Кто написал стих наша таня громко плачет: Агния Барто — Мячик (Наша Таня громко плачет): читать стих, текст стихотворения полностью — Living Translation

Содержание

Наша Таня громко плачет / Интересное / Статьи / Еще / Обо всем

Как выглядело бы стихотворение А. Барто, если бы его написал кто-нибудь другой? К примеру, Маяковский? Или Есенин?

Начало
/
Еще
/
Статьи
/
Интересное

Стихотворение Агнии Барто про плачущую Таню — истинный хит детской поэзии.

Ecли бы известный детский стишок написали другие поэты, он бы не утратил своей гениальности.

Просто драматическая история с утешением в финале звучала бы по-другому.

Маяковский

В этом мире
Ничтo
Не вечно,
Вот и теперь
Матерись или плачь:
Прямо с берега
Сверзился в речку
Девочки Тани
Мяч.
Слезы хлещут
Из глаз у Тани.
Не реви!
Не будь
Плаксивою девой!
Пойдем за водой —
И мячик достанем.
Левой!
Левой!
Левой!

Блок

Безутешно рыдает Татьяна,
И слеза, словно кровь, горяча;
Ей припала сердечная рана
От упавшего в речку мяча.
То прерывно вздыхает, то стонет,
Вспоминая былую игру.
Не печалься. Твой мяч не потонет —
Мы достанем его ввечеру.

Крылов

Девица некая по имени Татьяна,
Умом изрядная и телом без изъяна,
В деревне дни влача,
Не мыслила себе досуга без мяча.
То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,
И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.
Господь не уберег, случилася проруха —
Игривый мяч упал в пучину вод.
Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;
А водовоз Кузьма — тот, что всегда вполпьяна, —
Картуз совлек
И тако рек:
«Да полно, барышня! Сия беда — не горе.
Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре
Помчуся вскачь.
Багор-то мой остер, ведро мое просторно —
Из речки я умело и проворно
Добуду мяч».
Мораль: не так просты простые водовозы.
Кто знает толк в воде, тот утешает слезы.

Есенин

Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
И ногой пинает мячик — любит странную игру.
Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«Разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?»
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
Я его ногою пнула, а теперь не нахожу».
«Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну,
если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну».

Лермонтов

Белеет мячик одинокий
В тумане речки голубой —
Сбежал от Тани недалёкой,
Оставил берег свой родной…
Играют волны — ветер свищет,
А Таня плачет и кричит,
Она свой мяч упрямо ищет,
За ним по берегу бежит.
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Пушкин

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью:
Река глубOка и туманна,
Игрушку чудную свою
С моста случайно уронила. ..
О, как ты этот мяч любила!
Ты горько плачешь и зовёшь…
Не плачь! Ты мячик свой найдёшь,
Он в бурной речке не утонет,
Ведь мяч — не камень, не бревно,
Не погрузИтся он на дно,
Его поток бурлящий гонит,
Течёт по лугу, через лес
К плотине близлежащей ГЭС.

Гораций

Громко рыдает Татьяна, горе её безутешно;
Вниз с розопламенных щек слёзы струятся рекой;
Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась —
Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;
Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,
С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.
Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;
Есть повеленье рабам — свежей воды привезти;
Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны —
Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.

Горький

Над седой равниной моря
Громко стонет наша Таня.
Брошен Танею в пучину
Гордо реет Танин мячик,
Круглой молнии подобный.
«Тише, Таня, не печалься, —
— говорит ей мудрый пингвин,
Поудобнее запрятав
Тело жирное в утесах, —
Мяч — фигня, оно не тонет,
Даже если б захотело.
Слушай лучше: грянет буря —
Вот тогда и будешь плакать».

По мотивам финского эпоса «Калевала»

Наша Таньен, златокудра
В кудрях, с золотым отливом,
От рыданий сотрясаясь
И от горя почерневши
Над мячом, упавшим в реку,
Слёзы льёт. Над ней кукушка,
Леса ласковая пташка,
Песнь поет для Таньен громко,
Заливается прилежно.
Так кукует эта птичка:
Тише Таньен, тише будь ты.
Мяч в потоке не утонет,
Он на дно не погрузится,
И река его не примет,
Мяч резиновый, а значит
Он судьбой своею связан
С каучуком, что из джунглей
Славный род ведет извечно.

