есть повеленье рабам — свежей воды привезти;
Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны —
Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.
Блок:
Безутешно рыдает Татьяна,
И слеза, словно кровь, горяча;
Ей припала сердечная рана
От упавшего в речку мяча.
То прерывно вздыхает, то стонет,
Вспоминая былую игру.
Не печалься. Твой мяч не потонет —
Мы достанем его ввечеру.
Маяковский:
В этом мире
Ничто
Не вечно,
Вот и теперь
Матерись или плачь:
Прямо с берега
Сверзился в речку
Девочки Тани
Мяч.
Слезы хлещут
Из глаз у Тани.
Не реви!
Не будь
Плаксивою девой!
Пойдем за водой —
И мячик достанем.
Левой!
Левой!
Левой!
Крылов:
Девица некая по имени Татьяна,
Умом изрядная и телом без изъяна,
В деревне дни влача,
Не мыслила себе досуга без мяча.
То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,
И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.
Господь не уберег, случилася проруха —
Игривый мяч упал в пучину вод.
Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;
А водовоз Кузьма — тот, что всегда вполпьяна, —
Картуз совлек
И тако рек:
«Да полно, барышня! Сия беда — не горе.
Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре
Помчуся вскачь.
Багор-то мой остер, ведро мое просторно —
Из речки я умело и проворно
Добуду мяч».
Мораль: не так просты простые водовозы.
Кто знает толк в воде, тот утишает слезы.
Есенин
Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
И ногой пинает мячик — любит странную игру.
Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?»
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
я его ногою пнула, а теперь не нахожу».
«Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну,
если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну».
Лермонтов
Белеет мячик одинокий
в тумане речки голубой —
сбежал от Тани недалёкой,
оставил берег свой родной…
Играют волны — ветер свищет,
а Таня плачет и кричит,
она свой мяч упрямо ищет,
за ним по берегу бежит.
Под ним струя светлей лазури,
над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, просит бури,
как будто в бурях есть покой!
Пушкин
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью:
река глубOка и туманна,
игрушку чудную свою
с моста случайно уронила…
О, как ты этот мяч любила!
Ты горько плачешь и зовёшь…
Не плачь! Ты мячик свой найдёшь,
он в бурной речке не утонет,
ведь мяч — не камень, не бревно,
не погрузИтся он на дно,
его поток бурлящий гонит,
течёт по лугу, через лес
к плотине близлежащей ГЭС.
DW
Таня Компас — PRIM
НА БАЗЕ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Таня Компас — молодежный работник, основатель и генеральный директор Exist Loudly, организации, которая занимается созданием и развитием пространств радости и сообщества для гомосексуалистов.
люди из Великобритании и других стран.
Странный, запутанный и афро-латиноамериканец?
Я вырос в смешанной семье, я вырос, зная, что моя мама белая англичанка, а папа черный британец, мы выросли в стереотипно британской семье. Мама моего отца умерла до того, как родились мои сестры и я, я не знал ее, все, что я знал, это то, что семья моего отца говорила по-французски, они были из Французской Гвианы, и что всякий раз, когда моя тетя звонила, я избегал телефона, потому что это означало бы Мне приходилось говорить по телефону на ломаном французском, а дальше «Ça va» я ничего не знал. Это немного сбивало с толку, потому что она говорила по-французски, но жила в Бразилии. Мой папа всегда говорил с нами только по-английски, как будто его мама умерла, как и его связь с Французской Гвианой, а значит, и моя связь с моими корнями.
Мой поиск себя и своих корней, а также мое увлечение и почти одержимость всем, что связано с Южной Америкой, начались в 18 лет, когда я работал волонтером в сельской местности Перу.
Я помню, как написал письмо своему отцу (без интернета, LOL), умоляя его привезти меня в Бразилию, чтобы я мог увидеть свою двоюродную бабушку Селиту. Я не видел ее с тех пор, как был маленьким, и мой папа тоже не видел ее более 10 лет. Потребовалось немного уговоров, но потом мой папа сказал да. Мой папа прилетел в Бразилию из Лондона и прибыл на пару дней раньше меня. Он встретил меня в аэропорту с моей тетей, в этот момент я не мог говорить по-португальски, и, обняв папу, он сказал: «Поздоровайся с твоей тетей». Я повернулся и посмотрел на свою хрупкую маленькую тетушку с ее тростью, и она заплакала и обняла меня.
Мы остановились с моей тетей в ее маленькой квартирке на окраине Рио-де-Жанейро в конце фавелы, мой папа спал в главной комнате, я спал на ее маленькой детской кровати, сделанной из газет, а моя тетя спала на диван. Всю поездку мы говорили как неблагополучная семья, потому что она говорила с моим папой по-французски, я говорил с ним по-английски, а я пытался говорить с ней на моем тогда очень ломаном и ограниченном португальском.
