Содержание
«Наша Таня громко плачет!!!»: для всех поколений вот уже 100 лет — Анна Алябьева
Анна Алябьева, 17 февраля 2017, 00:01 — REGNUM В этот день, 17 февраля, 111 лет назад (в 1906 году) родилась советская писательница, автор стихотворных произведений для детей Агния Львовна Барто. Поэтесса, чьи стихи наизусть сегодня знают и современные дети, и их бабушки с дедушками. Агния Барто написала более ста сборников детских стихотворений, общий тираж ее книг — десятки миллионов экземпляров. Многие книги переиздавались по несколько раз, некоторые — по четыреста раз. Барто также подготовила сборник стихотворений «Переводы с детского», где в ее переводе собраны стихи детских поэтов разных стран мира. Произведения самой Агнии Барто переведены на десятки языков, включая японский.
Иллюстрация к произведению «Наша Таня громко плачет»
По некоторым данным, настоящее имя писательницы — Гетель Лейбовна Волова.
В 18 лет она вышла замуж за потомка шотландского дворянина
Одна встреча, перевернувшая все
Девочка по имени Агния родилась в Москве в семье врача-ветеринара и мечтала стать балериной. Она училась в балетном училище. Но в это же время, испытывая, как говорят, творческое влияние Анны Ахматовой и Владимира Маяковского, писала стихотворения. О ее любви к творчеству Маяковского даже есть история: еще учась в хореографическом училище, она как-то гуляла в одном из парков Москвы, где присела на лавочку, на которой и нашла кем-то забытый томик стихотворений Маяковского. Этот день стал переломным в ее судьбе — он принес ей любовь к поэзии вообще и к гению Маяковскому в частности. Она так восхищалась Маяковским, что при первой встрече с ним даже не смогла открыть рта. Но разговор о детской поэзии у Барто и Маяковского позже все же состоялся.
Агния Львовна Барто. 1940-е
1930-е
В 1925 году были опубликованы ее детские стихотворения «Мишка-воришка» и «Китайчонок Ван Ли».
Следом — «Первое мая» (1926) и «Братишки» (1928) — после выхода которых Корней Чуковский отметил ее незаурядный талант как детского поэта. Интересно, что когда Корней Чуковский прочел одно из ранних стихотворений Агнии Барто, она заявила, что его написал пятилетний мальчик.
В 1930-х годах сборники ее детских стихов выходили один за другим: «Мальчик наоборот» (1934), «Игрушки», (1936), «Снегирь» (1939). После выхода цикла поэтических миниатюр для самых маленьких «Игрушки» и стихотворений «Фонарик», «Машенька» и других Агния Барто стала одним из самых известных и любимых читателями детских поэтов — ритм, образы и сюжеты, рифмы ее стихов оказались понятны и близки миллионам детей и взрослых.
«Жаркая» Испания
В 1937 году Агния Барто находилась в Испании как делегат Международного конгресса в защиту культуры и побывала в осажденном Мадриде, куда в качестве самых верных и пламенных друзей партия направила советских литераторов.
В окрестностях Валенсии с ней произошел курьезный случай. На остановке у заправочной станции Агния Львовна увидела магазинчик, где среди сувениров и одежды продавались кастаньеты. Для нее, как для человека, который когда-то занимался танцами, настоящие испанские кастаньеты значили очень много. Пока она объяснялась с продавщицей, послышался характерный гул и в небе появились самолеты с крестами. И автобус с советскими писателями стоял во время бомбежки и ждал Агнию Барто, покупающую кастаньеты. Вечером
Агния Барто с супругом
Военные годы
В годы Второй мировой войны Агния Барто находилась в эвакуации в Свердловске. Барто не желала спокойной жизни. Прорывалась в прифронтовую Москву — записывать передачи на Всесоюзном радио — и рвалась на фронт. В это время она много работала журналистом, выступала по радио, выезжала на фронт с чтением своих стихотворений, писала для газет.
В 1942 году она была корреспондентом «Комсомольской правды» на Западном фронте. Ее стихотворения военных лет — сборник «Подростки (1943), поэма «Никита» (1945) и другие — в основном носят публицистический характер. А в мае 1945-го, когда весь народ ликовал и радовался Победе, Агнию Барто постигло большое горе — ее 18-летнего сына Гарика, ехавшего на велосипеде, сбил грузовик. Стихи ушли из дома поэтессы, а она сама погрузилась в себя.