Японский вариант

Потеряла лицо Таня-тян.
Плачет о мяче, укатившемся в пруд.
Возьми себя в руки, дочь самурая.

Интересное, Юмор

Опубликовать у себя в социальной сети

Администратор 19 мая 2021, 09:02 Интересное 416

Предыдущая статья Следующая статья

Стихотворение «Наша Таня громко плачет» в стиле разных поэтов | Культура

Краткое содержание:

1. Гораций:
2. Блок:
3. Маяковский:
4. Крылов:
5. Есенин:
6. Лермонтов:
7. Пушкин:
Обсуждение

Давайте представим, как бы знаменитое стихотворение «Наша Таня громко плачет — уронила в речку мячик…» («Мячик» Агнии Барто) звучало в интерпретации разных поэтов.

1. Гораций:

Громко рыдает Татьяна, горе её безутешно;

Вниз с розопламенных щек слёзы струятся рекой;

Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась —

Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;

Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,

С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.

Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;

Есть повеленье рабам — свежей воды привезти;

Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны —

Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.

2. Блок:

Безутешно рыдает Татьяна,

И слеза, словно кровь, горяча;

Ей припала сердечная рана

От упавшего в речку мяча.

То прерывно вздыхает, то стонет,

Вспоминая былую игру. Не печалься.

Твой мяч не потонет — Мы достанем его ввечеру.

3. Маяковский:

В этом мире Ничто Не вечно,

Вот и теперь Матерись или плачь:

Прямо с берега Сверзился в речку Девочки Тани Мяч.

Слезы хлещут Из глаз у Тани.

Не реви! Не будь Плаксивою девой!

Пойдем за водой — И мячик достанем.

Левой! Левой! Левой!

4. Крылов:

Девица некая по имени Татьяна,

Умом изрядная и телом без изъяна,

В деревне дни влача,

Не мыслила себе досуга без мяча.

То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,

И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.

Господь не уберег, случилася проруха —

Игривый мяч упал в пучину вод.

Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;

А водовоз Кузьма — тот, что всегда вполпьяна,

— Картуз совлек

И тако рек: «Да полно, барышня! Сия беда — не горе.

Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре

Помчуся вскачь.

Багор-то мой остер, ведро мое просторно

— Из речки я умело и проворно Добуду мяч».

Мораль: не так просты простые водовозы.

Кто знает толк в воде, тот утишает слезы.

5. Есенин:

Хороша была Танюша, краше не было в селе,

Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.

У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,

И ногой пинает мячик — любит странную игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой: «разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?»

Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.

Душегубкою-змеею развилась ее коса.

«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу, я его ногою пнула, а теперь не нахожу».

«Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну, если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну».

6. Лермонтов:

Белеет мячик одинокий в тумане речки голубой —

сбежал от Тани недалёкой,

оставил берег свой родной…

Играют волны — ветер свищет,

а Таня плачет и кричит,

она свой мяч упрямо ищет,

за ним по берегу бежит.

Под ним струя светлей лазури,

над ним луч солнца золотой…

А он, мятежный, просит бури,

как будто в бурях есть покой!

7. Пушкин:

Татьяна, милая Татьяна!

С тобой теперь я слезы лью:

река глубOка и туманна,

игрушку чудную свою с моста случайно уронила…

О, как ты этот мяч любила!

Ты горько плачешь и зовёшь…

Не плачь!

Ты мячик свой найдёшь,

он в бурной речке не утонет,

ведь мяч — не камень, не бревно,

не погрузИтся он на дно,

его поток бурлящий гонит,

течёт по лугу, через лес к плотине близлежащей ГЭС.

Авторы стихов неизвестны

Вы свободны? Вы так живете? – Таня Деннис

В моей жизни есть повторяющаяся встреча в 2 часа ночи. Это происходит не каждую ночь. Некоторые ночи предлагают удивительный и непрерывный, благословенный сон. Это прекрасные времена. Но большую часть ночей — я бы сказал, три из пяти за последние десять лет или около того — я бодрствую для этой встречи, борясь со своим прошлым, своим настоящим и всевозможными неуверенностями и обвинениями. Голоса говорят мне, что меня недостаточно; Мне никогда не будет достаточно. Они предлагают доказательства моих неудач и сравнения с легким успехом других. Они безжалостно осуждают повторяющуюся петлю непрекращающегося стремления и рабства.