Моя поездка туда казалась мне царапающей поверхность у моих корней, но языковые барьеры означали, что я не мог копнуть глубже.
Перенесемся на 3 года вперед. Я был на третьем курсе университета, в год моего пребывания за границей в Колумбии, когда я изучал испаноязычные исследования с упором на афро-латиноамериканцев, и я решил, что хочу снова вернуться в Бразилию, и решил остаться на 3 месяца. На этот раз сам. На этот раз я не остался с тетей, так как работал в Рио, но я навещал ее каждое воскресенье. На этот раз мой португальский был довольно хорош, и у нас действительно могла быть полноценная беседа, она рассказывала мне о Французской Гвиане, рассказывала мне истории о своем детстве в Амазонке и с любовью говорила о маме моего отца Леонсии. Самое главное, моя тетя была первой, кто рассказал мне о «черном разговоре» и о том, как важно быть гордой чернокожей женщиной. С этого у меня и тёти начались очень близкие отношения.
Это было в далеком 2014 году, быстро перенесемся в 2018 год и бесчисленные разговоры с моим отцом, я наконец убедил его поехать со мной, чтобы посетить Французскую Гвиану и наши корни.
Эта поездка предстояла давно, и я не могу выразить словами, насколько я лично нуждался в ней, чтобы узнать, откуда я приехал. Французская Гвиана — крошечная страна рядом с Бразилией, она была колонизирована французами, и путешествия туда очень ограничены, они даже до сих пор используют евро в качестве основной валюты. Гуляя по Французской Гвиане, я не мог не смотреть на людей, похожих на моего папу, похожих на меня, и просто чувствовать облегчение. Поворотным пунктом поездки была поездка в город, в котором выросла семья моего отца, это был буквально шлепок посреди тропического леса, с протекающей огромной рекой и деревьями повсюду. Это было красиво. Но, к сожалению, точное место, где они выросли, было снесено и захвачено НАСА, у которого там есть космический центр (случайно, я знаю). Поэтому вместо этого мы с отцом пошли в местный ресторан неподалеку, съели что-то традиционно креольское. еда, и прежде чем мы ушли, мой папа спросил владельца, знает ли он, где находится ратуша. Это было просто вниз по дороге, и нам удалось добраться туда за 10 минут до закрытия.
Покинув Французскую Гвиану, мы поехали навестить мою тетю в Бразилию, на этот раз все было по-другому, на этот раз все казалось полным.
Я показывал ей фотографии Французской Гвианы, и она рассказывала мне, как сильно она изменилась, а попивая из своей бутылки красного вина, любовно рассказывала о купании в реке Амазонке и краже фруктов у местных бакалейщиков. Самое удивительное, что мне сказали, что наша семья — потомки рабов, чего я не знал напрямую. Моя тётя ожила, рассказывая истории о Французской Гвиане, и, самое главное, тот факт, что я могла бегло её понимать. Я должен был остаться в Бразилии всего на неделю, но в итоге остался на месяц и провел много времени со своей тетей.
Поначалу я нервничал, потому что на этот раз я впервые вернулся в Латинскую Америку как странный человек. Я не был уверен, как она отреагирует на «нового меня». В последний раз, когда она видела меня в 2014 году, у меня были длинные распущенные волосы, и я одевалась гораздо более женственно, тогда как на этот раз у меня было гораздо больше татуировок и короткая стрижка. Но она встретила нового меня с большей любовью и привязанностью, чем когда-либо прежде.
Мои отношения с моей семьей горько-сладкие, так как вскоре после этой поездки отношения с моими ближайшими родственниками испортились, и я не разговаривал с ними с декабря прошлого года. Я не уверен, что моя тетя знает. Я тоже с ней не разговаривал. Не потому, что я не хочу, я хочу. Но я боюсь, что мне придется сказать ей, что отношения разрушились из-за моей сексуальной ориентации, и, поскольку она очень религиозная 98-летняя католичка, я не хочу, чтобы она отвергла меня из-за этого. Ее отказ пугает меня больше всего, потому что я только что вернул ее в свою жизнь, и она единственная непосредственная связь, которая у меня есть с моей культурой, черной стороной моей семьи и моими корнями.
