Как победить рак? История пациентки Клиники Спиженко

Реальная история лечения рака шейки матки пациентки Клиники Спиженко: пример того, что рак, если его лечить у квалифицированных специалистов, — это не приговор. Но только в том случае, если обратиться к врачу своевременно.

Такие истории — не редкость. И далеко не каждый пациент готов рассказать о своей борьбе со смертельным недугом. Тем более, если речь идет о подобном диагнозе. Но каждый из тех, кто делится своим опытом борьбы с онкологией — дает шанс другим, которые все еще не решаются на визит к врачу, увидеть в приведенном примере себя и сделать тот самый шаг — шаг к здоровью.

Лина Гирагосова, зав. отделением онкогинекологии Клиники Спиженко

Сегодня мы расскажем об одной из наших пациенток по имени Наталья. В ее жизни все было нормально, как она считала. Небольшие нарушения в работе организма списывала на стрессы, усталость. И к врачу обратилась тогда, когда симптоматика стала пугающе выраженной.

Говорит лечащий врач Натальи, онкогинеколог Гирагосова Лина Николаевна, заведующая отделением онкогинекологии Клиники Спиженко:

“Наталья, как и любой другой человек на ее месте, не была готова услышать свой диагноз: рак шейки матки, плоскоклеточная карцинома стадии 2В. Но, справившись с эмоциями, пациентка проявила настоящую волю к победе над болезнью”.

И путь к здоровью был не простым. Вернее, следует сказать, что разнообразие методов, которые доступны врачам Клиники Спиженко, позволило подобрать тот план лечения, который оказался оптимальным с точки зрения эффективности проведенной терапии, качества жизни после лечения и прогнозов.

Этот индивидуальный план органосохраняющего лечения предусматривал сочетанное лучевое лечение. Поэтому первым этапом стала операция по транспозиции яичников — их перемещения из естественной позиции за пределы планируемой зоны облучения. Такая операция, чаще всего проводимая лапароскопически, позволяет сохранить гормональный баланс для исключения наступления преждевременной менопаузы.

Учитывая стадию заболевания, радикальное лечение следовало провести как можно быстрее. Благодаря слаженным действиям всех подразделений Клиники Спиженко с момента обращения до начала первого этапа лучевой терапии прошло не больше недели, включая время на проведение тщательной диагностики, транспозиции яичников и подготовку плана лечения.

О плане лечения на линейном ускорителе следует рассказать подробнее. Слово Елене Попадянец, медицинскому физику клиники Спиженко, которая составляла этот сложный план:

«Современная лучевая терапия в Клинике Спиженко проводится на линейном ускорителе, который облучает опухоль согласно плану, заданному на визуальной трехмерной цифровой модели. План лечения содержит данные о расположении и контурах опухоли, в которой путем сложения доз проходящих по различным траекториям полей сложной формы будет сформирована высокая доза, гибельная для опухолевых клеток. В данном случае требовалось облучение одновременно шейки матки, тела матки и прилегающих лимфатических узлов.

Технология IMRT, доступная на линейном ускорителе Клиники Спиженко, позволяет задать любому из полей сложную форму с тем, чтобы минимизировать лучевое воздействие на здоровые ткани. А для определенных органов (так называемых “холодных зон”) исключить любое воздействие радиации. Поэтому в плане лучевого лечения у Натальи мы применили 9 полей облучения, что увеличило время проведения каждого из сеансов лечения, но обеспечило максимальную защиту организма».

План лучевой терапии, на котором высокая дозы подводится в заданный объем, пораженный опухолью

Также помогла минимизировать требуемую для разрушения опухолевых клеток общую дозу введение небольших доз химиотерапии во время курса облучения — так называемая “радиомодификация”. Для достижения максимальной дозы в зоне расположения первичной опухоли небольшого размера, мы применили так называемый “буст” — добавочное воздействие КиберНожом. Для того, чтобы еще точнее подвести дозу, в нужную зону установили “метку” — крошечное золотое зерно, которое для системы слежения КиберНожа означает точку отсчета своего плана подведения дозы, которая складывается в зоне пересечения отдельных тонких лучей ионизирующего излучения.

План радиохирургического лечения на КиберНоже — зона, отмеченная красным цветом получила требуемую высокую дозу ионизирующего излучения

Усилия команды Клиники Спиженко и желание пациентки победить болезнь привели к желаемому результату — уже через полгода контрольное обследование показало, что опухоль исчезла.

Данные диагностики: до лечения (слева) и после (справа)

И жизнь продолжается — сегодня Наталья улыбается на фотографиях, планирует дальнейшую жизнь. Жизнь без рака. Она выбрала свой путь к здоровью, начав его с важного шага — обратилась в Клинику Спиженко.

Возможно, эта история поможет кому-то еще сделать этот шаг вовремя — поделитесь ею с друзьями. И присоединяйтесь к официальной группе Клиники Спиженко: https://www.facebook.com/spizhenkocliniconcology

Как победить рак. Пять поводов для оптимизма по итогам прошлого года

В 2018 году 9,6 миллиона человек в мире умерли от онкозаболеваний. Рак – причина примерно каждой шестой смерти в мире, подсчитали во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Исследовательские центры, фармкомпании и государства инвестируют миллиарды долларов в поиск новых способов лечения и каждый год продвигаются к цели: научиться предотвращать и исцелять рак.

Ко Всемирному дню борьбы против рака, который отмечается 4 февраля, Настоящее Время выбрало для вас важные научные достижения прошлого года, которые помогают в борьбе с раковыми заболеваниями – на основе ежегодного отчета Американского общества клинической онкологии (АОКО), итогового годового обзора в журнале Oncology (Онкология) и других источников.

Достижение года в США: лечение редких форм рака

Американское общество клинической онкологии назвало достижением года успехи в лечении редких форм рака. В США это примерно каждый пятый обнаруженный случай, и как правило прогресс в лечении этих болезней не поспевал за развитием терапии более распространенных онкозаболеваний. Для клинических исследований редких форм рака гораздо сложнее найти нужное число участников, а значит и проверить новые способы лечения. Тем не менее, прошедший год отметился сразу несколькими успехами в этой сфере.

В 2018-м было найдено первое за 50 лет средство лечения редкой формы рака щитовидной железы, анапластической карциномы с мутацией BRAF V600Е. Плохо реагирующая на стандартные методы лечения опухоль тем не менее оказалась чувствительной к таргетной терапии препаратами «Дабрафениб» (коммерческое название Tafinlar) и «Траметиниб» (Mekinist) –​ у 61% пациентов в клиническом испытании опухоль частично или полностью уменьшилась в размерах.

Появилось и первое средство для улучшения выживаемости без признаков прогрессирования при десмоидной фиброме, редкой форме саркомы, злокачественной опухоли – сорафениб (Nexavar). Положительная реакция зафиксирована у 87% пациентов из группы получивших это лекарство.

Редкоземельный лютеций, вернее его радиоактивный изотоп (177Lu) в новом препарате «177Lu-дотатат» (Lutathera) успешно борется с гастроэнтеропанкреатическими нейроэндокринными опухолями (от такой умер создатель Apple Стив Джобс) на поздних стадиях: риск развития заболевания или смерти у получивших лекарство пациентов снижался на 79%. Лекарство использует комбинацию особых пептидов, аналогов гормона соматостатина, с радиоактивным изотопом. Пептид находит раковые клетки, которые уничтожаются радиацией.

Такое лечение называют таргетной радиорецепторной терапией, и его уже несколько лет предлагают в ЕС и Израиле. Заинтересовался созданием отечественных аналогов подобной терапии и российский Минздрав.

Ученые также обнаружили способ продлить жизнь пациенткам с серозной карциномой тела матки, у которых обнаружена избыточная выработка – экспрессия – белка HER2 (примерно 30% случаев). Для этого к их стандартной химиотерапии добавили трастузумаб, что позволило увеличить сроки выживаемости без прогрессирования почти наполовину.

В 2018-м американские ученые нашли и первые эффективные способы борьбы с теносиновиальными гигантоклеточными опухолями – редким видом рака суставов, поражающим обычно молодых людей. В 39% случаев был зафиксирован ответ опухоли на лечение пексидартинибом.

Определить рак по анализу крови

Раннее обнаружение рака обычно определяет успешность дальнейшего лечения. Но именно на ранних стадиях найти рак трудно. Появление дешевых, простых и универсальных способов обнаружения онкозаболеваний могло бы перевернуть всю отрасль.

Недавние исследования показали, что анализ крови, в котором изучаются множественные маркеры – как гены, так и протеины – может быть достаточно точным способом определения рака.

Один из перспективных вариантов, CancerSEEK, позволяет определять до восьми распространенных видов рака на основе биомаркеров и отдельных мутаций генов, для них характерных. Тесты показали, что методика CancerSEEK позволила обнаружить признаки рака с чувствительностью 69-98% (т.е. вероятностью того, что положительный результат действительно свидетельствует о раке) и специфичностью 99% (т.е. вероятностью того, что отрицательный результат действительно означает отсутствие рака).

Австралийские ученые сумели определить универсальный ДНК-признак сразу для нескольких типов рака (груди, простаты, кишечника), который можно будет в дальнейшем использовать для проведения быстрых и простых тестов.

​
Заявления на тему революционных универсальных методик обнаружения онкозаболеваний по анализу крови делались и раньше, но до действующих и клинически-подтвержденных результатов дело пока так и не дошло.

Иммунотерапия: прорывное направление

В 2018-м году Нобелевскую премию по медицине получили двое ученых, исследовавших механизмы контрольных точек (“чекпоинтов”) иммунного ответа: особых рецепторов и молекул, с помощью которых организм – а еще, как оказалось, многие опухоли – подавляет чрезмерную активность Т-лимфоцитов, «клеток убийц» иммунной системы, чтобы те не уничтожали нормальные клетки (и маскирующиеся под них клетки опухолей).

Позднее ученые поняли, что если эти блокирующие механизмы «чекпоинтов» заблокировать, то Т-лимфоциты начинают активно бороться с раковыми клетками. Больше 15 лет спустя этого важного открытия иммунотерапия – то есть применение собственного иммунитета для борьбы с раком – становится все более многообещающим средством для лечения онкозаболеваний, а лекарств (они называются “ингибиторы чекпоинтов”) – все больше.

Активация Т-лимфоцитов действует пока не на все опухоли, ее эффективность зависит от генотипа каждого больного. К тому же пока такое лечение дорого и применяется не везде.

Американское общество клинической онкологии отмечает, что прошедший год принес не только новые иммунотерапевтические препараты, но и сразу несколько подтверждений эффективности иммунотерапии на ранних этапах лечения и в комбинации с другими способами терапии онкозаболеваний.

Так, ингибиторы чекпоинтов атезолизумаб (Tecentriq) и пембролизумаб (Keytruda​) показали эффективность в качестве средства первоочередной терапии против немелкоклеточного рака легких на поздних стадиях. А почечно-клеточный рак с неблагоприятным прогнозом хорошо отвечал на терапию из ниволюмаба (OPDIVO) и ипилимумаба (Yervoy), ингибиторов чекпоинтов, обычно используемых для лечения меланомы.

Кстати, комбинация этих же препаратов на пациентах с меланомой, метастазирующей в головной мозг, показала исчезновение опухоли в четверти случаев (26%) и ее уменьшение почти в трети (30%). При этом 82% получивших эти препараты больных остались живы по прошествии года с начала лечения, тогда как раньше они могли рассчитывать максимум на недели или месяцы.

Минусы таких «коктейлей» – в серьезных побочных эффектах. Они были отмечены у 55% участников клинических испытаний с метастазирующей меланомой.

Но иммунотерапия включает в себя не только ингибиторы чекпоинтов. В 2017 году американский регулятор FDA (управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств) одобрил революционный метод иммунотерапии: генную CAR-T. Официально этот способ называется “адоптивная иммунотерапия генетически модифицированными Т-лимфоцитами, экспрессирующими химерные антигенные рецепторы”.

Лекарство под названием «Тисагенлеклейсел-T» (Kymriah) готовят отдельно для каждого пациента с особой формой острого лимфобластного лейкоза. У человека забирают Т-клетки иммунной системы, модифицируют их для эффективной «атаки» на раковые клетки (используется биомаркер CD19) и вводят обратно.

Терапия оказалась чрезвычайно успешной и очень дорогой – около полумиллиона долларов за курс. Чуть позже другое аналогичное лекарство, «Yescarta», было одобрено для еще одного вида рака, агрессивной В-крупноклеточной лимфомы у взрослых (самая распространенная форма неходжкинской лимфомы) – если опухоль не реагирует на другую терапию. Позже для лечения этого рака одобрили и Kymriah.

Клинические испытания показывают длительные сроки выживаемости (полная ремиссия для половины участников теста Yescarta) и подтверждают эффективность такой терапии. Главные минусы, кроме стоимости, – серьезные побочные эффекты, в том числе высокая температура, затрудненное дыхание, сильная тошнота или понос. Еще одна проблема – сложность в производстве лекарства, из-за чего продажи Kymriah оказались гораздо ниже ожидаемых.

Микробы и рак: перспективное направление

В человеческом теле живет огромное количество разнообразных микроорганизмов, и о нем даже иногда говорят как о «суперорганизме», составленном из клеток человека и микробов. Лабораторные и клинические исследования показывают, что изменения отдельных организмов микробиома («экосистемы» всех микроорганизмов человека) может привести к развитию болезней, в том числе – рака.

И хотя отдельные микробы могут ускорять рост опухолей, другие, похоже, помогают иммунным механизмам человека эффективнее с ними бороться.

Исследователи обращают все больше внимания на это направление.

В двух крупных исследованиях ученые выяснили, что, например, обилие коринебактерий (Corynebacterium) и кингелл (Kingella) в ротовой полости свидетельствовало о менее опасных формах плоскоклеточного рака головы и шеи, тогда как например присутствие таннереллы (Tannerella forsythia) связывали с более опасными формами рака пищевода – эзофагеальной аденокарциномы. Ученые пока лишь изучают возможность применения этих знаний для предотвращения или лечения отдельных онкозаболеваний головы и шеи, но отмечают, что в дальнейшем при лечении рака может быть необходим анализ особенностей микробиома каждого пациента.

Таргетная терапия: новые лекарства

Активно развивались в 2018-м году и новые виды таргетной терапии рака. Этот способ лечения раковых заболеваний, в отличие от химиотерапии, не бьет по всем клеткам сразу, а действует избирательно, лишь на клетки опухоли отмеченные “мишенями” – определенными генетическими мутациями. Таргетная терапия развивается уже более десятилетия, в минувшем году появились новые многообещающие лекарства.

Например, FDА одобрило осимертиниб (Tagrisso) для лечения рака легких с мутацией гена EGFR – лекарство практически вдвое увеличивает срок выживаемости без признаков развития болезни. Появились новые способы для лечения отдельных видов рака груди поздней стадии (абемациклиб, Verzenio) и острых миелоидных лейкозов у пожилых (венетоклакс, Venclexta).

Новые цели для исследователей: девять направлений

Американское общество клинической онкологии назвало девять направлений, на которых ученым стоит сконцентрировать свою работу. Им, по версии АОКО, следует:

• Найти способы лучше предсказывать ответ рака на иммунотерапию,
• Научиться лучше выявлять пациентов, которым действительно нужна послеоперационная (адъювантная) терапия,
• Перенести достижения клеточной терапии рака на сóлидные опухоли,
• Усилить исследования способов таргетной терапии для лечения онкозаболеваний у детей,
• Оптимизировать лечение людей старшего возраста с раковыми заболеваниями,
• Увеличить равноправный доступ к клиническим исследованиям рака,
• Уменьшить долгосрочные последствия лечения рака,
• Лучше исследовать влияние ожирения на возникновение рака и его лечение,
• Создать стратегии обнаружения и терапии предраковых состояний.