«Найти человека»
Однако в 1947 году (по некоторым источникам в 1948-м) она написала поэму «Звенигород», где описала жизнь детей-сирот в детдоме. С этой поэмы начался новый серьезный этап ее жизни. Так, известна история, когда уборщица из Караганды, прочитав поэму, написала писательнице и рассказала о потерянной во время войны дочери. Агния Барто обратилась в специальный отдел милиции, и через несколько месяцев девочку нашли. Историю воссоединения семьи опубликовали в журнале «Огонек».
После этого Барто приходили по 70−100 писем ежедневно с просьбами найти детей, братьев, сестер и других родственников. В это время ее пригласили выступить на радио, и она решили использовать шанс — так на радио «Маяк» стала выходить передача
«В течение почти девяти лет он был для меня днем особенным. По 13 числам я подходила к микрофону в радиостудии, чтобы рассказать по «Маяку» тысячам, нет, миллионам людей о том, что еще одна мать нашла своего сына, потерянного маленьким в годы войны, и, может быть, в эту самую минуту где-то, на вокзальной платформе или на аэродроме, обнимает его, давно ставшего взрослым. Или рассказать о том, что в каком-то доме открылись двери и навстречу друг другу кинулись — тоже теперь уже взрослые — братья или сестры.
Агния Барто вместе с редактором радиопередачи «Найти человека» Мариной Новицкой прослушивает запись своих новых выступлений
В 1969 году на материале историй, с которыми она познакомилась, работая на «Маяке», Барто издала свою первую книгу прозы, которая была названа так же — «Найти человека». Позднее по этой книге был снят фильм, получивший приз на международном кинофестивале в Локарно.
И после войны Агния Барто продолжает сочинять детские стихи. Выходят ее новые сборники: 
За сборник «Стихи детям» (1949) ей была присуждена Государственная премия в 1950 году.
«Муля, не нервируй меня!»
Агния Барто была также и автором сценариев кинофильмов «Подкидыш» (совместно с Риной Зеленой, 1939), «Слон и веревочка» (1945), «Алеша Птицын вырабатывает характер» (1953), «10 000 мальчиков» (1961), «Ищу человека» (1973).
Так, в «Подкидыше» показана довоенная Москва и рассказывается история о том, что в советской стране потерявшийся ребенок будет принят в любую семью. Юмор, пикантные ситуации и актерский талант — все это привлекает внимание зрителя и сегодня. В 2000-х годах фильм был восстановлен. Раз посмотрев «Подкидыша», запоминаешь его навсегда, а фразочки: «Муля, не нервируй меня!», «Ляля, этого никак нельзя! Тебя арестуют!», «Товарищ милиционер! Что же это такое! На совершенно живых людей наезжают!..» — настолько яркие и запоминающиеся, что даже если забываешь истинное название картины, то «Мулю» уж точно не забудешь.
«Детям нужна вся гамма чувств, рождающих человечность»
В «Записках детского поэта» (1976) Агния Барто сформулировала свое поэтическое и человеческое кредо: «Детям нужна вся гамма чувств, рождающих человечность». Поездки по разным странам подтолкнули ее к мысли о богатстве внутреннего мира ребенка любой национальности — подтверждением этому стал поэтический сборник
Благодарность
Многие годы Агния Барто возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей, была членом международного Андерсеновского жюри.
В 1976-м ей была присуждена Международная премия им. Х. К. Андерсена. Но она всю жизнь была застенчивой, и слава не сделала ее смелее. Некоторые исследователи ее творчества отмечают, что, может быть, именно благодаря своей застенчивости она не имела врагов и ей, в отличие от немногих, удалось без потерь пережить даже тяжелые сталинские времена. Правда, некоторые ставят ей это в укор, говоря, что она добросовестно писала конъюнктурные произведения, подмечая, что ее второй муж — ученый Андрей Щегляев — был известным в Союзе теплоэнергетиком, крупнейшим специалистом по паровым и газовым турбинам, и за ним Барто была «как за каменной стеной». Однако, ее творчество любили и продолжают любить миллионы детей и их родителей по всему миру.
«Я вас люблю и оборачиваю в бумагу. Когда вы порвались — я вас склеила», — детские письма с подобным содержанием часто приходили к ней. С детьми она была на равных, хотя и не упускала возможности преподать урок ябедам, неряхам, болтунам и драчунам.