︎︎︎Наши истории
Авторский каталог︎︎︎
55.2 Певица Тани Жилинскас
Вертикальный делитель Оставить Лили дома было невозможно. Лили встала с постели с лихорадочным лбом и высокой нервной энергией, а Шона на неделю не было в городе, поэтому Диана взяла Лили с собой на прогулку, чтобы отвезти Джейка в начальную школу Мивок. Диана знала, что искушает судьбу. Лили начала задыхаться, пока они с Дианой возвращались в дом. Она волочила кроссовки по асфальту и остановилась, чтобы присесть и рассмотреть что-то маленькое на земле. Диана сопротивлялась желанию поторопить ее. В этом была красота и агония детей: огромная важность несущественных вещей. Диана напевала несколько тактов песни, ожидая Лили. «Кто это поет?» — спросила Лили. «Глен Кэмпбелл». «Он умер?» «Да». «Почему он умер?» «Он был очень стар». Диана не знала, правда ли это. «Мама?» «Да?» «Ты забыл обед Джейка». «Дерьмо!» Диана прижала ладонь ко рту. Лили с интересом наблюдала за ней. — И его куртка, — сказала Лили. «Дерьмо.» Диана приняла нейтральное выражение лица. Она не хотела добавлять интереса к слову реакцией. Утренний туман рассеялся. Она нашла руку Лили, и они потренировались смотреть в обе стороны, прежде чем перейти Миллер-стрит. Диана наклонилась, чтобы завязать шнурок Лили. Когда она выпрямилась, то увидела женщину на том же пешеходном переходе, по которому они только что перешли. Женщина была огромной, цилиндрической формы в бесформенной одежде. Она стояла посреди улицы, не шевелясь, водопад волос закрывал ее лицо. В этом районе было трудно отличить случайного бездомного от кого-то достаточно богатого, чтобы одеваться как бомж, подумала Диана. Ей пришлось умерить свою внутреннюю реакцию на таких людей, чтобы не волноваться понапрасну. Диана и Лили прошли мимо ветхих домов середины века. Декоративные сливовые деревья, росшие вдоль тротуара, цвели, их бледные соцветия были огромными, как фейерверк. Диана подождала, пока они подойдут ближе к собственному дому, чтобы оглянуться назад, но женщины уже не было на пешеходном переходе. Лицо Лили приобрело восковой блеск, и Диана нагнулась, чтобы посадить ее на спину. «Ты собираешься умереть?» — спросила Лили, прижимаясь щекой к плечу Дианы. — Нет, — сказала Диана. «Почему бы и нет?» «Потому что». «Не наступайте на трещины. Ты превратишься в монстра». «Я уже монстр». Маленькое тело Лили было горячим и тяжелым на спине Дианы. Сегодня не было бы дошкольных учреждений, игр и походов в детский музей. «Я видел медведя». «Мммм?» «Женщина-медведица. Ты тоже ее видел. Диана собиралась это исправить — она хотела, чтобы ее дети были лучше ее, — но Лили начала рассказывать одну из своих историй. «Жил-был медведь. Нет, два медведя. Мама-медведица и медвежонок…» То горячее чувство, которое она испытала, когда увидела женщину, это была только она. Вероятно, она уже подхватила болезнь Лили. Ничего другого в этом не было. Был только пустой день, лежащий перед ними, как бездна. На следующее утро был день мусора, и Диана показала детям следы лап енота на передней палубе. «Почему пришли еноты?» — спросила Лили. Она достаточно оправилась, чтобы стать оппортунистической, и эскимо капало из ее руки. «Они надеялись забрать остатки нашего мусора, но папа нашел запирающийся мусорный бак». «Еноты непослушны, но они мне все равно нравятся», — сказал Джейк. — Смотри, — сказала Лили. «Следы папы рядом со следами енота». Диана посмотрела туда, куда указывала дочь. — Папа уехал по работе, — сказал Джейк. «Это мамины следы. Верно, мама?» Диана кивнула, пригнувшись, чтобы изучить отпечатки. Подушечка отпечатка была больше туфельки, центральный палец торчал так далеко, что все остальные пальцы расходились вниз. На дереве были заметные царапины, даже на металлических перилах. Пучки волос, жестких и каштановых, густыми клочьями прилипли к сырой палубе. Природа в долине Мивок неизбежна. Их район располагался на краю открытого пространства, где лабиринт троп прорезал густые секвойи. За неделю до этого Диана и дети нашли крошечного пятнистого олененка, свернувшись калачиком рядом с кашпо у их входной двери. Оленёнок был неподвижен, когда они пригнулись в нескольких футах от них, его маленькая грудная клетка вздымалась и опускалась при неглубоких вздохах. Джейк и Лили хотели узнать, где ее мать, и Диана рассказала им, что самки обычно оставляют своих детенышей