«Эти приоритеты соответствуют нашему видению в сфере поиска следующего поколения лекарств от рака и снижению негативного воздействия рака на жизни пациентов, – заявил Ричард Шчильски (Richard L. Schilsky), старший вице-президент АОКО. – Эти приоритеты призваны выделить те сферы, в которых более всего нужен прогресс и в которых он окажется наиболее многообещающим».

Поводы для пессимизма

Многие научные достижения и новые способы лечения пока лишь несколько улучшают прогноз и не всегда способны привести к полному или даже длительному избавлению от опухолей и метастазов. Похоже, что в ближайшей перспективе таких достижений не предвидится, особенно если не обращать внимания на громкие заявления без достаточных научных и клинических доказательств.

Еще одна проблема: современные препараты для комплексной терапии рака очень дороги – от десятков до сотен тысяч долларов – и доступны далеко не повсеместно. Не всюду можно принять участие в испытаниях новых экспериментальных антираковых средств и схем лечения.

При этом, по данным ВОЗ, почти 70% всех смертей от рака приходится на страны с низким и средним достатком, где не хватает возможностей не только для лечения, но и для диагностики онкозаболеваний.

“Новое чудо-лекарство от рака”

Помимо серьезных научных исследований в рецензируемых журналах и результатов клинических тестов каждый год появляются рассказы о «волшебном» новом лекарстве от рака или методе его лечения, который вот-вот произведет революцию в онкологии.

Такой анонс уже произошел и в 2019-м: израильский стартап Accelerated Evolution Biotechnologies Ltd. (AEBI) пообещал миру «полное исцеление от рака» в ближайший год. В интервью газете The Jerusalem Post глава компании Дэн Аридор (Dan Aridor) заявил, что их противораковая терапия “MuTaTo” (multi-target toxin, “многоцелевой токсин”) – основанная на комбинации нескольких пептидов и пептида-токсина для раковых клеток – окажется эффективна с первого же дня, курс лечения займет лишь несколько недель и будет выгодно отличаться от конкурентов не только отсутствием побочных эффектов, но и ценой. Авторы говорят об успешных исследованиях на мышах и собираются вскоре начать клинические испытания, которые, по их словам, займут несколько лет.

“К сожалению, по опыту других похожих громких анонсов прорывных технологий для лечения рака, скорее всего [нынешний анонс] также не станет успешным, – считает замдиректора Американского онкологического общества Леонард Лихтенфилд. – Мы все надеемся на то, что лекарство от рака найдется и найдется быстро. Безусловно возможно, что этот подход [израильских ученых] может сработать. Но опыт нам много раз показывал, что между успешными экспериментами на мышах и эффективным, полезным применением лабораторных открытий для лечения реальных пациентов пролегает долгая и трудная дорога, полная непредвиденных и неожиданных препятствий”.

Глава онкологического центра в госпитале NYU Langone Health, доктор Бенджамин Ниил, высказался еще более жестко: «Я действительно думаю, что это очень несправедливо и почти жестоко давать подобные – скорее всего, ложные – надежды раковым больным”.

Будьте здоровы

Пока совершенного лекарства от всех форм рака не изобрели, попробуйте снизить риск онкозаболеваний, изменив свой образ жизни. Эксперты ВОЗ считают, что так можно предотвратить от 30 до 50% раковых заболеваний.

Бросьте курить: употребление табака ВОЗ называет самый главным фактором риска. Каждая пятая смерть от онкозаболеваний связана с курением.

Примерно треть всех смертей от рака ученые связывают с ожирением, недостаточным потреблением фруктов и овощей, употреблением алкоголя и табака, а также нехваткой физической активности.

ВОЗ рекомендует делать прививки против инфекций, вызываемых вирусом папилломы человека (ВПЧ) и вирусом гепатита В, меньше попадать под действие ультрафиолетового излучения (например, загорать), следить за безопасностью на рабочем месте и уменьшать воздействие ионизирующего излучения.

Как победить рак? — Онкоцентр

Главная » Пресс-центр » Пресса о центре » Как победить рак?

Диагноз «рак» — не приговор, уверены пациентки Онкоцентра в поселке Песочном. В канун Международного дня борьбы против рака груди они рассказывают свои истории побед с этим заболеванием. Ранняя диагностика рака молочной железы, конечно же, возвращает большинство женщин к нормальной жизни. Но и не стоит опускать руки, если диагноз поставлен на более поздних стадиях.

Владимир Моисеенко, директор Петербургского клинического научно-практического центра специализированных видов медицинской помощи (онкологический), доктор медицинских наук, профессор:

«У нас заболеваемость ниже, чем на Западе. Но смертность у нас такая же, как на Западе, несмотря на то, что заболевают у нас меньше, а умирают столько же, сколько и на Западе. Если там заболев раком молочной железы, умирает каждая третья женщина, то у нас каждая вторая. И связано это с тем, что поздно диагностируется эта опухоль».

Три года назад здесь в городском Онкоцентре в поселке Песочный, практически, с нуля была организована группа хирургов, занимающихся лечением только злокачественных опухолей молочной железы. Год назад эту группу возглавила доктор медицинских наук, профессор Елена Бит-Сава.

Виталий Егоренков, зав. отделением опухолей костей, кожи, мягких тканей и молочной железы, кандидат медицинских наук, доцент:

«В состав группы молочной железы входят: пластические хирурги, онкологи, которые занимаются химиотерапией, динамическим контролем, профилактическими осмотрами. Это — активная мобильная группа, которая всегда может выехать в любой регион, предоставить необходимую помощь, поделиться этим опытом, который они накапливают, т.е. это функциональная единица и достаточно очень сильная».

За плечами Елены Бит-Савы десятки тысяч успешных операций и такое же количество здоровых и счастливых женщин, справившихся с этим заболеванием. В год эта группа хирургов проводит более тысячи операций. Елена говорит, что сейчас радикальную мастэктомию — полное удаление молочной железы — делает единицам. Как правило, сразу после удаления опухоли, хирурги одномоментно восстанавливают грудь. А уже позже пациентке подтягивают и здоровую. Так что уже через пару недель девушка может смело надеть платье с декольте и купальник. Обязательным стало и то, что во время операции делается срочная биопсия, так называемого сторожевого подмышечного лимфоузла. И если там есть метастазы — они так же удаляются.

Елена Бит-Сава, руководитель группы по лечению опухолей молочной железы, доктор медицинских наук, профессор:

«Рак молочной железы молодеет, в первую очередь, представлен в молодой когорте, пациенты с наследственным раком молочной железы. Он может даже быть и не наследственным, но генетически детерминированным, т.е. это приобретенная мутация в течении жизни, но сейчас, как правило, популярные мутации — БРК1, БРК2 — к ним примкнули и другие, спектр расширяется этих мутаций, которые ответственны за наследственную форму рака молочной железы».

Другими словами речь идет о том, что больше всего раку молочной железы подвергнуты девушки, у которых мама или бабушка перенесли аналогичное онкологическое заболевание. Отметим, что в последнее время в нашей стране стали проводить и профилактические операции по удалению молочной железы. Янине Гудь несколько месяцев назад сделали успешную операцию по удалению раковой опухоли в груди. У нее высокий риск того, что аналогичное заболевание может возникнуть во второй груди. Избежать этого можно хирургическим вмешательством, но выбор всегда остается за пациентом.

Янина Гудь, пациентка:

«Вдруг мне захочется еще одного ребенка? В будущем. Пока не могу ответить на этот вопрос однозначно. Надо подумать. Взвесить все за и против. Есть дети, которые уже есть и я не могу с другой стороны».

В прошлом году в Онкоцентре открылось отделение ранней диагностики и профилактики рака. Что не маловажно. Здесь можно пройти полное обследование. Девушки заранее смогут узнать есть ли в их организме наследственный ген рака и не мутирован ли он.

Алла Чернобровкина, зам. директора по медицинской части, кандидат медицинских наук:

«С одной стороны — это центр для здоровых людей, либо родственников, пациентов, которые перенесли такие фатальные наследственные заболевания. Это — рак молочной железы, рак яичника и на сегодняшний установлены 6 генов рака легких и других. Наша задача — правильно выстроить алгоритм профилактики здоровых людей».

Молодые, амбициозные, ведущие активный образ жизни, и что не маловажно позитивные хирурги — группы по лечению рака молочной железы. Глядя на то, как они спокойно и умело каждый день в операционной борются со смертью, ловишь себя на мысли, наверное, таким и должны быть онкологи, они меня однозначно вылечат. И веришь рак — не приговор.

Игорь Цыжонов, Антон Голубев, Линда Черкасова, Владимир Пивнев и Валентина Говорушкина. Первый канал — Санкт-Петербург.

Можно ли повторить чудо самоизлечения от рака?

• Дэвид Робсон
• BBC Future

24 марта 2015

Автор фото, Thinkstock

Несколько пациентов неожиданно вылечились от рака, чем сильно удивили медиков. Корреспондент BBC Future задается вопросом, можно ли на основании этих редких случаев разработать методику для борьбы с раком.

История болезни одной пациентки озадачила всех, кто имел к ней какое-либо отношение. 74-летнюю женщину беспокоила сыпь, которая никак не проходила. К тому времени, как она добралась до больницы, нижняя половина ее правой ноги покрылась бугорками с восковым налетом и яркой красно-фиолетовой сыпью. Анализы подтвердили худшие подозрения: у женщины диагностировали карциному – одну из форм рака кожи.

Прогнозы выглядели неутешительно. Учитывая распространение опухоли, радиотерапия оказалась бы неэффективной, а удалить очаги воспаления из кожи доктора не могли. Скорее всего, лучшим решением оказалась бы ампутация, рассказывает лечащий врач пациентки Алан Ирвайн из больницы Св. Джеймса в Дублине – однако пожилой возраст женщины вряд ли позволил бы ей нормально адаптироваться к протезу. После долгой и откровенной дискуссии было решено подождать, пока будет выбран оптимальный вариант. «Мы долго мучались, что же делать», — объясняет Ирвайн.

А затем началось чудо. Хотя пациентку никак не лечили, опухоли уменьшались и съеживались буквально на глазах. «Мы наблюдали ее в течение нескольких месяцев, и опухоли просто исчезли», — говорит врач. Спустя 20 недель рак исчез. «Сомнений в ее диагнозе не было, — уточняет он. — Однако ни результаты биопсии, ни УЗИ не показали никаких следов карциномы».

Каким-то образом женщина излечилась от, пожалуй, самой страшной болезни наших дней. «Все были в восторге, но несколько озадачены, — сдержанно комментирует ситуацию Алан Ирвайн. — Получается, организм самостоятельно может избавиться от рака – даже если это случается крайне редко».

Вопрос в том, как именно это произошло? Пациентка Ирвайна была уверена, что помогло божественное вмешательство: она поцеловала религиозную святыню ровно перед тем, как начался процесс выздоровления. Однако ученых интересует биологическая подоплека произошедшего, так называемая спонтанная регрессия. Исследовав ее, они надеются найти зацепки, благодаря которым можно было бы провоцировать самоизлечение. «Если вообще получится обучить организм делать подобные вещи, подобная методика получит самое широкое применение», — считает Ирвайн.

Автор фото, SPL

Подпись к фото,

Ученые ищут способ спровоцировать иммунную систему на ответ раку

Теоретически наша иммунная система должна вычислять и уничтожать мутировавшие клетки, предупреждая развитие рака. Однако иногда этим клеткам удается остаться незамеченными, и они начинают размножаться, что ведет к росту опухоли.

К тому моменту, когда рак привлекает внимание врачей, самостоятельно вылечиться пациент уже вряд ли сможет: по статистике лишь один из ста тысяч раковых больных избавляется от болезни без помощи медицины.

Внезапное исчезновение

Среди этих редких случаев попадаются и совершенно невероятные. Так, недавно была опубликована история пациентки одной из британских больниц, долгое время страдавшей от бесплодия. Спустя некоторое время врачи нашли у нее опухоль между прямой кишкой и маткой, но когда женщина была уже готова ложиться на операцию, ей наконец удалось забеременеть. Все прошло хорошо, родился здоровый ребенок. Обследование показало, что во время беременности рак мистическим образом улетучился. Через девять лет никаких следов рецидива не наблюдается.

Не менее впечатляющие истории выздоровления отмечались у пациентов с самыми разными видами рака, включая особо агрессивные формы – такие как острый миелоидный лейкоз, предполагающий патологическое размножение белых кровяных клеток. «Если пациента не лечить, он обычно умирает в течение нескольких недель, а иногда и дней», — рассказывает Армин Рашиди из Университета Вашингтона в Сент-Луисе. Однако ему удалось обнаружить 46 случаев, когда острый миелоидный лейкоз отступил сам. Правда, лишь в восьми из них удалось избежать последующего рецидива. «Если спросить случайно взятого онколога, может ли подобное произойти, 99% ответят, что нет, так не бывает», — говорит Рашиди, вместе с коллегой Стивеном Фишером опубликовавший исследование на эту тему.

Мучительное ожидание

В то же время случаи радикального излечения от детской формы рака под названием нейробластома происходят удивительно часто, что дает ученым простор для гипотез относительно причин спонтанной ремиссии. Этот вид рака характеризуется опухолями в нервной системе и эндокринных железах. Если он затем распространяется (дает метастазы), на коже могут появиться узлы, а в печени – новообразования. Из-за опухоли в брюшной полости ребенку становится сложно дышать.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Быстрое и относительно безболезненное избавление от рака сейчас считается чудом

Нейробластома крайне неприятное заболевание, однако порой оно исчезает так же быстро, как появилось, даже без медицинского вмешательства. Более того, если возраст пациента составляет меньше года, регрессия встречается так часто, что врачи обычно не начинают химиотерапию сразу, надеясь, что опухоль рассосется самостоятельно. «Помню три случая, когда на коже были видны внушительных размеров метастазы, а печень увеличилась, однако мы просто наблюдали больных – и они справились сами», — говорит Гарретт Бродер из Детской больницы Филадельфии.

Но принять решение сидеть сложа руки и наблюдать может быть непросто: хотя возможность избежать мучительного лечения одним родителям приносит облегчение, другим бездействие и беспомощность даются несладко. Бродер стремится понять причину исчезновения рака, чтобы избежать подобных страданий. «Мы хотим разработать конкретный препарат, который может запустить механизм регрессии – чтобы нам не приходилось ждать милости природы или «божественного вмешательства», — поясняет он.

Ключи к пониманию

К настоящему моменту Гарретту Бродеру удалось обнаружить несколько интересных зацепок. Так, в отличие от других нервных клеток, клетки опухоли при нейробластоме, похоже, научились выживать в отсутствие так называемого «фактора роста нервов» (NGF) – секретируемого организмом белка, который стимулирует развитие и активность нейронов. Спонтанная ремиссия может быть вызвана естественными изменениями в опухолевых клетках нейробластомы – не исключено, что в этом процессе участвуют клеточные рецепторы, с которыми связывается NGF. Каковы бы ни были изменения, это может значить, что клетки не смогут дальше выживать без важнейшего для них питательного вещества.

В таком случае лекарство, воздействующее непосредственно на рецепторы, могло бы способствовать выздоровлению других пациентов. По словам Бродера, две фармацевтические компании уже подобрали несколько возможных вариантов, и он надеется, что вскоре начнутся клинические испытания. «Оно бы избирательно уничтожало опухолевые клетки, чувствительные к подобному метаболическому пути, и пациенты смогли бы обойтись без химиотерапии, радиотерапии или хирургического вмешательства, — полагает он. — Их бы не тошнило, их волосы не выпадали бы, а анализы крови не ухудшались».