Она много читала и своим детям и внукам (внуку Владимиру и внучке Наташе посвящены многие ее стихотворения).
Но 1 апреля 1981 года на какой-то момент смолкли детский смех и голоса — детской поэтессы не стало. Многие поклонники творчества Агнии Барто впоследствии вспоминали ее фразу «Почти у каждого человека бывают в жизни минуты, когда он делает больше, чем может» и отмечали, что для поэтессы такие минуты растянулись на целые годы. А сегодня можно с уверенностью сказать, что на десятилетия и даже столетия…
Наша Таня громко плачет или Зачем и как учить стихи с маленькими детьми
Все чаще можно услышать голоса некоторых недовольных родителей, что за границей, мол, дети не заучивают стихи наизусть, когда же наших детей перестанут мучить? Как же хорошо, что российское образование пока точно знает причины, по которым учить стихи — надо.
Стихи тренируют память
Память очень важна для ребенка. Запоминание информации, умение её извлекать при надобности — основа любого обучения, залог успешного развития интеллекта.
С раннего возраста тренируя память ребенка, родители готовят его к школе, к освоению внушительного объема человеческих знаний и опыта.
Стихи тренируют мозг
Заучивая веселый стишок, малыш и не подозревает, как активно работает в это время его мозг. Задействуются все инструменты работы с информацией: память, воображение, внимание, речь. Развитие мозга идет полным ходом. Родителям, задающимся вопросом «К чему учить стихи наизусть?» стоило бы задуматься над вопросом «Как создать базу для успешной взрослой жизни ребенка?»Занятия в детской театральной студии – прекрасная возможность для тренировки мозга и укрепления памяти ребенка.
Стихи тренируют умение подать себя
Это важный навык для ребенка — сохранять уверенность под взглядами сверстников и преподавателей. Читая стихи перед аудиторией, дети упражняют дикцию, учатся правильной мимике и жестикуляции.В театральной студии дети учат и декламируют стихи, начиная уже с 3 лет. Практика показала, что хорошие чтецы и в обычном общении лучше формулируют свои мысли, умеют убеждать, вдохновлять других детей.
Стихи обогащают внутренний мир
Поэтическая классика, наполненная картинками прошлой жизни, не подходит для изучения современными детьми? Наоборот, она создает духовную связь между поколениями, возбуждает интерес к родной истории и культуре, не говоря о богатейшем словарном запасе и тонком эстетическом вкусе, который перенимают дети от великих поэтов прошлого.
Так почему же одному ребенку заучивание стихов дается легко, а другой, как та героиня Агнии Барто, плачет и отказывается от столь увлекательного занятия? Может, потому, что увлекательность детских занятий — забота взрослых, но не все знают нужный подход?
Приучаем с пеленок
Большинство малышей с грудного возраста привыкают слышать ритмичную, складную речь. Это колыбельные и прибаутки, которыми родители так любят нянчить детей. «Гуси-гуси, га-га-га», «Сорока-ворона кашу варила» — кто не играл в это со своими детьми? Главное — не прекращать пользоваться таким инструментом, как рифма, в процессе развития ребенка.
Лет до четырех мы просто читаем детям вслух, а после наступает самое время, чтобы начать заучивать несложные короткие детские стихотворения, которыми так богата русская и мировая культура.
Выражаем эмоции
Некоторым родителям кажется, что ласковый и игривый тон в общении с ребенком — излишнее сюсюканье. Но именно так, с эмоциями и долей актерской игры нужно начинать учить стихи. Хорошая поэзия — сама красота, пусть малыш познает её ещё в детстве, чтоб возвращаться к ней в течение всей жизни.
Подбираем по возрасту и развитию
Стихотворение должно отвечать темпераменту и возрасту ребенка. Вряд ли кому-то вздумается учить с маленькими детьми отрывки из знаменитых поэм. Но и попытка предложить тихому, застенчивому ребенку весёлый, бодрый стишок, а шалуна заставить выучить лиричную строфу — не будет иметь успеха.
Мотивируем
Прочесть стихотворение в подарок на день рождения бабушки, на 8 Марта маме, Деду Морозу на Новый год — прекрасный стимул для заучивания стихов.
Только к семи — восьми годам ребенок осознает, что стихи можно учить и для собственного удовольствия.