в укромных местах, пока они пасутся. Люди, должно быть, были слишком близко, потому что оленёнок встал и на дрожащих лапах бросился вверх по лестнице к улице, немного поскользнувшись, когда дети вскрикнули в сочувствии. До конца дня они чувствовали себя виноватыми, думая о том, что олениха вернулась за своим олененком и ничего не нашла. Запах дыма, удушливый и настойчивый, разбудил Диану. Она прошлась по спящему дому, проверила детские спальни и кухню, прежде чем выйти на улицу и выйти на улицу. Пепел изящно поплыл вниз и опустился на ее купальный халат и протянутые руки, оранжевые ореолы уличных фонарей смутно отражались в ночном небе. Видимого пламени не было — огня не было близко, — но Диана чувствовала себя рядом с опасностью. Сквозь дымку она увидела еще одного человека в дальнем конце улицы, крупного и сгорбленного. Они сделали шаг к ней. Источником дыма был лесной пожар в двух округах, с ненасытной яростью поглотивший тысячи засушливых акров. Прибрежный воздушный поток принес пепел и едкий воздух от места пожара в долину Мивок. Школу отменили на неделю. Шон, все еще находившийся в Миннеаполисе для участия в ряде деловых встреч, позвонил, чтобы выразить сочувствие, но на заднем плане Диана услышала, как звенят стаканы и смеются коллеги. Дети пинались по дому, их энергия вскоре перешла в раздражительность. Когда Шона не стало, дни могли тянуться, но эта неделя была бесконечной. Когда они проснулись, воздух был немного чище, поэтому Диана повела детей в парк вниз по улице. Таким образом, они могли выплеснуть свою энергию на игровой площадке, пока она пробегала несколько кругов по дорожке. Достаточно скоро дети оказались в агонии другого безвыходного конфликта, ссорясь и переговариваясь друг с другом. — Стоп, — прошипела на них Диана. — Остановись, иначе сегодня не будет мультфильмов. «Ты меня убиваешь», — сказала она ему. «Ты утомляешь меня до нитки. Отведи свою сестру на детскую площадку и оставь меня. Просто дай мне побыть пять минут». Он сделал ей большие глаза, и Диана была одновременно наказана и раздражена. Она надела наушники и снова побежала. Она могла видеть детей из любой точки дорожки, но не рискнула смотреть прямо на них и привлекать их внимание. Когда Диана развернулась на втором круге, пожилой мужчина театрально помахал ей рукой, и она вытащила наушники. Его рот скривился в неодобрение. Диана почувствовала, как ее собственное лицо превратилось в защитное зеркало его выражения. «Это твоя маленькая девочка?» — спросил он, указывая на детскую площадку. Лили была разъяренной, кричащей кучей, лежащей на земле с болтающимися ногами над туловищем. — Да, — сказала Диана. — Я пойду проверю ее. «Она упала, пока вы не смотрели. Она плачет». — Спасибо, — сказала Диана и отвернулась от него. — Я не думаю, что тебе сейчас следует заводить детей, — крикнул он ей вдогонку. «Слишком накурено». Весь день они смотрели мультфильмы, а потом Диана пригласила их на ранний ужин в итальянский ресторан с любимыми куриными палочками. За соседним столиком сидела группа женщин, которые пили коктейли и делились закусками. Когда они встали, чтобы уйти, один из них споткнулся и громко сказал «блять» прямо рядом с детьми. Остальные смеются и шикают на нее. Может быть, они тоже были мамами, просто мамами в счастливый час, но Диана чувствовала себя животным в зоопарке, наблюдая, как стая заезжих чаек улетает в открытое небо. • • • ЧТОБЫ ПРОЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ ИЗ ЭТОЙ ИСТОРИИ, ВЗЯТЬ КОПИЮ ТОМА 55.2 ТАНЯ ЖИЛИНСКАС живет в Северной Калифорнии. |
Собака одной из дошкольных подруг Лили умерла, и теперь большинство разговоров возвращались к смерти.
Большие гравюры покрывали влажную деревянную палубу. Они прошли через парадные ворота и спустились по ступенькам, сделали круг на лестничной площадке и вернулись на улицу.
Это показалось детям правильным: в их доме была подобная норе безопасность, расположенная ниже уровня улицы, куда можно было попасть только по единственной лестнице.
Она плотнее закуталась в халат и вернулась внутрь.
Для нее это было такой же угрозой, как и для детей. Она убежала от них, а Джейк побежал рядом с ней, все еще пытаясь изложить ей свою версию спора, в то время как Лили боролась позади них. Диана остановилась и схватила Джейка за плечи.
Джейк стоял на подозрительном расстоянии.