Апостол Павел никогда прямо не определял «жало в [его] боку». Мы только знаем, что это было мучительное, постоянное страдание, от которого он не мог избавиться. Интересно, было ли это так?

Утром, после очередной бессонной ночи борцовского лежания, я проснулся обессиленным. Опять таки. Я призналась в своей борьбе и мыслях в моей голове моему вечно любящему мужу, слезы тихо капали на мою подушку. Иногда помогает произнести это вслух. Он молился за меня, надо мной. А потом мы встали, чтобы заняться еще одним днем.

Иногда Бог говорит.

Шэннон из Sweet Blessings предлагает действительно простой и действенный подход к дисциплине ежедневного библейского времени. Вместо того, чтобы давать строгий многоэтапный режим, она поощряет написание Священных Писаний. Она публикует планы, которые дают вам всего несколько стихов из Библии, которые вы можете копировать каждый день. Вот и все. Нет вопросов; никаких принудительных заранее написанных молитв или современных религиозных чтений. Просто пишу. Это просто, но процесс написания святых слов от руки порождает тишину. Созерцательные моменты.

В этом месяце я прохожу ее план «Рождение Христа». У меня есть пустой журнал. На одной странице я пишу Писание дня. На следующей странице я пишу свои наблюдения по поводу отрывка или молитвы. Часто оба.

В то утро было написано Исайя 40:1–5. Эти стихи находятся в середине пророчества Исаии, сказанного царю Езекии. Стихи, которые в свое время были обращены непосредственно к народу Иудеи, в пророческом исполнении Иоанна Крестителя повторили как «голос вопиющего» в пустыне.

Крайне важно, чтобы при изучении Писания (или вообще любой литературы) мы прежде всего учитывали контекст. Это включает в себя первоначальных авторов, первоначальную аудиторию, первоначальную цель и намерение, а также культуру и языки, на которых оно было написано. Но Бог также напрямую говорит с нами в наши дни через эти священные тексты. Иногда это урок, извлеченный из их историй; иногда это понимание о нас самих. Прошлое и настоящее работают в священном согласии, чтобы возвеличить Истину.

В то утро, когда я читал Божьи обетования древнему Израилю, слова глубоко проникли в мое измученное сердце.

«Утешай, утешай народ Мой, — говорит твой Бог. Скажи нежно Иерусалиму и объяви ей, что время ее рабства окончено, беззаконие ее прощено…»
Исаия 10:1–2 (HCSB)

Прощен ли мой грех? Если я верю словам Бога, ДА. Христос сделал это так.

Обратите внимание на послания Павла к Римлянам:

Итак, теперь нет осуждения тем, кто во Христе Иисусе, потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил вас…
Если же Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух оживляет для праведности. И если Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас. Итак, братья и сестры, мы не обязаны плоти жить по плоти…
Ибо вы не приняли духа рабства, чтобы снова впасть в страх. Вместо этого вы получили Духа усыновления, которым мы взываем, «Абба , Отец!»
Римлянам 8:1-2, 10–12, 15

Имеет ли это для вас какое-то значение?

Маленькие шаги к осознанной свободе

В тот момент, когда я читал Исайю, мое сердце услышало, как Святой Дух подтвердил работу Христа в моей жизни, что Он спас меня для чего-то гораздо большего, чем рабство негативных мыслей и бремени, давно прощенные. Он показал мне, что время моего служения давно закончилось — в тот момент, когда я доверился Ему.

Узнал ли я прощение? Или я, как упрямое семя одуванчика, все еще цепляюсь за мертвое и знакомое, а не летаю на свободу, чтобы произвести новую жизнь?

Какова цель моего покаяния? Зачем продолжать слушать ложь, которая угнетает и держит меня в плену?

Это похоже на простое переключение мозга. Если я просто передумаю, то не буду сопротивляться. Хотел бы я, чтобы все было так просто.

Трансформация — сложный путь, но, возможно, первые шаги просты. Не легко, а просто. Может быть, маленькие победы можно найти в том, чтобы помнить истину и укреплять свою веру этими истинами.

Может быть, передумав в дневное время, я создам новые привычки для этих встреч в 2 часа ночи.