Ответный иммунный огонь

К сожалению, случаи неожиданного избавления от других форм рака изучены хуже — возможно, потому что они так редки. Однако некоторые ориентиры имеются, их появлению способствовала в том числе новаторская деятельность малоизвестного американского врача более ста лет назад.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Ученые не хотят ждать милости от природы или «божественного вмешательства»

В конце XIX века Уильям Брэдли Коли пытался спасти пациента, в шее которого нашли большую опухоль. Пять проведенных операций не помогли излечить рак. Затем мужчина заболел неприятной кожной инфекцией, сопровождавшейся высокой температурой. К тому моменту, как он оправился от инфекции, опухоль исчезла. Коли решил проверить этот принцип на небольшой группе других пациентов и обнаружил, что неоперабельные опухоли рассасываются, если больной принимает микробные токсины или его намеренно заразили бактериями.

Может ли инфицирование в общем случае стимулировать спонтанную ремиссию? Анализ недавних данных явно говорит в пользу дальнейшего изучения этого вопроса. Так, исследование Рашиди и Фишера показало, что 90% пациентов, излечившихся от лейкемии, перенесли другое заболевание – например, воспаление легких – незадолго до исчезновения рака. В других работах отмечается, что опухоли отступали после того, как пациент заболевал дифтерией, гонореей, гепатитом, гриппом, малярией, корью, оспой и сифилисом. Вот уж воистину – что не убивает вас, делает вас сильнее.

Причиной излечения становятся не сами микробы; считается, что инфекция вызывает иммунный ответ, неблагоприятный для существования опухоли. Например, высокая температура может сделать опухолевые клетки более уязвимыми и вызвать их «самоубийство». Или же важную роль играет тот факт, что при борьбе нашего организма с бактериями или вирусами в нашей крови содержится много молекул воспаления, которые активируют клетки-макрофаги, и эти иммунные клетки становятся воинами, уничтожающими и поглощающими микробы – а потенциально и рак.

«Думаю, инфекция способствует тому, чтобы иммунные клетки организма переставали способствовать развитию опухолевых клеток и начинали их уничтожать», — считает Хенрик Шмидт из больницы Орхусского университета в Дании. Это, в свою очередь, может также стимулировать другие составляющие иммунной системы – например, дендритные клетки и Т-клетки – к тому, чтобы распознавать опухолевые клетки и в случае рецидива рака атаковать их вновь.

По мысли Шмидта, понимание процесса спонтанной ремиссии необходимо для развития новейшей методики иммунотерапии, использующей систему естественной защиты организма для борьбы с раком. Так, один способ лечения предполагает инъекцию воспалительных «цитокинов», благодаря которой начинает работать иммунная система. Побочные эффекты – высокая температура и другие симптомы гриппа – обычно смягчаются лекарствами вроде парацетамола для облегчения состояния пациента.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Стандартная противотуберкулезная прививка, по всей видимости, снижает вероятность рецидива меланомы после химиотерапии

Однако учитывая, что температура сама по себе может вызвать ремиссию, Шмидт предположил, что парацетамол способен уменьшить действенность методики. И действительно, он обнаружил, что в два раза больше пациентов – 25% против 10% – смогли пережить двухлетний период, если им не сбивали температуру.

Возможны и другие простые, но действенные способы борьбы с раком, основанные на этих данных. Так, у одного человека произошла спонтанная ремиссия после вакцинации от столбняка и дифтерии – возможно, благодаря тому, что прививки также активизируют иммунную систему. Исходя из этого, Рашиди указывает, что стандартная ревакцинация – например, противотуберкулезная прививка БЦЖ – по всей видимости, снижает вероятность рецидива меланомы после химиотерапии.

Переформатировать иммунную систему

Другие исследователи считают нужным применять более радикальные методы воздействия. Так, приверженцы одного из подходов утверждают, что необходимо намеренно заражать раковых больных тропическим заболеванием.

Этот метод, разработанный американским стартапом под названием PrimeVax, предполагает борьбу сразу по двум направлениям. Дендритные клетки из крови пациента, способствующие координации иммунного ответа на угрозу, подвергаются воздействию его опухолевых клеток в лабораторных условиях. Таким образом они программируются на распознавание раковых клеток. Одновременно пациента заражают лихорадкой денге, разносчиком которой обычно являются насекомые, после чего ему делают инъекцию «обученных» дендритных клеток.

Автор фото, SPL

Подпись к фото,

Раковых больных предлагают заражать тропическими болезнями, чтобы активизировать их иммунную систему

Под наблюдением врачей температура пациента поднимается до 40,5 градуса, в то же самое время в его кровь выбрасывается множество молекул воспаления – в результате иммунная система организма начинает работать в авральном режиме. Опухоль, ранее остававшаяся незамеченной, становится мишенью для атаки иммунных клеток, которыми управляют запрограммированные дендритные клетки. «Лихорадка денге вторгается и переформатирует иммунную систему таким образом, что она начинает уничтожать опухолевые клетки», — рассказывает Брюс Лайдей из PrimeVax.

Заразить ослабленных пациентов тропической лихорадкой – казалось бы, рискованный шаг, однако для среднего взрослого человека вероятность умереть от лихорадки денге меньше, чем от обычной простуды, так что это самая безопасная из возможных инфекций. Когда температура спадет, запрограммированные иммунные клетки продолжат сохранять бдительность в отношении опухолевых клеток, если они вновь появятся. «Рак – это движущаяся мишень. В большей части методик его атакуют только с одной стороны, мы же стараемся поставить его раз и навсегда в заведомо проигрышное положение», — говорит Лайдей.

Сложно усомниться в мотивации, движущей разработчиками этого метода лечения. «Наша миссия – воссоздать спонтанную ремиссию максимально стандартным образом», — объясняет коллега Лайдея Тони Чен. Тем не менее, сотрудники PrimeVax подчеркивают, что их идея пока находится на раннем этапе разработки – и, пока не начались клинические испытания, они не знают, как все обернется. Исследователи надеются, что первыми на себе методику опробуют больные меланомой в развитой стадии, это может произойти уже к концу года.

Очевидно, нужно действовать осторожно. Как указывает Ирвайн, «спонтанная ремиссия – лишь крошечная зацепка в огромной сложной головоломке». Но если ученым все-таки удастся одержать победу (что совершенно не факт), то последствия их работы будут колоссальными. Быстрое и относительно безболезненное избавление от рака сейчас считается чудом. Как хотелось бы, чтобы оно стало нормой!

Можно ли победить рак легкого

Ассоциация исследователей легочных заболеваний Соединенных Штатов Америки утверждает, что в 80-90 % случаев причиной развития рака легкого является курение. Уже на протяжении нескольких десятилетий табакозависимость считается одним из смертельных пороков человечества.

Вредная привычка, которая за короткое время переросла в настоящую пандемию, за последние 50 лет погубила более 60 миллионов человек в мире.

 

После того, как курение перестало быть прерогативой светского общества, это «развлечение» превратилось в социальную болезнь. Ведь табак пагубно влияет не только на здоровье курящего, но и оказывает вредное воздействие на окружающих. Можно ли избавить общество от табачной зависимости: об этом рассуждает заведующий отделом организации противораковой борьбы Республиканского научно-практического центра онкологии и медицинской радиологии им. Н. Н. Александрова, кандидат медицинских наук Павел Моисеев.

 

Павел Иванович, каждый из нас зна­ет, что курение вредно для здоровья, так как оно приводит к развитию различных заболеваний. Влияет ли эта информация на людей — количество курящих людей в Беларуси становится меньше?

Рак легкого — это одна из самых древ­них опухолей, которая известна человече­ству. Не забывайте, что данное заболева­ние появилось задолго до того, как Колумб открыл Америку и привез табак в Европу. Интересно, что в Старом Свете изначаль­но за курение человеку грозила смертная казнь. Люди уже тогда понимали: табак вреден для здоровья.

На славянских землях это зелье прижи­лось с подачи реформатора Петра I: в то время курение насаждалось практически насильно. Несмотря на информирован­ность современного общества, распро­странение курения с каждым годом наби­рает обороты. Если раньше среди молодых людей старше 18 лет курящих было не бо­лее 10%, то сегодня это цифра увеличилась в два раза. А ведь уже давно доказано, что практически 30% онкозаболеваний свя­зано именно с курением (остальные — это воздействие стресса, экологии, внешнего дыхания, вируса папилломы человека, ге­нетические проблемы и др.). Кстати, табак приводит не только к развитию рака легко­го, но и к раку молочной железы, гортани, мочевого пузыря.

Почему сигарета так долго остает­ся популярным «развлечением» у нас, в Беларуси? Мы привыкли перенимать опыт Запада, однако там уже давно прошла ни­котиновая мода. Если раньше сигарета в руках у женщины считалась признаком самодостаточности, а у мужчины — муже­ственности, то сегодня все знают, что табак — это смерть замедленного действия. И курящий человек не вызывает уважения.

В Европе каждый пятый случай смерти от злокачественных новообразований свя­зан с раком легкого (в Беларуси — 27,2%, то есть каждый четвертый).

Наихудшие последствия «табачной эпидемии» еще впереди, особенно сре­ди женщин: когда сегодняшние молодые курильщики достигнут среднего или по­жилого возраста, ежегодно в мире будут регистрировать около 10 млн. смертей.

У кого чаще диагностируют рак легко­го: у мужчин или женщин?

Если 25 лет назад число женщин сре­ди больных раком легкого составляло до­статочно небольшой процент, то сегодня их число неуклонно растет. Статистика показывает, что только за последние 10 лет заболеваемость женщин раком лег­кого увеличилась с 8,2 на 100 тыс. до 10,9. Количество курящих женщин растет с небывалой скоростью — это еще одна проблема нашего общества. Правда до мужчин им пока далеко: заболеваемость раком легкого среди них составляет 84,7 на 100 тыс. случаев.

Какие существуют разновидности рака?

По морфологической структуре рак легкого принципиально делится на две группы: немелкоклеточный и мелкокле­точный (10-15 % от всех случаев рака легкого). Немелкоклеточный отличается более медленным развитием. С момента зарождения раковой клетки до образова­ния опухоли, которую можно диагности­ровать с помощью рентгенограммы, про­ходит более 10 лет.

Мелкоклеточный рак характеризуется очень быстрым и бурным прогрессированием. Маленькая опухоль, не превыша­ющая в диаметре 1 см, способна давать метастазы, поражающие печень, головной и косный мозг. Время удвоения объема данной опухоли (промежуток времени, в течение которого объем опухоли увели­чивается в два раза) составляет в среднем 33 дня. Очень часто мелкоклеточный рак выявляется, когда в организме уже есть метастазы.

Также рак легкого делят по локализа­ции на периферический и центральный. Периферический рак зачастую имеет шаровидную форму, исходит из мелких бронхов и локализуется в легочной тка­ни. Центральная опухоль поражает бронх крупного диаметра. Когда происходит пол­ное его закрытие, часть легкого перестает дышать. Это можно диагностировать с по­мощью рентгенографии — на снимке часть легкого или все целиком будет затемнено. Если же в легких проходимость воздуха еще не потеряна, то увидеть опухоль на обычных рентгенограммах достаточно сложно. В таких случаях помогает бронхо­скопия, компьютерная томография.

Вообще, человек, который несколько раз перенес пневмонию в одном и том же легком, обязательно должен сделать бронхоскопическое исследование, так как повторяющаяся пневмония, чаще всего, является признаком нарушения вентиля­ции легкого. Возможно, в этом месте рас­тет опухоль.

Известны ли другие виды диагности­ки рака?

Сегодня оптимальным вариантом диа­гностики рака легкого является компью­терная томография. Есть специальные низкодозные компьютерные томографы, предлагаемые в качестве скрининга рака легкого, однако данные по поводу их эффективности и рационального соот­ношения затрат и реальной отдачи еще находятся в стадии обработки. Вообще же, рентгенологическое исследование че­ловек обязательно должен делать хотя бы раз в год.

Можно перечислить симптомы раз­вития рака легкого?

К сожалению, рак легкого, как и многие другие онкологические заболевания, не имеет специфических симптомов. Те сим­птомы, которые описаны в старых учеб­никах (кровохарканье, одышка, кашель, боль в грудной клетке), уже указывают на рак легкого как минимум III стадии. И в дан­ном случае говорить об успехе лечения не приходится.

В Беларуси был период, когда существо­вала система флюорографических иссле­дований.

Однако сейчас от нее отказались. Хотя программа и была задумана для выявле­ния туберкулеза, она давала определен­ные результаты и в онкологической сфере. В результате сегодня у нас растет не толь­ко заболеваемость туберкулезом, но и рак легкого поздно диагностируется.

Опишите, что происходит в организ­ме человека при каждой из четырех ста­дий онкозаболевания.

При первой стадии рака легкого опу­холь имеет небольшие размеры — до 3 см в диаметре, без метастазов. В качестве лечения используется хирургическое вме­шательство (удаляется только одна доля легкого). После этого человек может вер­нуться к полноценной жизни. Пятилетняя выживаемость пациентов приближается к 80%.

При второй стадии опухоль поражает близлежащие лимфоузлы. Когда заболе­вание достигает третей стадии, метастазы поражают все лимфоузлы грудной клетки и опухоль может прорастать в окружа­ющие структуры. Кроме хирургического вмешательства, во время которого прак­тически всегда удаляется легкое целиком, для лечения пациента понадобится про­вести лучевую и химиотерапию. С точки зрения трудоспособности, человек уже не будет считаться физически полноценным: он сможет выполнять только легкий физи­ческий труд.

При четвертой стадии опухоль дает от­даленные метастазы по всему организму (головной мозг, печень и т.д.), выживае­мость пациентов в таких случаях не превы­шает 5%.

Каждый год в Беларуси выявляют более 4200 человек, заболевших раком легкого и, к сожалению, почти в 64% случаев бо­лезнь находится на III-IV стадиях.

— В каком возрасте человек чаще забо­левает раком легкого?

На данный момент онкопатологию чаще всего диагностируют у пациентов, достигнувших 60-70 лет и старше. Именно в этом возрасте происходит реализация эффекта от воздействия никотина и табач­ных смол на человека. До 39 лет заболева­ет 1 из 58 мужчин и 1 из 52 женщин; в воз­расте 40-59 лет — 1 из 13 мужчин и 1 из 11 женщин, в возрасте 60-79 лет — 1 из 3 муж­чин и 1 из 4 женщин. Но ведь курение — это не только рак легкого, но и, например, сердечнососудистые болезни. Ежегодно по причине употребления табака погибает 5 млн. человек. Ни одна прибыль от прода­жи сигарет не стоит такого «эффекта».

Как часто развивается рак легкого у пассивных курильщиков?

Часто слышу от обывателей утвержде­ние: пассивное курение не влияет на здо­ровье. Если бы это соответствовало дей­ствительности, то сегодня медицинское сообщество не обсуждало бы тему о недо­ношенных детях, о развитии различных за­болеваний у новорожденных. Наверняка каждый из нас неоднократно наблюдал, как молодые папа или мама курят возле коляски с ребенком. Так вот: у членов се­мьи курильщика рак легкого возникает в 1,5-2 раза чаще, чем в некурящих семьях. Пассивное курение при контакте с куриль­щиком на работе повышает риск развития онкозаболевания на 17%.

Между прочим, американцы уже давно столкнулись с такой проблемой, как раз­витие рака легкого у домашних животных, владельцами которых являются куриль­щики. Если пассивное курение пагубно влияет на здоровье питомцев, то на людей тем более.

В последнее время помимо привыч­ных нам сигарет, люди стали курить и кальян. Насколько он вреден для здоро­вья?

Кальян — очень интересный прибор даже с точки зрения общественной гиги­ены. Ведь он не проходит санобработку после каждого использования. Откуда вы знаете, какой человек только что курил, используя этот кальян. Конечно, в барах, кафе никто не требует у посетителей справку о состоянии здоровья. Не удив­люсь, если внутри этого прибора мы обна­ружим весь микробный спектр.

Во-вторых, кальян можно сравнить с курением трубки. Поскольку человек по­стоянно раздражает слизистую, трубка вызывает рак губы раньше, чем рак легко­го. При курении кальяна происходит примерно то же самое.