Создаем атмосферу
Перед тем как приступить к занятию, прочитайте ребенку текст с выражением. Убедитесь, что он понимает все слова и обороты, разъясните все непонятное. Вновь прочитайте стихотворение, не спеша, с правильной смысловой интонацией. Покажите ребенку иллюстрации, расскажите об авторе, прочтите стихотворение в третий раз. Так вы заинтересуете ребенка, разбудите его фантазию, создадите для него образ этого произведения.
Подбираем подход
Все дети разные, для каждого из них можно подобрать один из методов заучивания стихов:
— На слух. Метод подходит большинству детей. Внимание концентрируется на ритмике стиха, на рифме. Стих учится по частям, с многократным повтором новых строк и добавлением их к уже выученной части до тех пор, пока ребенок не сможет без запинки прочесть все стихотворение.
— На образах. Заучивая каждую новую часть стихотворения, взрослый рисует на бумаге простенькую картинку, которая бы помогла ребенку запомнить фразу.
В результате может получиться некий столбик из картинок, по которым ребенок легко восстановит в памяти текст.
— На движениях. Некоторые дети хорошо запоминают стихи, подкрепляя каждую строчку жестами, выражающими подходящую эмоцию или действие. Другой вариант этого метода — стишок на клубочке, когда на каждую строчку стиха ребенок делает виток ниток на клубок. Заодно и моторику потренируете. Можно также на каждую новую строчку ставить кубики в ряд или нанизывать детали пирамидки.
— На логике. После того, как вы прочитали несколько раз стихотворение вслух, разъяснили непонятные места, прочитайте ребенку маленькую часть стихотворения и попросите его рассказать своими словами — что же будет дальше. Затем продолжите читать с того момента, на событиях которого остановился ребенок, снова прервитесь и попросите его продолжить историю. Так ребенок выстраивает в своих мыслях цепочку связанных между собой событий, происходящих в произведении, и запоминает это как основу.
Поэкспериментиру
Таня Ширли — Архив поэзии
Таня Ширли — поразительно смелая писательница, обладающая особым даром подчеркивать выразительные детали в своих ярких и захватывающих стихах, которые содержат портреты влюбленных, красочных чудаков и семейные снимки, запечатлевшие неуловимое волшебство детства. воспоминаний и раскрыть те парадоксальные истины, которые все семьи стараются скрыть. Родившаяся на Ямайке, эта талантливая молодая ученая-поэтесса окончила Вест-Индский университет в Моне, где сейчас преподает в свободное от работы время в Карибском бассейне и в Соединенных Штатах. Она получила степень магистра искусств в области творческого письма Университета Мэриленда и публиковала работы в таких журналах, как Small Axe, The Caribbean Writer и в Новая карибская поэзия: антология (изд.
Кей Миллер) и Так много, что нужно сказать: 100 поэтов из калебаса . Она является сотрудником Cave Canem и участвовала в семинарах по творческому письму Callaloo, а совсем недавно читала и преподавала на конференции-фестивале Narrating the Caribbean Nation, проводимом в Великобритании в честь 25-летия Peepal Tree Press. Ее дебютный сборник « She Who Sleeps With Bones » стал бестселлером на Ямайке в 2009 году, что отражает как популярность, так и литературные достоинства этих необычайно откровенных и часто очень личных стихов.
Некоторые темы в ее творчестве менее явно перекликаются с темами более раннего поколения карибских поэтов, преимущественно мужчин, хотя заклинательный список слов в «Песне против страха» и фольклорное богатство местных фруктов в «Гвинепе» знакомы достаточно для читателей вест-индской поэзии. Это, конечно, ее очень своеобразный женский поэтический голос, который наполняет многие из этих стихов горячим и сексуальным эротизмом, который одновременно является очень личным и более экспансивным, поскольку мы принимаем некоторые таинственные общие истины об идентичности и желании в похотливых приключениях и фаллоцентрические размышления о нескольких характерных личностях Ширли.
Она пишет «грубые» и «грубые» стихи с таким же вниманием к мастерству и правдивости, которые проявляются в других интимных стихах, которые выражают глубоко прочувствованные отклики на семейную верность, любовь и утрату. Действительно, Ширли точно понимает необходимость столь же полной и сложной эмоциональной жизни вне семьи, как и внутри нее. Она знает о духовной и физической любви, а также о мимолетном удовольствии от случайного секса, и у нее нет времени на поверхностные моральные тонкости, которые относятся к этому предмету как к сочному запретному плоду, о котором каким-то образом известно, но упорно отрицается. Более того, ее богатое воображение спасает от пошлости ее непристойную эротическую образность и просто погружает нас в часто прекрасный мир плоти, хотя редко дьявола. Возможно, кажущийся сарказм в ее взгляде на Библию, оригинальную Хорошую Книгу, как на «на самом деле просто хорошую книгу стихов», предполагает, что ее представления о рае и аде являются эстетическими идеями, которые заключаются в радости и боли настоящей жизни, а не в загробной жизни.