И, может быть, когда-нибудь эти ночные встречи перестанут проводиться.

ВАШ ХОД:
Какой лжи вы можете верить, что держит вас в плену?
Какие шаги вы можете предпринять сегодня, чтобы осознать свободу, которую пришел дать Христос?

Нравится:

Нравится Загрузка. ..

Легенда о Тане. Семнадцать мгновений советской истории

Перевод Джеймса фон Гельдерна

повешенный немцами в начале войны, запечатлелся в воспоминаниях и религиозной жизни России военного времени — и на десятилетия после — в сказках, стихах, драмах, радиопостановках, фотографиях, статуях и фильмах. В изображении страданий мученицы Зои, известной как «Таня», фильм Льва Арнштама «Зоя (1944) копирует практически каждую деталь следующего газетного сообщения.

Первоисточник: Правда, 26 января 1942 г.

В первых числах декабря 1941 г. в Петрищево, близ города Верея, немцы расстреляли восемнадцатилетнюю московскую комсомолку, назвавшуюся Татьяной.

Москва была тогда в величайшей опасности. Дачные районы вокруг Голицыно и Сходни превратились в поля сражений, и Москва направила отряд смелых добровольцев через линию фронта, чтобы помочь партизанским отрядам выйти в тыл врага.

Это было, когда кто-то в Петрищево перерезал немцам полевые линии связи.

Вскоре были уничтожены конюшни местной воинской части и находившиеся в ней семнадцать лошадей. Партизан был схвачен на следующий вечер.

Петрищевские колхозники из разговоров с солдатами узнали, как был схвачен партизан. Партизан проник на важную военную базу. Партизан был в кепке, шубе, стеганых хлопчатобумажных зимних штанах и с сумкой на плече. Подойдя к цели, партизан спрятал пистолет в кобуру, вынул из сумки бутылку с бензином, слил бензин и нагнулся, чтобы чиркнуть спичкой.

В этот момент подкрался часовой и схватил партизана сзади за руки. Партизану удалось оттолкнуть немца и выхватить револьвер, но выстрела не произошло. Солдат отбросил оружие и поднял тревогу.

Партизанку отвели в барак, где жили офицеры, и где обнаружили, что это была молодая девушка, высокая и стройная, с большими темными глазами и темными волосами, коротко остриженными и зачесанными назад.

Хозяев дома отправили на кухню, но они все равно слышали, как сотрудники допрашивали Татьяну и она без паузы отвечала «Нет», «Не знаю», «Не скажу», «Нет».

;” как ремни свистят в воздухе, как они хлещут ее тело. Через несколько минут в кухню вскочил нежный молодой офицер, обхватил голову руками и сидел с закрытыми глазами и ушами, пока не кончился допрос.

Хозяева дома насчитали двести ударов, но Татьяна не издала ни звука. После избиения она еще отвечала: «Нет», «Я вам не скажу», только голос у нее был более глухой, чем прежде.

После допроса Татьяну отвели в хату Василия Александровича Кулика. К настоящему времени она уже не носила сапоги, шапку или теплую одежду. Конвой привез ее, одетую только в майку и шорты, и она шла босиком по снегу.

Когда ее ввели в тускло освещенный дом, хозяева увидели огромную черно-синюю отметину на ее лбу и ссадины на руках и ногах. Руки девушки были связаны за спиной веревкой. Ее губы были обкусаны, окровавлены и распухли. Вероятно, она покусала их, когда немцы пытались выбить у нее признание.

Она села на скамейку. Немец стоял на страже у двери. С ним был еще один солдат. Со своей койки на печи1

Василий и Прасковья Кулик наблюдали за арестантом. Она сидела спокойно и неподвижно и просила что-нибудь выпить. Василий Кулик сошел с печки и подошел к ведру с водой, но часовой оттолкнул его.

«Ты тоже хочешь неприятностей?» — злобно спросил он.

Солдаты, расквартированные в бараке, стояли вокруг девушки и громко над ней издевались. Одни тыкали ее кулаками, другие подносили к подбородку зажженные спички, а кто-то царапал ее по спине напильником.

Солдаты повеселились и вернулись в свои каюты спать. Часовой положил винтовку на плечо и приказал Татьяне встать и выйти на улицу. Он шел по улице прямо за ней, практически втыкая ей в спину штык. Затем он закричал: «Зур ск!» и повел девушку в другую сторону. Босая, в одном нижнем белье, она шла по снегу, пока сам ее мучитель не вздрогнул и не решил, что пора вернуться под теплую крышу.