Как предохранить себя от рака легко­го: существует ли его профилактика?

Табак — единственный товар народно­го потребления, убивающий большинство своих потребителей! Чтобы решить дан­ную проблему, государство должно про­водить более жесткую антитабачную по­литику (один из шагов в этом направлении —  закон о запрете курения в общественных местах). Не стоит оставлять без внимания и общественную культуру: если человек сам не понимает, что курение приводит к раку легкого и сигареты в принципе вредны для здоровья, то Министерство здравоохране­ния тут не поможет.

Пару лет назад во время одного интер­вью я сказал, что сигареты должны про­даваться в магазинах химреактивов, пото­му что весь спектр таблицы Менделеева, включая самые вредные вещества, есть в сигаретах. Вообще я курильщиков срав­ниваю с самоубийцами: обычно человек не спрыгивает с окна — он знает, что может разбиться. А вот табак люди употребляют осознанно лишь потому, что рак легкого возникает не сразу, а спустя 20-30 лет по­сле начала курения.

Если говорить об антитабачной про­грамме в широком смысле слова, то она должна быть комплексной и межотрасле­вой и содержать следующие последова­тельные действия:

• Запрет курения в общественных ме­стах и на работе (на остановках, в кафе, ресторанах, гостиницах и т.д.).
• Повышение цены на сигареты.
• Изъятие сигарет из мест общей тор­говли (особенно у касс).
• Проведение экологических меро­приятий, направленных на снижение выброса газов в атмосферу и общее улучшение экологической обстановки и условий труда.
• Переход на использование экологи­чески безопасного транспорта.
• Ограничение въезда автомобилей в центр города.
• Развитие велотранспортной инфра­структуры.

Заболеваемость злокачественными но­вообразованиями в странах Европейского Союза за последние 10-15 лет снизилась на 15% в результате воплощения в жизнь программы «Европа против рака».

Но главное — воспитание физической культуры (в полном смысле этого слова) у людей с раннего детства. Ее отсутствие — вот одна из причин терпимости по от­ношению к табакокурению. Если в семье родители курят, то глупо надеяться на то, что дети не будут этого делать.

Кстати, стоит обратить внимание обще­ственности на электронные сигареты — они помогают избавиться от табачной за­висимости.

Можно победить: Валерий Каушанский рассказал, как сейчас лечат рак

С заведующим проктологическим отделением краснодарского Клинического онкологического диспансера, кандидатом медицинских наук Валерием Борисовичем Каушанским поговорим о необходимости раннего выявления рака, о том, как он лечится и каких профилактических мер стоит придерживаться, чтобы избежать болезни.

— Валерий Борисович, колоректальный рак на самом деле такое частое заболевание в России и в нашем крае?

— Колоректальный рак (собирательное понятие, включающее онкологические заболевания толстого кишечника — ободочной и прямой кишки) действительно входит в пятерку самых распространенных онкологических заболеваний. Это общероссийская статистика. И наш край в данном случае не является исключением.

— Но сегодня по сравнению с прошлыми десятилетиями ведь сильно поменялись методики лечения рака? Они стали более технологичными и эффективными?

— Я работаю в области онкологии более тридцати лет (из них двадцать — в колопроктологии) и могу утверждать, что они поменялись существенно. Во-первых, лечение стало полностью стандартизованным. Сегодня мультидисциплинарный консилиум, в состав которого входит хирург, радиолог и химиотерапевт, определяет тактику лечения каждого конкретного пациента в зависимости от локализации опухоли, ее размеров, стадии заболевания. При этом используются самые современные методики как при хирургическом лечении, так и при использовании химиотерапевтических схем. А также и в радиологии.

В хирургии мы как можно чаще стараемся проводить малоинвазивные вмешательства, которые позволяют пациентам быстрей восстанавливаться после операций. Используем мы при показаниях роботизированный комплекс da Vinci, который мы стали применять одними из первых в крае.

В целом в нашем отделении проводится около восьмисот операций в год, большая часть из них — высокотехнологические, с применением в том числе лапароскопической техники.

— Но чтобы проводить сложнейшие операции, нужна ведь особая подготовка хирургов?

— Подготовка кадров ведется в ведущих медицинских центрах. В НМИЦ онкологии имени Н. Н. Петрова в Санкт-Петербурге мы тесно сотрудничаем с профессором Алексеем Михайловичем Карачуном. Повышаем квалификацию в московской городской клинической больнице №52, в Клинике колопроктологии и малоинвазивной хирургии ПМГМУ имени И. М. Сеченова, которой руководит профессор Петр Владимирович Царьков. Но некоторые хирурги прошли обучение за границей, в частности в Страсбурге, где находится самый крупный центр малоинвазивной хирургии.

— Можно сказать, что краснодарские хирурги сегодня делают операции, идентичные тем, что выполняются в Европе? И что вы работаете на международном уровне?

— Да, методы лечения наших хирургов и европейских практически идентичны. Потому что, повторюсь еще раз, имеет место быть в настоящее время стандартизированное лечение онкологических больных. Это касается и области хирургии — с учетом тех рекомендаций, которые мы имеем в целом.

— Валерий Борисович, сколько нужно врачу учиться, чтобы на высоком уровне проводить самые сложные операции? И достаточно ли у вас специалистов?

— Врач должен учиться всю жизнь, чтобы знать о самых передовых методиках лечения и применять их на практике. Существует определенное количество операций, допустим, малоинвазивных, в которых должен участвовать хирург, для того чтобы самостоятельно проводить такие оперативные вмешательства. Сегодня есть прекрасные возможности, которые дает телемедицина: проводимые операции записываются и выкладываются хирургами для своих наставников, которые могут давать действиям хирурга оценку и на расстоянии. В таких случаях менторы определяют, правильно ли были выполнены все этапы операции, есть ли какие-то нюансы, которые нужно поменять в дальнейшем в ходе аналогичной операции.

Что касается кадрового вопроса, то могу сказать только о своем направлении: у нас в диспансере достаточное количество специалистов.

— Поводом для нашего интервью стало желание выразить благодарность одному из ваших хирургов — Алексею Викторовичу Виниченко. Он успешно прооперировал родственника нашего коллеги. И мы не могли не сказать ему и всем вашим сотрудникам большое спасибо…

— Алексей Викторович очень опытный, высококвалифицированный хирург, у него большой послужной список, он доктор наук и немало полезного привнес в нашу работу. Он наставник молодых хирургов, которые сейчас проходят стадию становления.

— Существуют объективные тенденции увеличения необходимости таких операций, которые проводятся в вашем отделении? Я сейчас имею в виду рост заболеваемости колоректальным раком…

— Конечно. Во всём мире отмечен рост заболеваемости колоректальным раком. В принципе это болезнь цивилизованного общества. Она широко распространена в экономически развитых государствах. Болезнь связана с недостаточной физической активностью, употреблением большого количества мясных продуктов, в целом с неправильным образом жизни.

Эффективность лечения напрямую зависит от того, на какой стадии выявляется опухоль у наших пациентов. Понятно, чем раньше к нам приходят, тем больше возможностей полностью вылечить человека. И самое главное, выявление опухоли на ранних стадиях позволяет нам для лечения большинства пациентов применять именно современные малоинвазивные хирургические технологии, лапароскопическое оборудование и роботизированный комплекс da Vinci.

— А возраст пациента имеет значение в случае, когда ему необходима операция?

— Сегодня — практически нет. Мы можем проводить в настоящее время операции пациентам любого возраста.

— Краевой диспансер полностью оснащен необходимым современным оборудованием?

— Абсолютно. Вот, например, недавно мы получили новые лапароскопические стойки для проведения малоинвазивных операций. Они великолепны, с ними достигается высокая степень визуализации во время операции. И это большой шаг вперед.

— Какие темы научных исследований сегодня актуальны в вашей области?

— Во-первых, конечно же, это темы, касающиеся отдаленных результатов при использовании малоинвазивной хирургии. Во-вторых, сейчас актуальны как никогда вопросы, связанные с развитием принципов мультидисциплинарных подходов онкохирургии, то есть работы единой команды — хирурга, радиолога, химиотерапевта.

А некоторые из своих результатов исследований мы изложили в сборнике, который должен увидеть свет к юбилею краевой онкослужбы. Речь идет о методиках лечения, при которых у пациентов происходит полный морфологический регресс болезни.

— Все онкологи, думаю, должны обязательно иметь навыки психолога, чтобы морально поддерживать своих пациентов.

— Каждый врач-онколог — психолог. И это очень важная часть нашей работы с пациентами. Кроме того, в диспансере работает психолог, который помогает найти подход не только к больному, но и к его родственникам и близким. Ведь от них тоже зависит позитивное настроение, а значит, и эффективность лечения.

— Валерий Борисович, что касается телемедицины — какова ее востребованность?

— Телемедицина стала уже давно для нас незаменимой. Благодаря ей мы консультируем коллег во всех сложных случаях в Краснодарском крае. А также мы можем связываться со всеми ведущими центрами России, консультировать сложных пациентов, которым не нужно ехать в Москву или Санкт-Петербург, чтобы получить «второе мнение».

— В крае открываются центры амбулаторной онкологической помощи — они связаны непосредственно с краевым диспансером?

— Конечно, это единая система. Когда пациенту необходимо хирургическое лечение, он его получает в нашем лечебном учреждении, в краевых больницах. Дальнейший медикаментозный курс проводится амбулаторно в условиях центров, расположенных ближе к месту жительства. Лечащий врач всегда имеет возможность проконсультироваться с нашими специалистами и получить исчерпывающие рекомендации.

— Что нужно делать, чтобы избегать коварной болезни?

— Есть определенные меры профилактики, которых нужно придерживаться. Мы все прекрасно знаем, что здоровый образ жизни очень важен. Здоровое питание, нормальный физиологический сон, активные занятия спортом — это факторы, которые приводят к снижению риска заболеваемости. Также необходимо регулярно проходить колоноскопию мужчинам старше пятидесяти, женщинам старше сорока пяти лет — это основной метод профилактики и раннего выявления колоректального рака. Ежегодно посещайте смотровой кабинет поликлиники по месту жительства: там работают медики, задачей которых является раннее выявление злокачественный новообразований. Берегите себя!

Борьба с раком — это «гонка вооружений»: как российские ученые ищут лекарства на дне океана

Владимир Катанаев — профессор трансляционной медицины Женевского университета (Швейцария), заведующий лабораторией природных соединений Школы биомедицины Дальневосточного федерального университета (Владивосток). Специалист в области изучения WNT-сигнальных путей, активация которых в организме взрослых становится одной из причин развития рака.

— Как вы думаете, сможет ли человечество в ближайшей перспективе победить рак полностью?

— «Рак» — это обобщающее понятие для множества разных болезней. По большому счету, для каждой из них требуется свое собственное лекарство. Определенные формы рака уже можно считать побежденными, в том смысле, что мы научились либо их предотвращать, либо эффективно лечить. К первым относится, например, рак шейки матки, вызываемый вирусом папилломы человека, ко вторым — хронический миелоидный лейкоз. То есть мы видим определенный прогресс по ряду направлений, но говорить, что мы победили все формы рака, преждевременно. И, наверное, такого, к сожалению, никогда не произойдет.

Реклама на Forbes

— Почему?

— Во-первых, потому что с каждой из раковых болезней нужно бороться отдельно. Во-вторых, рак даже у одного и того же пациента до начала лечения и после его (рака) возвращения — это тоже, по сути, разные болезни. Рак очень динамичен, он эволюционирует, вырабатывая, с большей или меньшей эффективностью, резистентность к каждой новой терапии, которую мы ему «предлагаем». Поэтому борьба с раком у каждого конкретного пациента — это непрекращающаяся «гонка вооружений», победитель в которой не очевиден.

«Рак — это во многих случаях уже не приговор»: израильский онколог Полина Степенски — о своей работе

— Расскажите о ваших исследованиях. Как они связаны с онкологическими заболеваниями?

— В моих лабораториях в Женеве и в России мы изучаем в том числе внутриклеточные механизмы передачи сигнала при коммуникации клеток друг с другом. Коротко объясню, о чем речь.

Наш организм состоит из триллионов клеток, и им нужно координировать свою работу. Для этого клетки и ткани посылают друг другу химические сигналы. Большинство из этих сигналов не проникает внутрь клетки, а связывается с рецепторами-белками на ее поверхности. При этом запускается каскад реакций, в результате которых клетки могут расти, делиться, мигрировать или превращаться в клетки других типов.

Главный интерес у нас вызывает трижды негативный рак молочной железы — самая смертельная форма рака у женщин

Клетки становятся раковыми, если в них ошибочно запускается один из онкогенных сигнальных путей. В норме эти пути во взрослом возрасте не работают или работают ограниченно, поскольку их главная функция — регуляция процессов в ходе эмбрионального развития. Эмбриону нужно, чтобы его клетки быстро росли и делились, взрослому организму — в целом нет. Но иногда его клеткам «кажется» — например, из-за какой-то мутации в генах, — что они получили сигнал на активный рост и деление, и возникает опухоль.

Мы изучаем один из таких онкогенных сигнальных путей — WNT-каскад. Его активация приводит к раковому перерождению клеток кишечника, молочной железы, яичников, печени и некоторых других органов и тканей. Главный интерес на данный момент у нас вызывает так называемый трижды негативный рак молочной железы — самая смертельная форма рака у женщин.

— Какие перспективы ваши исследования открывают в лечении рака?

— Многие виды рака можно эффективно лечить, блокируя в клетках онкогенные сигнальные пути. Для этого есть несколько способов. Например, можно блокировать белки-рецепторы на поверхности клеток с помощью препаратов на основе антител. Или ингибировать (подавлять) определенные компоненты  передачи сигнала уже внутри клетки, такие как  некоторые ферменты-киназы, с помощью их ингибиторов.

Однако не существует одобренных к применению лекарств, которые были бы ингибиторами WNT-сигнального пути. Почему? Дело в том, что он во взрослом состоянии «выключен» не во всех тканях: есть важные исключения. Например, костная ткань или эпителий кишечника, которым нужно постоянно обновляться. Кроветворение тоже зависит от контролируемой активации WNT-пути. Поэтому его грубая блокировка приводит к очень неприятным побочным эффектам, что подтвердили эксперименты не только на мышах. Один препарат-ингибитор WNT-пути, разработанный в США, дошел до первой фазы клинических испытаний, но провалился — у пациентов стал развиваться остеопороз (по-видимому, речь идет о двух экспериментальных препаратах, вантиктумабе и ипафрисепте, разработанных компанией OncoMed Pharmaceuticals. — Forbes Life).

Обмануть смерть: какое лечение позволило максимально продлить жизнь Стива Джобса

Моя команда ищет препарат, который эффективно подавлял бы именно тот вариант WNT-пути, что вызывает трижды негативный рак молочной железы, но при этом не блокировал бы — или почти не блокировал — другие варианты этого сигнального пути, нужные для нормальной работы организма. Такой препарат будет лечить опухоль, не вызывая побочных эффектов. Для этого мы нацеливаемся на один из десяти рецепторов, запускающих WNT-каскад. Он критически важен для раковых клеток, но в клетках здоровых тканей у него есть «дублеры». И мы уже нашли несколько веществ, способных его блокировать.

— Скоро ли можно будет приступить к клиническим испытаниям найденных вами препаратов? 

— Один из них уже готов к началу клинических испытаний, и сейчас я пытаюсь решить ряд административных сложностей, чтобы это стало возможным. Речь об уже известном лекарстве, которое называется клофазимин и используется для лечения проказы (лепры) и некоторых форм туберкулеза. Мы показали и на клеточных культурах, и на лабораторных животных, что клофазимин эффективно блокирует WNT-сигнальный путь в раковых клетках.