Она тихая революционерка, не скованная соображениями унылого хорошего вкуса, и пишет о женской сексуальности с полезной прямотой и обманчиво небрежной самоотверженностью, характерными чертами, которые чаще встречаются у карибских поэтов-мужчин и их размышлений о приапических завоеваниях.
В другом месте она сосредотачивается на эксцентричных или одержимых собой, сумасшедших или одержимых Богом, которые совершают священные церемонии в жизни — будь то еда, гигиена или религия — с полной самоотдачей, как комичная мисс Глория на таможне, возвращаясь к непрошенному Американское изгнание с запретной пищей или многострадальная Мельба, молящаяся Кларендонская женщина. Даже мертвая прабабушка Ширли церемонно перестраивается, как живая старая кукла с Библией в руке, по-видимому, вполне готовая к тому, чтобы с ней заговорили, прежде чем «самопровозглашенная профессиональная плакальщица» сможет начать завывать, несомненно, в надежде, что старая леди может слышать. Но сама поэтесса кажется наиболее лучезарной в своем светском благоговении перед Богом, «напевая» «Трех птичек» Марли, признавая, что навигация по условному, повседневному через «простой акт жизни» является достаточной похвалой.
В периодических набегах Ширли на историчность чувствуется оттенок предыстории Карибского бассейна: упоминания о клеймении рабов; кропотливо подробные инструкции по ритуалам, проклятиям и заклинаниям; фигура похитителя снов; обреченное убожество жизни с пророческой проницательностью; загадка быть благословленным или обремененным ясновидящей мудростью. Это повторяющиеся темы в поэтическом ответе диаспоре и борьбе за восстановление или переизобретение идентичности и чувства принадлежности. Лично она особенно хороша в очень специфическом виде непринадлежности в «Воскресном ритуале», стихотворении-исповеди, в котором трогательно описывается ее тоска по дому в колледже в Америке: Просто на память я говорю патва мебели. Этот тонкий психологический автопортрет одновременно трогателен и запоминается своим более широким резонансом, как и несколько портретов семьи поэта. Стихи о ее бабушке и дедушке — прекрасные стихи, но стихотворение ее сестры в «Расстоянии между нами» особенно трогательно.
Устная история целого народа как бы обитает в тихой и беспокойной жизни простых людей, в самом существовании которых прослеживаются ложные очертания какого-то полузабытого времени, какого-то прежнего романа и связи, чьих-то несбывшихся надежд и мечтаний другого человека.
Таня Ширли — поэтесса, остро нуждающаяся в том, чтобы рассказывать истории, сохранять их и делиться ими, и при этом, возможно, помогать укреплять и сохранять более широкую общую идентичность. Она целенаправленно оттачивала свое мастерство, как любой хороший писатель, который читает других писателей и преподает литературу, но она также глубоко копалась в своей эмоциональной жизни и возвращала редкие трофеи, «как пиратский клад». Она необычайно проницательный поэт юности и возраста, страсти и покорности, и может писать с пылом любовника и безоговорочной любовью внучки. В несентиментальной ясности ее чтения мы можем услышать странные гипнотические интонации того, кто «жил в разбитых местах», но выжил, чтобы рассказать историю.
Ее запись была сделана для Архива поэзии в Университете Вест-Индии, отдел радиообразования (Кингстон, Ямайка) в 2011 году. Поэзия Ежедневно
Стихи других
Прочтите введение к «Стихотворениям других»
Что вызывает поэзию – сериализованная функция, в которой мы приглашаем поэтов исследовать опыт и идеи, которые зажигают новые стихи.
В серии «Стихи других» мы предложили поэтам отдать дань уважения стихотворению, которое впервые зажгло в них поэзию — стихотворению, которое они прочитали и которое дало им разрешение писать стихи или идею, что они могут это написать— стихотворение, которое привело их на путь становления поэтом.
Каждое эссе сопровождается подсказкой, основанной на наблюдении за стихотворением.