Реклама на Forbes

Клофазмин — уже одобренное лекарство, хорошо известна его фармакокинетика, метаболизм, все побочные эффекты, дозировки. Известно, что его прием можно сочетать с химиотерапией. Такая практика, когда уже существующие лекарства применяют против новых болезней — она называется «репозиционирование», — позволяет значительно ускорить разработку новых методов лечения.

Другие препараты, которые мы разрабатываем с нуля, пока что не готовы к клиническим испытаниям. Они показали свою эффективность в экспериментах на лабораторных животных. Но прежде чем тестировать их на людях, нужно провести еще целый ряд исследований: детально изучить токсичность препарата, его фармакокинетику и так далее.

— Эти препараты будут работать только против того самого агрессивного рака молочной железы?

— Очень важный и хороший вопрос. Мы надеемся, что, во всяком случае, некоторые из разрабатываемых нами препаратов могут быть применены и к другим WNT-зависимым формам рака. Например, наши предварительные доклинические испытания того же клофазимина показали, что он эффективен также против ряда форм рака кишечника и примерно половины из исследованных нами форм гепатоцеллюлярной карциномы (рака печени). Но опять же, потребуются дополнительные исследования, чтобы утверждать что-то с уверенностью.

— Как вы думаете, насколько быстро можно будет начать массовое применение клофазимина как антиракового препарата?

Реклама на Forbes

— Сложно сказать. Это зависит не только от нас как исследователей. В принципе, в тех странах, где клофазимин одобрен для лечения других болезней, он уже сейчас может назначаться лечащим онкологом пациентам с трижды негативной формой рака молочной железы. Такая практика называется применением лекарства off-label. Но клофазимин, в принципе, одобрен далеко не во всех странах. В России ситуация неопределенная: коллеги-клиницисты уже два месяца не могут ответить мне на вопрос, разрешен у нас клофазимин или нет.

Зачем инвесторам вкладываться в разработку препарата, который затем будет находиться в публичном домене?

Мы с коллегами работаем над тем, чтобы клофазимин одобрили именно для лечения рака молочной железы трижды негативной формы, в мировом масштабе. Но для этого нужно одобрение от регуляторных органов разных стран, а для него, в свою очередь, — успешное прохождение препаратом клинических испытаний.

Вакцина от рака головного мозга: революционный прорыв или новый шаг в борьбе с болезнью

Одна из главных проблем — финансирование. Клинические испытания стоят недешево. А проблема с клофазимином заключается в том, что он известен уже несколько десятилетий, и практически все, что можно было про него предположить, уже публично заявлено. Поэтому получить такой патент на использование этого препарата для лечения рака молочной железы не получится: у нас просто нет права интеллектуальной собственности на данную идею, это публичный домен. А значит, мы не сможем привлечь под такие клинические испытания средства от инвесторов. Зачем им вкладываться в разработку препарата, который затем будет находиться в публичном домене? Поэтому сейчас мы ищем некоммерческий фонд, который профинансировал бы эти наши исследования.

— Бывали ли уже примеры успешного репозиционирования уже существующих лекарств для лечения раковых заболеваний? 

Реклама на Forbes

— Да, конечно. Например, препарат иматиниб (гливек) был первоначально разработан для лечения хронического миелоидного лейкоза. Это довольно редкая форма рака, поэтому рынок для препарата был небольшим. Однако иматиниб спасло то, что он, как оказалось, может быть репозиционирован против гастроинтестинальных стромальных злокачественных опухолей, которые встречаются гораздо чаще. После того как это выяснилось, и препарат прошел новые клинические испытания, он стал очень успешно продаваться.

— Какие еще перспективные методы лечения рака, развивающиеся сейчас, вы можете выделить?

— Самым модным направлением сейчас является иммунотерапия. Раковые клетки «научились» подавлять иммунную систему организма, чтобы она их не убивала. Ученые разобрались, как им это удается, пару лет назад за это была присуждена Нобелевская премия (Джеймсу Эллисону и Тасуку Хондзе). На основе этого открытия сейчас созданы препараты, реактивирующие иммунный ответ организма. Против ряда опухолей — например, некоторых видов меланомы, — такие препараты очень эффективны: быстро достигается полное излечение без значительных побочек. Но все же иммунотерапия помогает не при всех формах рака, так что это не панацея, а только еще одно оружие в арсенале онкологов.

Мировой океан — по сути, огромная фармакологическая сокровищница, которая требует исследования и разработки

Назову также фотодинамическую терапию. В основе этого метода лежит применение специальных веществ — фотосенсибилизаторов, которые при облучении светом с определенной длиной волны начинают выделять активные радикалы кислорода, убивающие клетки. Эти вещества вносятся в пораженную ткань и затем активируются лучом лазера. Данный метод, конечно, тоже не универсален: не в любой орган можно внести фотосенсибилизатор достаточно точно, и потом правильно его облучить. Но против некоторых типов рака кожи фотодинамическая терапия работает хорошо.

Пишет стихи, наводит порядок, становится человечным: что искусственный интеллект научился делать в 2020 году

Реклама на Forbes

Моя команда недавно выделила из тканей глубоководных иглокожих животных офиур вещество из класса порфиринов, которое убивает раковые клетки. Это вещество — интересный кандидат на роль природного фотосенсибилизатора для фотодинамической терапии. Чтобы понять, можно ли сделать из него лекарство, нужны дальнейшие исследования. Пока же мы опубликовали полученные нами первые результаты в Marine Drugs — журнале №1 в мире в области изучения природных соединений из морских источников как кандидатов в лекарственные препараты (рецензируемый научный журнал с импакт-фактором 4,07 и открытым доступом, выпускает швейцарское издательство MDPI. — Forbes Life).

— Как в вашу лабораторию попало это глубоководное животное?

— Это еще один мой большой проект. Я пытаюсь продвигать то, что я называю национальной программой разработки лекарств из морских природных соединений. Организмы, обитающие в океанах, колоссально недоизучены, при этом они могут служить богатейшим источником новых лекарственных веществ для медицины, включая онкологию. Мировой океан — по сути, огромная фармакологическая сокровищница, которая требует исследования и разработки.

И у России в этом смысле есть огромное преимущество. Немногие страны на постоянной основе отправляют исследовательские суда в разные области Мирового океана и берут там образцы с разных глубин. Сейчас этим занимаются Китай, США, Евросоюз как целое, немного — Япония и Австралия. А в России такая океаническая экспедиционная активность есть и имеет большие традиции.

Мои лаборатории сейчас участвуют в этой активности. Мы посылаем своих сотрудников в комплексные экспедиции, которые организует Академия наук, собираем образцы с глубин и выделяем из них природные химические соединения, которые затем тестируем на активность против рака молочной железы и блокировку WNT-сигнального пути в раковых клетках. Здесь уже тоже получены интересные результаты с экстрактом тканей тех же офиур, сейчас мы пытаемся выделить из него действующее вещество, которое дает нужный эффект.

Реклама на Forbes

Вероятность успешного перехода на первую фазу клинических испытаний, по статистике, едва ли превышает 10%

— Не думали ли вы о запуске собственного стартапа, который монетизировал бы результаты ваших исследований?

— Да, в планах есть стартап на основе соединений, которые мы разрабатываем против WNT-пути. Я провел немало переговоров с потенциальными инвесторами, они уже принесли первые результаты. Больше пока ничего рассказать не могу.

— Биомедицинские стартапы сейчас считаются в США одними из самых перспективных, инвесторы охотно вкладывают в них деньги. Как вы думаете, оправдан ли такой ажиотаж?

— В Америке легче привлекать инвестиции в рискованные стартапы, а биомедицинские как раз относятся к их числу. Ведь что такое биомедицинский стартап? Этом малое предприятие, которое основано, скажем, на разработке одной молекулы или одного класса молекул, который показал эффективность в доклинических испытаниях. Цель основателей — дойти до клинических испытаний и успешно пройти первую фазу. После этого стартап можно уже продавать.

Но вероятность успешного перехода на первую фазу клинических испытаний, по статистике, едва ли превышает 10%. Соответственно, и успешных стартапов при таком грубом расчете не может быть больше 10%. А в реальности, я думаю, их еще меньше. Потому что разработка препаратов — сложный процесс, в котором есть и другие важные этапы.

Реклама на Forbes

Вакцины от коронавируса, лечение ВИЧ, лекарство от СМА: как женщины-ученые спасают мир от болезней

Рискуют и сами стартаперы. На этапе R&D получить финансирование достаточно легко, после завершения хотя бы второй фазы клинических испытаний — тоже. Но между этими двумя моментами лежит так называемая долина смерти, когда привлечь финансирование очень трудно. Немногие стартапы через эту долину проходят.

Конечно, есть успешные биотехнологические стартапы. Например, немецкий BioNTech, который помог Pfizer разработать вакцину от коронавируса на основе матричной РНК. Фактически они разработали инновационную технологию, которую купил фармгигант. Такие истории успеха есть, но их немного. Это не значит, что не нужно в этом направлении двигаться, и я собираюсь это делать. Но нужно осознавать риски.

Когда мы побеждаем одни смертельные болезни или откладываем их приход, вместо них появляются другие

— Как вы думаете, сможет ли биомедицина в обозримой перспективе сделать людей бессмертными или хотя бы существенно замедлить наше старение?

— Я думаю, бессмертия мы не достигнем. Старение — другая сложная тема. Практика показывает, что когда мы побеждаем одни смертельные болезни или откладываем их приход, вместо них появляются другие. После того как мы добились успехов в борьбе с сердечно-сосудистыми и теми же раковыми заболеваниями, на первый план у стареющего населения стали выходить нейродегенеративные. Вероятность того, что у человека в возрасте 100 лет разовьется болезнь Альцгеймера, приближается к 100%. Что с этим делать, пока непонятно.

Реклама на Forbes

Я надеюсь, что мы в борьбе с болезнью Альцгеймера тоже будем продвигаться вперед. Но когда мы научимся откладывать ее приход, наверняка «всплывут» какие-то новые заболевания, связанные с возрастом. Поэтому то, что нам в ближайшие десятилетия удастся еще повысить продолжительность жизни — это бесспорно. Некоторые футурологи прогнозируют, что уже в этом веке мы будем жить по 120 лет — в чем я сомневаюсь, потому что не вижу к этому биологических оснований. Но бессмертия, я думаю, мы никогда не достигнем.

О старении, феминитивах и джедаях: лучшие новые книги от российских ученых

4 фото

Можем ли мы действительно «вылечить» рак?

В одном хорошо известном эпизоде ​​ The West Wing из президентского «Государства Союза» вырезается строчка об астрономических усилиях по «лечению рака». Однако в реальной жизни кто-то написал речь, которую вымышленный президент Джозия Бартлет так и не произнес.

12 января Pres. Барак Обама в своем последнем «Положение о Союзе» изложил амбициозный план «лечения рака». Он не называл конкретных сроков для этих усилий или показателей, по которым можно было бы измерить успех, но сказал, что назначил вице-президента.Джо Байден отвечает за «управление полетами». И уже Белый дом опубликовал информацию о нескольких встречах в следующем месяце, которые Байден проведет, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

Но действительно ли такая цель достижима в ближайшем будущем? Пациенты и врачи слишком хорошо знают, что рак — это не одно заболевание, и что нет единственного лекарства от сложной группы заболеваний. Байден действительно помог обеспечить вливание денежных средств в размере 264 миллионов долларов в последний законопроект о государственных расходах, который будет поддерживать работу по борьбе с раком в Национальном институте рака, но препятствия на пути к эффективной борьбе с раком больше, чем просто финансовые.«До излечения еще далеко», но перспектива некоторых конкретных видов рака выглядит радужной, — говорит Джеймс Эллисон, заведующий кафедрой иммунологии онкологического центра им. М. Д. Андерсона Техасского университета в Хьюстоне. Со своей стороны, по крайней мере, Эллисон не был удивлен объявлением вчера вечером, потому что вице-президент сам позвонил ему и другим исследователям в течение последних двух месяцев, чтобы поговорить об исследованиях рака. И теперь, в отличие от даже пяти лет назад, 10-летняя ремиссия реальна для таких видов рака, как меланома, которые, казалось бы, были непревзойденными.

Эти успехи во многом стали возможными благодаря историческим открытиям последних нескольких лет с применением множества методов использования собственной иммунной системы пациентов, известных под общим названием иммунотерапия. Но все еще остаются большие препятствия, когда дело доходит до того, чтобы иммунотерапия работала при многих различных типах опухолей. Хотя некоторые виды рака, особенно те, которые изобилуют мутациями, такими как рак легких или меланома, создают более ощутимые мишени на поверхности клеток, которые иммунная система может распознать и атаковать, другие злокачественные новообразования, такие как рак простаты и поджелудочной железы, оказались более стойкими.Как сообщал Scientific American ранее в этом году, более половины текущих клинических испытаний рака действительно включают в себя те или иные формы иммунотерапии, но все же онкологи часто только на ранних стадиях понимания того, как использовать такое лечение в более крупных масштабах. Даже с раком, который находится на более позднем этапе их иммунотерапевтического ответа, «я не знаю, что мы когда-либо вылечим определенную часть таких опухолей», — говорит Эллисон.

Моника Бертаньолли, заведующая отделением хирургической онкологии в Бригаме и женской больнице и председатель Альянса клинических испытаний в онкологии, общенационального проекта по тестированию новых методов лечения, говорит, что она была взволнована тем, что президент использовал слово «лечение» в своей речи. речь вообще.«Я не думаю, что кто-то из нас наивен и не думаю, что у нас под большим пальцем сидит какая-то волшебная пуля, которая чудесным образом превратится в лекарство, но это то, к чему мы должны стремиться — лечить», — говорит она. «По этой причине, я думаю, было идеально использовать эту терминологию». Как и Эллисон, Бертаньолли считает, что излечение будет трудно, и сомневается, возможно ли это для некоторых видов рака. Но следующая лучшая вещь, по ее словам, — это «убедиться, что он [рак] не оказывает негативного влияния на жизнь пациента», и постановка этой желанной цели может помочь придать импульс к достижению этой цели и за ее пределами.

Тем не менее, даже согласие по поводу определения «лечения» остается спорным. О раке часто говорят в терминах лет ремиссии, а не излечения, потому что все еще существует ползучая обеспокоенность тем, что однажды рак снова появится на поверхности. Но в то время как некоторые «хирурги старой школы» увидят потенциально подозрительную темную рубцовую ткань на КТ (компьютерной томографии) и скажут, что нельзя сказать, что рак «излечен», Эллисон утверждает, что если нет реальных доказательств того, что у человека все еще есть рак, и они находился в ремиссии 10 лет, «практически полностью вылечился.”

Недавние успехи врачей в борьбе с раком связаны не только с иммунотерапией. В недавнем ежегодном отчете Американского онкологического общества по раку показано, что в период с 1991 по 2012 год было предотвращено более 1,7 миллиона смертей от рака, в основном благодаря более совершенным профилактическим мерам, таким как отказ от курения и скрининг на рак груди и толстой кишки.

Несмотря на прогресс в борьбе с раком, он по-прежнему остается убийцей номер два в США после сердечных заболеваний. Хотя больше людей живут или живут дольше с раком, чем в прошлые годы, это по-прежнему не излечивает рак.Рак, безусловно, останется частью человеческого существования, но вопрос в том, как лучше его подавить, когда он действительно появится. Одной из самых больших проблем, которая остается, является обеспечение того, чтобы методы лечения продолжали работать с пациентами в долгосрочной перспективе, и определение того, означает ли это, что методы лечения рака должны применяться в сочетании или развертываться в определенном порядке для определенных пациентов. «К сожалению, мы видим, что некоторые пациенты не реагируют на эти чудесные новые методы лечения, а у некоторых пациентов, которые действительно реагируют на них изначально, в конечном итоге развивается резистентность к этим методам лечения, и поэтому опухоль возвращается», — говорит Бертаньолли.«Очевидно, это способ вылечить рак, потому что мы хотим лечение, к которому у пациента никогда не разовьется сопротивляемость».

Действительно, борьба с раком — долгая, и у президента остался только один год. В 1970-е гг. Ричард Никсон призвал к «войне с раком». Это усилие, наряду с его кампанией по связям с общественностью, породило нереалистичные ожидания того, что рак будет быстро искоренен. Так что же здесь особенного? Во-первых, базовый уровень знаний о раковых заболеваниях и их причинах — а также о целях борьбы с ними — принципиально отличается.«Я надеюсь, что люди не думают, что лекарство уже за углом, но я думаю, что есть основания для оптимизма», — говорит Эллисон. «Говоря термином из Техаса, мы наконец-то получили на это право покупки».

Лекарство от рака: почему так долго?

«В течение пяти лет рак будет исключен из списка смертельных болезней». Это было оптимистическое обещание президенту США Уильяму Ховарду Тафту в 1910 году, когда он посетил лабораторию Баффало Грэтвик, ныне онкологический центр Розуэлл-Парк. Спустя более чем столетие разумно спросить: «Что занимает так много времени?»

Вот лишь несколько вещей, которые мы знаем сейчас, чего не знали тогда.

Рак — это не одна болезнь. Это сотни болезней.

«Рак так же индивидуален, как и человек, у которого он есть», — объясняет Джойс Ом, доктор философии, департамент генетики и геномики рака в Розуэлл-парке.

«Допустим, есть однояйцевые сестры-близнецы, обе больные раком груди. Возможно, они родились с точно такими же генетическими мутациями, но один реагирует на терапию, а другой — нет. Можно жить, а можно умереть ».

Как может быть такой разный результат для однояйцевых близнецов? Одной из причин может быть экологическая эпигенетика.Хотя близнецы родились с одной и той же ДНК, на протяжении всей своей жизни они подвергались различным воздействиям — например, пестицидам, вирусным инфекциям, курению, нездоровой пище или даже травматическим переживаниям, — которые могли включать или выключать нормальные гены, такие как гены-супрессоры опухолей, ответственные за остановку раковых клеток, когда они начинают расти. Это может повлиять на индивидуальный риск развития рака у близнецов.

Изменения ДНК, которые привели к росту раковых клеток, в первую очередь, заставляют клетки слишком быстро размножаться и заставляют их вести себя ненормально.«С раковой клеткой это как если бы вы позволили двухлетнему ребенку собрать вещи на каникулы в Диснейленд, но не проверили, что в чемодане», — говорит Ом. «У вас может быть купальный костюм, но также может быть банка стручковой фасоли. Ячейки полностью облажались ».

По мере того, как процесс продолжается, и клетки собираются, образуя опухоль, ДНК меняет свое вращение еще больше и выходит из-под контроля, пока все клетки не будут сильно отличаться друг от друга — и даже отличаться от «материнской» клетки, с которой они впервые возникли.

Короче говоря, ДНК опухоли в конечном итоге отличается от ДНК пациента и, безусловно, отличается от ДНК любой другой опухоли, включая однояйцевого близнеца пациента.

Многие опухоли содержат более одного типа раковых клеток.

Это верно для рака яичников, почечно-клеточного рака, рака груди, хронического лимфолейкоза (ХЛЛ) и других видов рака. В то время как один тип клеток в опухоли может поддаваться лечению, другие типы могут ускользать целыми и невредимыми и продолжать расти.«Даже если 99% клеток отреагируют, опухоль все равно вырастет из 1%, которые не ответили», — говорит Ом.

Чтобы обойти проблему, можно комбинировать различные виды терапии, чтобы «поразить опухоль всеми необходимыми средствами и избавиться от нее».

Раковые клетки могут изменяться со временем.

Иногда лекарство сначала работает хорошо, но позже рак становится устойчивым и продолжает расти, потому что раковые клетки мутировали или изменились генетически. На самом деле, хотя нормальные клетки могут мутировать, раковые клетки в 100 раз чаще это делают.

Хорошая новость заключается в том, что постоянно внедряются новые методы лечения, в том числе многие из них, доступные в ходе клинических испытаний, поэтому, когда текущее лечение не дает результатов, некоторые пациенты могут переходить от одного нового лечения к другому. Так обстоит дело со многими пациентами с хроническим миелоидным лейкозом (ХМЛ). «Да, пациенты должны сменить терапию, и они принимают терапию в течение длительного времени, но их жизнь может быть продлена на годы и годы», — отмечает доктор Ом. «ХМЛ — это болезнь, которую мы знаем, как лечить.”

Раковые клетки «очень хорошо выживают».

Когда тело работает так, как должно, аномальная клетка самоуничтожается в процессе, называемом апоптоз . «Но апоптоз отключается во многих раковых клетках», — говорит Ом. «Раковые клетки очень хорошо выживают».

Раковые клетки также могут найти способы защитить себя от лечения. Вот один пример: тестостерон, который вырабатывается в яичках, «питает» рак простаты, поэтому некоторые пациенты с раком простаты получают гормональную терапию, чтобы блокировать выработку тестостерона организмом.Однако в некоторых случаях опухолевые клетки затем развивают способность производить тестостерон из холестерина.

Найдем ли мы когда-нибудь лекарство?

«Мы добиваемся прогресса», — говорит доктор Ом. «Это кажется медленным, а иногда и недостаточно быстрым для наших пациентов. Мы знаем это, и это сложно, но мы добиваемся огромного прогресса ».

Картирование генома человека в 2003 году — историческое международное достижение, в котором Розуэлл Парк сыграл свою роль — предоставило огромное количество информации для решения головоломки.Это помогло исследователям идентифицировать 291 ген, связанный с риском рака, и сделало возможными такие прорывы, как геномный анализ, который сопоставляет ДНК пациента и опухоли с целевыми методами лечения, которые, вероятно, будут работать лучше всего.

И иммунотерапия, когда-то считавшаяся ограниченным потенциалом, показывает большие перспективы, особенно с развитием новых клеточных методов лечения.

«Сегодня, когда лечение не помогает, у нас есть более широкий набор инструментов», — говорит д-р Ом. «У нас есть еще кое-что, что мы можем предложить, чего у нас не было совсем недавно.В прошлом мы бы сказали: «Извините, мы больше ничего не можем сделать».

«Рак груди — отличный тому пример. Двадцать лет назад болезнь прогрессировала у пациентов на ранней стадии. Теперь это не так. Теперь мы знаем, как лечить пациента на ранней стадии. Сейчас живут пациенты, которые раньше не жили бы. Ключевым моментом является увеличение числа пациентов, которым мы можем помочь, и улучшение этих методов лечения.

«Более тяжелые из них — это более редкие опухоли — те, с которыми мы еще не справились, например, рак поджелудочной железы, мелкоклеточный рак легких и глиобластома.

«Но мы здесь каждый день лечим рак. Каждый день выживают пациенты, которые не выжили бы даже пять лет назад. Каждый день пациенты выздоравливают с помощью новых достижений. Некоторые пациенты справляются с этим, и мы наблюдаем за ними в течение долгого времени, и они никогда не вернут это.

«И это все, что имеет значение для этих пациентов».

Узнайте, как пациенты, их друзья и семьи помогают ускорить исследования с помощью банка данных и биорепозитория Roswell Park (DBBR).

Можно ли вылечить рак?

Можно ли вылечить человека от рака, зависит от типа и стадии рака, типа лечения, которое он может получить, и других факторов. Некоторые виды рака излечиваются с большей вероятностью, чем другие. Но каждый вид рака нужно лечить по-своему. Нет одного лекарства от рака.

Лечение против ремиссии

A cure означает, что рак исчез после лечения, лечение больше не требуется, и не ожидается, что рак вернется.Врач редко может быть уверен, что рак никогда не вернется. В большинстве случаев необходимо время, чтобы узнать, может ли рак вернуться. Но чем дольше человек свободен от рака, тем больше вероятность того, что рак не вернется. Чаще, когда лечение оказывается успешным, врачи говорят, что рак «находится в стадии ремиссии», а не «излечен».

Ремиссия — это период времени, когда рак поддается лечению или находится под контролем. Некоторые люди думают, что ремиссия означает, что рак излечен, но это может быть не так.

• При полной ремиссии все признаки и симптомы рака исчезают, и раковые клетки не могут быть обнаружены никакими тестами.
• При частичной ремиссии рак сокращается, но не исчезает полностью.

Ремиссия может длиться от нескольких недель до нескольких лет. Лечение может продолжаться или не продолжаться во время ремиссии, в зависимости от типа рака. Полная ремиссия может длиться годами, и со временем можно подумать, что рак излечим.Если рак возвращается (рецидив), повторная ремиссия может быть возможна после дальнейшего лечения.

Что означает статистика выживаемости?

Когда говорят, что у них рак, многие спрашивают врача, каковы их шансы на выживание. Хотя есть много факторов, которые влияют на ответ, есть статистика, которая может помочь. Статистика — это числа, которые описывают, что происходит с большими группами людей с одним и тем же диагнозом. Статистические данные не могут быть применены к конкретному человеку, но могут дать некоторое представление о том, чего ожидать.

Вот некоторые статистические данные, которые используются для рака:

• Выживаемость: процент людей, которые остались живы в определенное время после постановки диагноза.
• Общая выживаемость: процент людей с определенным типом и стадией рака, которые не умерли ни по какой причине в течение периода времени после постановки диагноза.
• Коэффициент выживаемости, связанный с раком (или заболеванием): процент людей с определенным типом и стадией рака, которые не умерли от рака в течение установленного периода времени после постановки диагноза.
• 5-летняя относительная выживаемость: процент людей, которые будут живы через 5 лет после постановки диагноза. В него не входят те, кто умирает от других болезней.

Показатели выживаемости могут описывать любой отрезок времени. Однако исследователи обычно обращают внимание на 5-летнюю относительную выживаемость.

Что значит выжить после рака?

Существует несколько определений выживших после рака. Некоторые люди используют этот термин для обозначения любого, у кого когда-либо был диагностирован рак.Это то, что имеет в виду Американское онкологическое общество, когда мы говорим о выживании или выживании после рака.

Но некоторые люди используют термин «оставшийся в живых» для тех, кто прошел курс лечения рака. А третьи могут назвать человека выжившим только в том случае, если он прожил несколько лет после того, как был поставлен диагноз рака. Однако помните, что у некоторых людей лечение длится дольше, и не все заканчивают лечение. Некоторые люди могут жить много лет с раком как хроническим заболеванием.

Других пострадавших, таких как семья и друзья, также можно иногда считать выжившими после рака.

Быть выжившим после рака означает для разных людей разные вещи. Некоторые люди избавляются от рака после лечения, но могут испытывать поздние и долгосрочные побочные эффекты лечения. Другие могут избавиться от рака после лечения, но их рак вернулся, и их нужно лечить снова. Третьим нужно будет продолжить лечение рака, чтобы держать его под контролем. Но любому, у кого был диагностирован рак, нужна помощь, учитывающая его уникальные потребности.

Не всем нравится, когда их называют выжившими после рака.Каждый человек имеет право определить свой собственный опыт лечения рака. Так что любого, кто называет себя выжившим после рака, следует считать таковым.

Ближе ли мы к излечению от рака? | Онкологический центр Fox Chase

Обновлено: 6 февраля 2020 г.

Мы живем в мире захватывающих достижений. Мы отправили людей на Луну, разработали новые источники энергии и вылечили бесчисленное количество болезней. Но лекарство от рака все еще кажется нам недоступным. Несмотря на миллиарды долларов на исследования в год, эта болезнь продолжает поражать слишком много людей.

Иногда это может показаться ужасной ситуацией. Но, по словам Джонатана Черноффа, доктора медицины, главного научного сотрудника онкологического центра Fox Chase, в борьбе с раком достигнуты значительные успехи.

«Вы можете видеть это в данных Американского онкологического общества — уровень смертности снижается», — сказал он. «Тем не менее, необходимо добиться очень большого прогресса, и эта чума далека от завершения».

Можно ли вылечить рак?

«Лечение рака» звучит как что-то, что нужно отметить в списке.Но это упрощает многогранный вопрос.

«Почему мы не вылечили рак? Дело не в том, что мы недостаточно умны, — сказал Чернофф. «Это очень сложная проблема, даже более серьезная, чем мы думали 50 лет назад. Оказывается, рак — это общий термин. В разных тканях есть много разных видов рака, которые действуют по-разному. Не все они вызваны одними и теми же мутациями, и не все они будут реагировать на один и тот же тип лечения ».

Скорее всего, не будет одного лекарства от рака, потому что более 200 отдельных болезней подпадают под «рак», согласно данным Американской ассоциации исследований рака.Все эти болезни характеризуются неконтролируемым образованием клеток. Злокачественные клетки воспроизводятся и образуют опухоли или, в случае рака крови, вытесняют нормальные клетки костного мозга и кровотока.

Люди разнообразны, и рак тоже. В одном органе могут возникать два типа рака, но они могут по-разному вести себя или реагировать на лечение. А генетический состав может еще больше усложнить обнаружение, диагностику и лечение.

Новые достижения в области обнаружения и лечения

Несмотря на все проблемы, связанные с раком, исследователи добиваются прогресса в профилактике, обнаружении, лечении и борьбе с этим заболеванием.

«Возможно, самые большие успехи были достигнуты в профилактике», — сказал Чернофф. «Если вы посмотрите только на отказ от курения, то снижение уровня курения определенно повлияло на количество людей, страдающих раком легких. Возможно, общественное образование и последующие изменения в поведении спасли больше жизней, чем то, что люди вроде меня делают в лаборатории ».

Конечно, всегда важна профилактика. Но так же происходит поиск новых и лучших методов лечения. И методы лечения рака кардинально изменились.Химиотерапия и лучевая терапия больше не единственные варианты. Например, иммунотерапия ознаменовала огромный прорыв в лечении рака.

«Нельзя разговаривать о лечении рака, не говоря об иммунотерапии», — сказал Чернофф. «Это большой прогресс за последние 20 лет. Иммунная система играет роль в борьбе с раком — есть способы сделать иммунную систему более активной в борьбе с раком, чем она была бы сама по себе ».

Исследователи тестируют новые методы лечения, также ориентированные на обнаружение.Разрабатываются анализы крови, чтобы обнаружить рак до появления симптомов.

«Идея состоит в том, что с помощью простого анализа крови вы сможете обнаружить в крови что-то, что указывает на рак где-то в теле», — сказал Чернофф. «Эти тесты только начинаются, но когда-нибудь, особенно для тех, кто находится в группе риска — скажем, у них есть член семьи, болеющий раком или другим фактором высокого риска, — когда они займутся физическим состоянием в дополнение к регулярным тестам на холестерин и Например, их врачи могут добавить к этому раунду анализов анализ циркулирующей ДНК опухоли.”

Сейчас это экспериментальное тестирование. Издержки и ложные срабатывания беспокоят исследователей. Но, как сказал Чернофф, «это очень захватывающий взгляд в будущее».

Последние исследования в области рака

Рак — единственная цель нашей работы в Fox Chase, и наши ученые изучают каждый аспект.

«В Fox Chase мы занимаемся всей проблемой рака, от профилактики и обнаружения до лечения и выживания», — сказал Чернофф. «Во всех этих областях есть области передового опыта.”

Одна из областей с большим успехом — это эпигенетика рака.

«Эпигенетика даже тоньше, чем обычная генетика», — объяснил Чернофф. «Мы смотрим на второй уровень генетического кода — не на изменения в последовательности, а на то, что регулирует организацию и экспрессию ДНК. При раке изменяется эпигенетический профиль. Сейчас существуют препараты, которые могут регулировать эпигенетический профиль. Это определенно горячая тема «.

Новые области и важные открытия в области рака привлекают много внимания.Но постепенное продвижение вперед происходит постоянно. Они делают вещи немного лучше. Добавьте несколько дополнительных достижений вместе, и вы получите большой сдвиг в лечении рака.