Таня Ларкин о романе Эмили Дикинсон «[Я начала рано—Взяла свою собаку—]»
Когда я училась в старшей школе, я написала Эмили Дикинсон «[Я начала рано—Взяла свою собаку—]» на крупном готическом языке -y сценарий и прикрепил его скотчем к моей стене, мало что в нем понимая.
Я наткнулся на него, когда писал страшную двадцатистраничную исследовательскую работу по истории США — характерное задание для многих подготовительных школ к колледжу. Мой учитель был добр. Он позволил мне взять явно литературную тему и превратить ее в историческую, и именно так я обнаружил, что листаю «Сборник» Дикинсон в поисках смутно феминистских стихов. Этот, должно быть, выделялся сильным выражением абсолютной женской силы. Ближе к середине стихотворения говорящая отвергает помощь «конопляных рук», которые хотят спасти ее от утопления. Стихотворение практически останавливается, когда она заявляет: «Но ни один мужчина не двигал меня» — пять ударений, которые, кажется, приковывают ее к песку, когда она позволяет «Приливу» подниматься мимо ее «Туфельки», «Фартука», «Пояс» и «Лиф», пока «Он» не угрожает «съесть [ее] целиком». Какой выбор — отказаться от простого человека или всего человечества (в зависимости от того, как вы хотите это прочесть) в пользу Моря, даже если выбор Моря означает риск смерти.
Это опасность, с которой она справляется игриво, даже кокетливо. В конце концов, Море собирается «съесть ее», а не утопить.
После того, как она отправляется в путешествие со своей собакой, что является признаком обычной семейной жизни, русалки выходят посмотреть на нее, что является еще одним игривым ходом, знаменующим переход от обыденности к безошибочно воображаемому вневременному миру. Стихи для меня тогда сами по себе были способом искажать и формировать время и тем самым ускользать от вновь ощущаемого давления смертности. Стихотворение, начавшееся с ярко выраженного порога в безвременное царство, было тем более желанным. Появление русалок также подтвердило архетип детского воображения. Будучи подростком, я снова оплакивал его утрату и отчаянно пытался удержать его, даже если это означало обнять обычные фантастические фигуры, такие как русалки.
Образы Моря во время погони — «Серебряная пятка моря на [ее] лодыжке» и, наконец, ее туфли, переполненные «Жемчужиной» — были теми частями стихотворения, которые меня действительно очаровали.
В своем далеко идущем воплощении Дикинсон улавливает красоту прибоя и восторг говорящего, когда он одолевает ее. Море следует за ней, пока они не встречают Твердый город, где Он больше не может следовать за ней. Она покончила со своим растворением и должна восстановить себя и возобновить свою настоящую жизнь. Прогулки с собакой? Куда пропала собака? Как заметил друг-поэт, самым странным в этом стихотворении является собака.
Менее странным, по крайней мере для парочки поэтов, был тот факт, что она занимается сексом с океаном. Это не могло полностью ускользнуть от меня, когда я был подростком, охваченным желанием, сексуальным или каким-либо другим. Мое тело и все, что меня окружало, включая всех людей вокруг меня, казалось, не могли выдержать этого, и поэтому мысль о том, что океан, гораздо большее тело, чем любое человеческое тело, мог бы выдержать, не казалась такой надуманной. . Возможно, какая-то часть меня тоже понимала, что ее встреча с Морем была способом описать восторженную, особенно жемчужную встречу с Музой.
Иными словами, ни один мужчина не тронул ее, кроме акта сочинения стихов. Замечательно думать об акте написания стихов как о природе, а не только как о способе ее описания.
В своем стихотворении отправляйтесь в небольшое путешествие в место, где присутствует природа. (Это может быть так же просто, как выйти из дома ночью, чтобы посмотреть на небо.) Возьмите с собой кого-то или что-то, что является частью вашей обычной жизни. (И/или забыть что-то обычное и часть вашей повседневной жизни дома!) Когда вы приедете, обратите внимание на фантастическое существо. Что он делает? Дайте природному явлению (в месте, которое вы посетили) тело. Войдите в отношения с этим олицетворенным кусочком природы, в которых вы делаете что-то, а она делает что-то еще в ответ. Пусть обмен будет легким и игривым, но не позволяйте своему природному явлению сломить характер. (Гора, например, не может двигаться.) Позвольте природе сказать последнее слово (или действие), когда вы расстанетесь.