«Мы всегда идем в гору с раком», — сказал Чернофф. «Если вы добьетесь достаточного прогресса, вы сможете изменить ситуацию к лучшему. Как правило, это приводит к новому пониманию того, как лечить рак ».

Узнайте больше об исследованиях наших ученых из Fox Chase.

мифов о лечении рака: есть ли правда в этих распространенных убеждениях?

Мифы о лечении рака: есть ли правда в этих распространенных убеждениях?

Заблуждения о лечении рака могут вызвать у вас замешательство или неуверенность при выборе лечения.Узнайте правду, чтобы чувствовать себя более комфортно при лечении рака.

Персонал клиники Мэйо

Исследования позволили улучшить лечение рака, сделав его более эффективным и уменьшив побочные эффекты. Тем не менее, некоторые вводящие в заблуждение представления о лечении рака все еще сохраняются. Вот несколько распространенных заблуждений о лечении рака и объяснения, которые помогут вам понять правду.

Миф: позитивный настрой — все, что вам нужно, чтобы победить рак

Правда: Нет никаких научных доказательств того, что позитивный настрой дает вам преимущество в лечении рака или увеличивает ваши шансы на выздоровление.

Положительное отношение может улучшить качество вашей жизни во время лечения рака и после него. У вас может быть больше шансов оставаться активным, поддерживать связи с семьей и друзьями и продолжать общественную деятельность. В свою очередь, это может улучшить ваше самочувствие и помочь вам найти в себе силы бороться с раком.

Миф: Если мы можем отправить человека на Луну, мы уже должны были вылечить рак

Правда: Найти лекарство от рака оказалось сложнее, чем освоить инженерные и физические знания, необходимые для космических полетов.

Рак фактически включает в себя большую группу болезней. У каждого человека может быть много разных причин рака. Несмотря на успехи в диагностике и лечении, врачам еще предстоит многое узнать о том, что заставляет клетку становиться злокачественной и почему одни люди, больные раком, справляются лучше, чем другие.

Кроме того, рак — это движущаяся мишень. Раковые клетки могут продолжать мутировать и изменяться в течение болезни. Это может привести к тому, что раковые клетки больше не будут реагировать на химиотерапевтические препараты или лучевую терапию, которые были введены изначально.

Миф

: фармацевтические компании и Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) блокируют или отказываются от новых методов лечения рака

Правда: Ваш врач и FDA , которое должно одобрить новые лекарства, прежде чем их можно будет давать людям, не участвующим в клинических испытаниях, являются вашими союзниками. Таким образом, они делают вашу безопасность главным приоритетом.

К сожалению, научные исследования для определения безопасности и эффективности новых методов лечения рака требуют времени.Это может создать впечатление или привести к сообщениям о том, что новые эффективные методы лечения блокируются.

Врачи часто прибегают к исследованиям рака, потому что у них есть член семьи или друг, пострадавший от этого заболевания. Они так же заинтересованы в поиске лекарства, как и все остальные, по той же причине — оно влияет на них лично. Они ненавидят видеть, что любимый человек страдает, и не хотят его терять. Они также хотят избавить других от того, через что они прошли.

Миф

: Регулярные осмотры и современные медицинские технологии позволяют обнаружить все виды рака на ранней стадии

Правда: Хотя регулярная медицинская помощь действительно может повысить способность выявлять рак на ранней стадии, она не может этого гарантировать.Рак — сложное заболевание, и не всегда есть надежный способ его обнаружить.

Регулярный скрининг был связан с уменьшением смертности от рака простаты, шейки матки, груди, легких, толстой и прямой кишки.

Миф: лечение рака означает, что вы не можете жить дома, работать или заниматься своими обычными делами

Правда: Большинство больных раком лечат амбулаторно по месту жительства.

Иногда бывает полезно поехать в специализированный медицинский центр для лечения.Но часто врачи в таком медицинском центре могут работать с врачами в вашем родном городе, чтобы вы могли быть со своей семьей и друзьями.

Иногда люди могут захотеть отвлечься от работы, чтобы сосредоточиться на здоровье. Часто можно возобновить или продолжить работу.

Было проведено множество исследований, направленных на то, чтобы облегчить людям более нормальную жизнь во время лечения рака. Например, теперь доступны лекарства, которые помогают лучше контролировать тошноту, и поощряются программы упражнений.В результате вы часто можете работать и оставаться активным во время лечения.

Миф: рак всегда болезненен

Правда: Некоторые виды рака никогда не вызывают боли.

Для людей, которые действительно испытывают боль при онкологических заболеваниях, особенно для людей с запущенным раком, врачи стали лучше осознавать необходимость контролировать такую ​​боль и научились лучше справляться с ней. Хотя можно не полностью избавиться от боли, цель состоит в том, чтобы контролировать боль, чтобы она мало влияла на ваш распорядок дня.

Миф: биопсия иглой может повредить раковые клетки, заставляя их перемещаться в другие части тела

Правда: Для большинства типов рака нет убедительных доказательств того, что биопсия иглы — процедура, используемая для диагностики многих типов рака — вызывает распространение раковых клеток.

Однако есть исключения, о которых знают врачи и хирурги. Например, пункционная биопсия обычно не используется для диагностики рака яичек. Вместо этого, если врач подозревает рак яичка, яичко удаляется.

Миф: операция вызывает распространение рака

Правда: Нет никаких доказательств того, что операция может вызвать распространение рака. Не откладывайте и не отказывайтесь от лечения из-за этого мифа. Хирургическое удаление рака часто является первым и наиболее важным лечением.

Некоторые люди могут поверить в этот миф, потому что во время выздоровления они чувствуют себя хуже, чем до операции.

Миф: Все, у кого один и тот же вид рака, получают одинаковое лечение

Правда: Ваш врач подберет вам лечение.Какое лечение вы получите, зависит от того, где находится ваш рак, распространился ли он и насколько сильно, как он влияет на функции вашего тела, ваше общее состояние здоровья и другие факторы.

Все чаще и чаще лечение рака подбирается на основе генетического тестирования ваших раковых клеток. Определенные изменения или мутации в ваших раковых клетках могут помочь вам в лечении. Кроме того, лечение рака может зависеть от генов, с которыми вы родились. Определенные гены могут указывать на то, что ваше тело обрабатывает определенные химиотерапевтические методы лечения и лекарства иначе, чем чужой организм.

Миф: Каждый, кто болен раком, должен лечиться

Правда: Вам решать, хотите ли вы лечить свой рак. Вы можете решить это, посоветовавшись с врачом и узнав о возможных вариантах.

Человек, больной раком, может отказаться от лечения, если у него есть:

• Медленнорастущий рак. У некоторых людей, больных раком, может не быть никаких признаков или симптомов. Лабораторные тесты могут показать, что рак растет очень медленно.Эти люди могут подождать и понаблюдать за раком. Если он внезапно начинает расти быстрее, лечение всегда возможно.
• Прочие медицинские условия. Если у вас есть другие серьезные заболевания, вы можете отказаться от лечения рака, так как рак не может быть самой большой угрозой для вашего здоровья. Это может быть особенно актуально в случае медленно растущего рака.
• Рак поздней стадии. Если бремя побочных эффектов лечения превышает пользу, которую может принести лечение, вы можете отказаться от лечения.Но это не значит, что ваш врач бросит вас. Ваш врач по-прежнему может предложить меры по обеспечению комфорта, такие как обезболивание.

20 марта 2020 г. Показать ссылки

1. Отношения и рак. Американское онкологическое общество. http://www.cancer.org/cancer/cancer-basics/attitude-and-cancer.html. По состоянию на 3 февраля 2020 г.,
2. Cheng CT, et al. Профиль противодействия раку позволяет прогнозировать долгосрочные психологические функции и качество жизни выживших после рака. Поддерживающая терапия при раке.2019; DOI: 10.1007 / s00520-018-4382-z.
3. Стаблфилд, доктор медицины. Реабилитация рака: принципы и практика. 2-е изд. Demos Medical; 2018.
4. Гиридхар К. (заключение эксперта). Клиника Майо. 4 февраля 2020 г.
5. Siegel RL, et al. Оценка прогресса в борьбе с раком. КА: Онкологический журнал для клиницистов. 2018; DOI: 10,3322 / caac.21460.
6. Van Everdingen MHJ, et al. Обновленная информация о распространенности боли у больных раком: систематический обзор и метаанализ.Журнал по лечению боли и симптомов. 2016; DOI: 10.1016 / j.jpainsymman.2015.12.340.
7. Распространенные мифы и заблуждения о раке. Национальный институт рака. https://www.cancer.gov/about-cancer/causes-prevention/risk/myths. По состоянию на 3 февраля 2020 г.,
8. Steele GS, et al. Клинические проявления, диагностика и стадирование опухолей половых клеток яичек. https://www.uptodate.com/contents/search. По состоянию на 3 февраля 2020 г.,
9. Lissoni P, et al. Персонализация лекарства от рака: реальность или иллюзия.Журнал медицинской онкологии. 2018; 1: 9.
10. Van Hemelrijck M, et al. Количественная оценка перехода от активного наблюдения к бдительному ожиданию среди мужчин с раком простаты с очень низким риском. Европейская урология. 2016; DOI: 10.1016 / j.eururo.2016.10.031.

Узнать больше Подробно

.

Сможем ли мы когда-нибудь вылечить рак?

Мы попросили трех экспертов по раку — лауреата Нобелевской премии профессора Харальда цур Хаузена, профессора Вальтера Риккарди и доктора Элизабет Вейдерпасс — поделиться своими мыслями о лечении рака.Все они входят в комиссию ЕС по борьбе с раком Horizon Europe и помогут определить конкретную цель для Европы в этой области на следующее десятилетие.

Проф. Харальд цур Хаузен, Немецкий онкологический исследовательский центр, Гейдельберг

«Доказательства инфекций, связанных с раком, дают надежду на предотвращение до половины всех видов рака»

Если мы когда-нибудь сможем полностью вылечить рак — то есть открытый вопрос, на который я не могу ответить. У нас есть хорошие шансы резко снизить заболеваемость раком, но в настоящее время мы видим, что заболеваемость или заболеваемость раком растет во всем мире.

Смертность онкологических больных немного снижается, но рост заболеваемости не компенсируется снижением смертности. Каждый год по-прежнему регистрируется большое количество случаев заболевания, и если мы действительно хотим что-то сделать против рака в будущем, нам нужно остановить рост.

Мы знаем, что существует ряд факторов риска рака, которых можно избежать. На данный момент нам также известно около 20% случаев рака, связанных с инфекциями. Мы можем не только эффективно иммунизировать пациентов против этих видов рака, но и практически искоренить их, в частности гепатит B (причина рака печени) и вирус папилломы человека (который проф.zur Hausen связано с раком шейки матки), где у нас есть вакцины, которые в настоящее время доступны.

Мы полагаем, что у нас есть доказательства того, что по крайней мере на 30% больше случаев рака человека также связано с инфекционными событиями. Это дает, по крайней мере, надежду на то, что в ближайшем будущем могут быть разработаны другие методы, которые также приведут к долгосрочной защите от этих заболеваний, в частности от рака толстой кишки, рака груди и рака простаты, где растет количество доказательств того, что конкретные инфекционные события играют важную роль. роль.

Недавно мы открыли совершенно новый класс инфекционных агентов, которые происходят из плазмид. Плазмиды — это своего рода мини-хромосомы бактерий, которые мы находим у очень большого числа пациентов с раком толстой кишки. Это инфекции, которые сохраняются в течение десятилетий, вызывая хронические воспаления, и эти воспаления на самом деле являются причиной кислородных радикалов и мутаций в клетках, которые подвержены развитию рака.

Мы секвенировали все (плазмидные) геномы, которые мы идентифицировали до сих пор, и то, что произошло, было для нас действительно неожиданностью, потому что они не представляют ни вирусных, ни бактериальных последовательностей.Это слегка модифицированные бактериальные плазмиды, происходящие от определенных бактерий, но научившиеся независимо реплицироваться в клетках крупного рогатого скота и человека. Мы можем продемонстрировать, что они обнаруживаются при воспалительных поражениях толстой кишки, груди и простаты. Так что, на мой взгляд, это, надеюсь, откроет новые подходы к профилактике и, в конечном итоге, к лечению этих очень распространенных типов рака.

Самая большая проблема состоит в том, чтобы провести больше фундаментальных исследований и сделать больший акцент на профилактических мерах, чтобы заблокировать заболеваемость раком, избегая предвестников рака с помощью хирургических вмешательств.Нам необходимо улучшить протокол лечения рака. И нам нужно разработать какую-то методологию, чтобы обеспечить долгосрочную защиту пациентов на всю жизнь.

Проф. Вальтер Риккарди, Университет Каттолика дель Сакро Куоре, Рим, Италия

«Цифровые технологии могут помочь нам найти более точные способы борьбы с этими заболеваниями»

Рак — это общее определение ряда заболеваний. болезней, поэтому мы не можем использовать общий подход — решение для каждого типа рака — но мы можем разработать общую стратегию.Для этого необходим союз между различными заинтересованными сторонами, не только в секторе здравоохранения, но и в социальном секторе, потому что многие модели поведения, способствующие возникновению рака, можно изменить с помощью образа жизни и профилактики. Мы также должны воспользоваться огромным прогрессом в области технологий. Я уверен, что мы найдем лучший подход к борьбе с этой болезнью.

Сегодня у нас есть возможность с помощью цифровых технологий получить много данных, которые, в принципе, могут быть связаны с секвенированием генома, поскольку, насколько нам известно, есть некоторые виды рака, которые определяются генетически.Мы знаем, что большинство из них связано с пятью факторами, четыре из которых — это поведение: употребление алкоголя, табака, переедание и недостаточная физическая активность, а также загрязнение окружающей среды. Цифровые технологии могут включать в себя множество данных, от самых общих до конкретных характеристик отдельного человека.

Понимание чьих-либо конкретных характеристик означает, что мы можем разработать более персонализированный и точный целевой подход, избегая того, что происходит сейчас — когда мы предоставляем одно лекарство, скажем, для каждого вида рака груди.Мы знаем, что это вызывает побочные эффекты у некоторых женщин, которые не получают от препарата никакой реальной пользы. Итак, глядя на подгруппу женщин, заболевших раком груди, мы должны разработать этот подход.

Иммунотерапия (при которой иммунная система пациента стимулируется для атаки на рак) также дает невероятные результаты. В прошлом некоторые виды рака, такие как рак легких или метастатическая меланома, было невозможно вылечить, а теперь у нас есть возможность действительно вылечить их, а в некоторых случаях найти существенное решение этой болезни.Думаю, мы можем быть оптимистами и в этом отношении.

Задача на будущее — это огромные данные, которые у нас будут — геномные данные для 500 миллионов (европейских) граждан, — которые необходимо обрабатывать надлежащим образом с учетом конфиденциальности.

Д-р Элизабет Вейдерпасс, Международное агентство по изучению рака, Всемирная организация здравоохранения, Лион, Франция

«Люди должны изучить Европейский кодекс борьбы с раком — 12 способов снижения риска»

Проф.Цур Хаузен говорит, что рак, в который вовлечены инфекции, дает надежду на поиск методов защиты от этих болезней. Изображение предоставлено — DKFZ T. Schwerdt

Рак — это семейство болезней. Существует более сотни различных типов рака. Некоторые типы излечимы и действительно излечиваются, особенно когда они обнаруживаются раньше и в богатых странах, в то время как другие типы мы просто не знаем, как лечить.

Для некоторых типов рака, скажем, рака груди на ранней стадии, рака яичек и некоторых типов лейкемии, мы уже знаем способы относительно ранней диагностики, а также способы чрезвычайно эффективного лечения.

Есть несколько типов рака, в которых был достигнут очень существенный прогресс, но есть несколько типов, с которыми мы не знаем, как бороться. Существует очень распространенный тип рака, рак простаты, при котором мы до сих пор не знаем лучших способов его раннего выявления и целесообразности его выявления на ранней стадии. У нас нет хороших инструментов для скрининга, и мы не знаем, как отличить медленнорастущие типы, которые вообще не нуждаются в особом вмешательстве, и быстрорастущие типы. Таким образом, рак простаты, безусловно, является одним из видов рака, при котором у нас есть очень большая проблема с точки зрения общественного здравоохранения, поскольку он поражает очень большое количество мужчин.

В связи с резким увеличением числа онкологических больных, ожидаемым в ближайшие десятилетия в связи с увеличением продолжительности жизни, правительства призываются срочно и более строго осуществлять программы профилактики рака и борьбы с ним, поскольку 30-40% случаев рака можно предотвратить ( в европейских странах; для других стран доля предотвратимых раковых заболеваний еще выше).

Обычные граждане Европы могут выучить Европейский кодекс борьбы с раком. Это 12 способов, основанных на очень веских доказательствах, чтобы помочь снизить риск рака и помочь обнаружить определенные виды рака на ранней стадии.

Например, курение остается причиной половины всех предотвратимых онкологических заболеваний в Европе. Несоответствующая диета, при которой не хватает фруктов и овощей, а также диета, ведущая к ожирению, являются другими важными причинами рака в Европе.

Как сказал Итан Билби.

Интервью отредактированы для ясности и объема.

19/9/19 — Эта история была обновлена, чтобы отразить, что 30-40% раковых заболеваний можно предотвратить в европейских странах, а в других странах уровень предотвратимых раковых заболеваний еще выше.

Объем Европейской миссии Horizon по борьбе с раком будет обсуждаться 25 сентября на мероприятии EU «Дни исследований и инноваций» в Брюсселе, Бельгия.

Европейские дни исследований и инноваций

Европейские дни исследований и инноваций, которые пройдут в Брюсселе, Бельгия, с 24 по 26 сентября, призваны собрать вместе политиков, ученых, представителей промышленности, гражданского общества и предпринимателей, чтобы обсудить, как исследования и инновации могут помочь решить основные проблемы, с которыми ЕС столкнется в ближайшее десятилетие.

Идея состоит в том, чтобы получить широкий спектр мнений от экспертов и заинтересованных сторон о приоритетах на первые четыре года предстоящей Европейской программой финансирования исследований Horizon Europe стоимостью 100 миллиардов евро. В дополнение к сессиям конференции, политики из ЕС и национальных администраций будут доступны на протяжении всего мероприятия в пространстве под названием Horizon Village для сбора дополнительных материалов от участников.

Мероприятие, которое будет проводиться ежегодно, состоит из конференции по вопросам политики, определяющей рабочую программу Horizon Europe, центра инноваций для новаторов и инвесторов, объединяющего их в сеть, и публичной выставки под названием «Наука прекрасна!».

Убийство рака через иммунную систему

Сканирующая электронная микрофотография Т-клетки человека из иммунной системы здорового донора. Изображение предоставлено: Национальный Институт аллергии и инфекционных Болезни (NIAID)

Что, если бы тело могло излечиться даже от самых агрессивных и смертельных опухолей?

Всего за несколько лет идея превратилась из представлений о Нью Эйдж в медицинскую реальность.Исследователи изучают потенциал иммунотерапии как мощного, эффективного и долговременного решения для борьбы с раком.

Т-клеток (окрашенных в розовый и коричневый цвета), которые используются иммунной системой для борьбы с болезнями, после иммунотерапевтического лечения увеличиваются рядом с клетками рака простаты. Изображение предоставлено: Fong lab / UCSF

Одной из сбивающих с толку характеристик рака уже давно является то, что обычно активный патруль организма против вирусов имеет тенденцию оставлять смертельные раковые клетки в покое, чтобы они гноились, мутировали и распространялись.

Иммунная система имеет это слепое пятно по своей природе — иммунная система, которая имеет способность атаковать сама себя, приводит к аутоиммунным заболеваниям, поэтому в качестве защиты она экранирует свои собственные ткани.

На протяжении десятилетий ученые полагали, что рак недоступен для естественной защиты организма. Но после десятилетий скептицизма относительно того, что иммунную систему можно обучить искоренять и уничтожать эти злокачественные клетки, новое поколение лекарств доказывает обратное.

Лечение состоит из введения антител, которые укрепляют иммунную систему, чтобы распознавать раковые клетки и атаковать их.Более того, поскольку иммунная система имеет встроенную память, она продолжает преследовать раковые клетки, поэтому реакция может быть более продолжительной и полной.

8 лучших трендов

Иммунотерапия рака была выбрана экспертами UCSF в качестве одного из главных направлений исследований на 2014 год. Узнайте больше о том, какие другие направления набирают обороты в следующем году.

Хитрость в том, что это лечение работает не для всех, и исследователи еще не понимают, почему. Но когда это действительно работает, результаты были особенно впечатляющими.

«Несмотря на 30-летнюю историю людей и организаций, пытающихся разработать подходы к иммунотерапии рака, только в последние 10 лет мы прорвались и смогли повлиять на рак с помощью иммунотерапии», — сказал Джеффри. Блюстоун, доктор философии, исполнительный вице-канцлер и проректор Калифорнийского университета в Сан-Франциско.

«Я действительно думаю, что мы находимся на переломном этапе с иммунотерапией», — добавил он. «Это будет революция и повлияет на то, как мы подходим к раку на долгие годы.”

Последняя надежда

В ее родном городе Гранд-Джанкшен, штат Колорадо, ей сделали три операции подряд, в результате которых с ее головы были удалены опухоли, но это не помешало им вернуться и быстро распространиться на ее шею и лимфатические узлы.

Патрисия Холлоуэлл проводит время со своей дочерью Тери и внуком Коди. Фото Синди Чу

В день, когда она вернулась домой из больницы после третьей операции в июне того же года, ее муж перенес тяжелый инсульт и умер через неделю.

«Это было адское лето, казалось, все закончилось», — вспоминала она. «Когда мой муж умер, и мой рак вернулся, это было похоже на конец света, конец моего мира. Это было просто полное опустошение ».

Это не первая схватка Холлоуэлла с раком, пережившего рак груди и толстой кишки 30 лет назад. На этот раз, после неудачных операций и быстрого распространения рака, она решила, что ее удача закончится.

Ее врачи предположили, что ее единственной надеждой может быть участие в клинических испытаниях новых препаратов для иммунотерапии рака.

Холлоуэлл переехала в Сан-Рафаэль, штат Калифорния, чтобы быть со своей дочерью, и была принята к участию в исследовании в UCSF под руководством Адила Дауда, доктора медицины, директора клинических исследований меланомы в Центре комплексного рака UCSF Хелен Диллер. В июне 2013 года она начала каждые две недели внутривенно вводить антитела, нацеленные на иммунный ингибитор PD-1.

«В течение месяца мои врачи увидели разницу, и теперь у меня нет опухолей», — сказала она. «Для меня это было абсолютным чудом».

Патриция Холлоуэлл обнимает своего трехлетнего внука Коди в доме своей дочери в Сан-Рафаэле, Калифорния.Фото Синди Чу

Дауд сказал, что использование антитела PD-1 «изменило правила игры в лечении меланомы». Всего несколько лет назад примерно у 10 процентов его пациентов опухоли уменьшились в результате лечения иммунотерапией; сегодня процент откликов увеличился до 30–50 процентов. Это по сравнению с лечением химиотерапией, которое дает 10-процентный ответ и может быть краткосрочным решением.

Иммунотерапия — это «сомнительный факт даже сейчас, но положительный ответ становится более вероятным с [антителом к] PD-1», — сказал Дауд.«Надеюсь, он станет строительным блоком, и в ближайшие годы мы будем дополнять его и выйдем за рамки 50-процентной доли ответов».

Для Холлоуэлл два раза в месяц поездки в UCSF для лечения могут скоро закончиться, если ее ПЭТ-сканирование в конце февраля не покажет наличия опухолей.

«Я чувствую себя очень хорошо», — сказала она. «Единственное, что плохо, это то, что я немного устал, поэтому днем ​​отдыхаю, но хорошо, что я жив».

Лечение пациента вместо болезни

«Долгое время люди не верили, что это возможно», — сказал Лоуренс Фонг, доктор медицинских наук, доцент медицины UCSF и один из ведущих исследователей Университета в области расширения использования иммунотерапии.

Лоуренс Фонг, доктор медицины, и Джера Льюис, научный сотрудник лаборатории Фонга, отбирают криоконсервированные образцы пациентов, хранящиеся в резервуаре с жидким азотом, для оценки иммунного ответа. Фото Сьюзан Меррелл

«Теперь мы можем лечить рак, лечя пациента, а не болезнь», — сказал он. «Это самое большое изменение. Мы можем лечить рак, не прибегая к химиотерапии или облучению, чтобы убить рак, или без операции, чтобы избавиться от опухоли ».

Исследователи из UCSF и других организаций идентифицировали клеточные рецепторы, такие как CTLA-4 и PD-1, которые действуют как тормоз иммунной системы, ограничивая ее реакцию.

С использованием антител для подавления этих блокирующих рецепторов, позволяющих более активную и бдительную иммунную систему, врачи наблюдали выдающиеся ответы у пациентов с метастатической меланомой и раком легких, оба из которых почти всегда заканчивались смертельным исходом при традиционном лечении. Иммунотерапия также успешно применяется при раке мочевого пузыря, простаты, почек и костного мозга.

«Это была радикальная идея: что организм уже обладает способностью побеждать рак, и что роль медицины заключалась в том, чтобы найти способ, позволяющий организму управлять лечебной работой, на которую оно способно от природы», — сказал Фонг.«Мы все верили, что это может сработать, но очень немногие могли предсказать 180-градусное изменение, которое мы наблюдали за последние два года».

Фонг и Яфэй Хоу, доктор медицинских наук, специалист в лаборатории Фонга, обсуждают, у каких пролеченных пациентов они планируют оценить иммунный ответ. Фото Сьюзан Меррелл

С тех пор, как Джеймс Эллисон, доктор философии, разработал первый препарат, увеличивающий выживаемость пациентов с метастатической меланомой в Калифорнийском университете в Беркли, — антитело против CTLA-4 под названием ипилимумаб, одобренное U.Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в 2011 году — это было как будто дверь распахнулась.

В декабре Эллисон — ныне заведующий кафедрой иммунологии онкологического центра им. М. Д. Андерсона Техасского университета — получил одну из премий за прорыв в области наук о жизни 2014 года за свое новаторское открытие. Макс Краммел, доктор философии, который участвовал в разработке ипилимумаба, будучи аспирантом в лаборатории Эллисон, в настоящее время является профессором патологии в UCSF.

Действительно, лечение было горячей темой на недавних онкологических конференциях, и все ведущие фармацевтические компании разрабатывают программы иммунотерапевтических препаратов. Журнал Science объявил иммунотерапию главным прорывом 2013 года.

Лаборатория

Bluestone UCSF была первой, кто продемонстрировал, что CTLA-4 может отключать Т-клеточную атаку иммунной системы при изучении его применения при трансплантации органов и аутоиммунных заболеваниях, открытие, которое помогло Эллисон применить его к раку.

Он указал на постоянную роль Университета в продвижении этой области, включая недавнюю работу в области клеточной терапии, которая использует стволовые клетки, взятые у пациента, исправляет генную мутацию, вызывающую заболевание, и возвращает пациенту «скорректированные геном» клетки для терапия.

Эта работа является частью приверженности UCSF к точной медицине, которая направлена ​​на использование огромного количества геномных, клинических и экологических данных, полученных от пациентов, для разработки более эффективных и даже профилактических методов лечения заболеваний человека.

«Это была кардинальная перемена, которая коренным образом изменила ситуацию, — сказал Блюстоун, — не только с точки зрения пациента, но и для нашего понимания взаимосвязи между раком и иммунной системой и способов лечения болезней».

Неотвеченные вопросы иммунотерапии

Несмотря на все свои успехи и перспективы, исследователи до сих пор не понимают, почему иммунотерапия работает для одних онкологических больных, а для других — нет.

«У нас есть пациенты с иммунотерапией, которые живут долго, и теперь мы можем начать выяснять, почему», — добавил он. «Это именно то, на чем мы сейчас сосредоточены в лаборатории».

В лаборатории Фонга, где он часто работает с Эриком Смоллом, доктором медицины, заместителем директора UCSF Семейного онкологического центра Хелен Диллер, его команда изучает активность иммунной системы у пациентов с раком простаты, пытаясь определить, в каких случаях активируется иммунный ответ и атакуют ли Т-клетки рак и почему.

Одним из наиболее многообещающих направлений является сочетание методов иммунотерапии. Лаборатория Фонга в настоящее время работает над несколькими исследованиями иммунотерапевтических препаратов, включая комбинированное исследование сипуэлеуцел-Т и ипилимумаба, которое планируется продолжить в течение следующих двух лет.

Для многих агрессивных, поздних стадий рака иммунотерапия не заменит традиционные методы лечения рака, такие как химиотерапия, лучевая терапия и хирургия, но она может быть дополнительным подходом, сказал Льюис Ланье, доктор философии, председатель Департамента микробиологии и иммунологии UCSF, который сотрудничает с Фонгом по изучению того, как рак влияет на естественные реакции иммунной системы.

Роберт Брюс встречается с Адилом Даудом, доктором медицины, в Медицинском центре UCSF, чтобы обсудить прогресс его иммунотерапевтического лечения в рамках клинического испытания Дауда антитела PD-1. Фото Синди Чу

«Химиотерапия может уменьшить количество опухолей на 95 процентов, но если у вас осталась всего одна клетка, она может вернуться. Таким образом, вы можете использовать [химиотерапию], чтобы выиграть время, чтобы действительно уменьшить опухоль, если она далеко зашла, а затем использовать иммунные препараты », — сказал Ланье.

Когда Роберт Брюс из Эльдорадо Хиллз, Калифорния.В марте 2011 года ему поставили диагноз меланома IV стадии, у него уже были опухоли легких, ребер и лимфатических узлов.

Брюс сказал, что его рак был не случаем, когда его тело предало его, а на самом деле наоборот: «Я предал свое собственное тело».

«Я был личностью типа А, всегда находился в стрессе, а стресс — как мы все теперь знаем — является одним из самых серьезных препятствий для здоровой иммунной системы», — сказал он. «И я всегда был тем, кто выходил на солнце и загорал. Моя дочь говорила: «Папа, нанеси солнцезащитный крем», а я отвечал: «Нет, это просто рак кожи.Если что-то случится, они могут просто вырезать это. «Я был идиотом».

К тому времени, когда его жена заметила у него на спине уродливую родинку и убедила показать ее врачу, рак дал метастазы по всему его телу.

Брюс пережил жестокий раунд биохимиотерапии, комбинации традиционной химиотерапии с иммунотерапией. Лечение, похоже, не имело значения, и прогноз для большинства пациентов со стадией IV составляет от шести до девяти месяцев.

Адил Дауд, доктор медицины. Фото Синди Чу

Он начал читать о новом поколении многообещающих препаратов для иммунного ответа и был принят Даудом для испытания антитела PD-1 в UCSF.

«Через восемь недель я получил свое первое сканирование, и оно показало снижение опухолевой нагрузки на 20–30 процентов», — сказал Брюс. «После почти года плохих, плохих вещей и отсутствия хороших новостей, они внезапно стали сокращаться».

Его мышцы и кости болят и болят из-за лечения, но по сравнению с изнурительной биохимиотерапией, Брюс сказал, «это был кусок пирога.”

Каждые две недели он наблюдает, как его опухоли уменьшаются, и теперь их практически нет.

«Я чувствую себя ребенком в рождественское утро», — сказал он.