Часовой охранял Татьяну с десяти вечера до двух ночи, а каждые полчаса-час выводил ее обратно на улицу на пятнадцать-двадцать минут. Наконец, монстр успокоился. Его пост занял новый часовой. Бедняжке разрешили лечь на скамейку.

Уловив нужный момент, Прасковья Кулик завела разговор с Татьяной. «Кто ты?» она спросила.

«Что тебе до этого?»

«Откуда вы?»

«Москва».

«Твои родители живы?»

Девушка не ответила. Она пролежала неподвижно до утра, не говоря больше ни слова, даже не стона, хотя ноги у нее были обморожены и не могли причинить ей ничего, кроме боли.

Никто не знает, спала ли она в ту ночь и о чем думала, лежа в окружении врагов.

В то утро солдаты начали строить посреди села виселицу.

Прасковья снова попыталась с ней заговорить. — Это был ты вчера?

«Я… Немцы загорелись?»

«Нет».

«Позор. Что сгорело?

«Их лошади. Говорят, тоже какое-то оружие сгорело…»

Офицеры пришли в десять. Старший офицер спросил Татьяну по-русски: «Скажите, кто вы?»

Татьяна не ответила.

«Скажи мне, где Сталин».

«Сталин на посту», — ответила Татьяна.

Хозяева дома не слышали, как продолжался допрос – им приказали выйти из комнаты и пустили обратно только после окончания допроса.

Из штаба привезли некоторые вещи Татьяны: куртку, штаны, носки. Ее шапка, шуба и сапоги исчезли — младшие офицеры уже поделили их между собой. Там же была и ее дорожная сумка с бутылкой бензина, спичками, пистолетными патронами, сахаром и солью.

Татьяна была одета, и хозяева помогли ей натянуть носки на почерневшие от мороза ноги. На грудь Татьяны повесили бутылку с бензином и табличку с надписью «Партизан». Так ее вывели на площадь, где стояла виселица.

Место казни окружили десять конных воинов с обнаженными саблями. Вокруг них стояло более сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано присутствовать на казни, но пришли лишь немногие, а некоторые из них, постояв несколько минут, тихонько ушли домой, чтобы не стать свидетелями ужасного зрелища.

Две коробки из-под макарон были сложены под петлей, свисающей с перекладины. Татьяну подняли на ящики и накинули ей на шею петлю. Один из офицеров навел свой «Кодак» на виселицу: немцы любят фотографировать казни. Комендант дал сигнал солдатам, выступающим в роли палача, ждать.

Татьяна, воспользовавшись случаем, повернулась к колхозникам и крикнула громким и чистым голосом: «Эй, товарищи. Что ты выглядишь таким грустным? Мужайтесь, продолжайте борьбу, бейте немцев, жгите их, травите!»

Немец, стоявший рядом с ней, махнул рукой, словно хотел ударить ее или закрыть ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжила: «Я не боюсь умереть, товарищи. Умереть за свою страну — это большое счастье…»

Фотограф снял виселицу издалека и крупным планом, а затем занял позицию для бокового снимка. Палачи беспокойно покосились на коменданта, который крикнул фотографу: «Быстрее!»

Тогда Татьяна повернулась к коменданту и обратилась к нему и немецким солдатам: «Вы можете меня сейчас повесить, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаешь. Моя месть будет принята за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь, победа все равно будет за нами! Мне отомстят…»

Стоявшие на площади русские плакали. Некоторые отвернулись, чтобы не видеть, что должно произойти дальше.

Палач дернул за веревку, и петля затянулась на Таниной шее. Но она руками оттянула петлю, встала на цыпочки и изо всех сил закричала: «Прощайте, товарищи! Не бойся, продолжай бороться! Сталин с нами! Сталин придет!..»

Палач пнул нижний ящик стальным носком ботинка, и тот заскреб по скользкому утрамбованному снегу. Верхний ящик упал и с глухим стуком ударился о землю. Толпа попятилась. Раздался короткий вой, который стих и эхом отразился от опушки леса.

Она умерла в плену у врага на фашистском дыбе, ни одним звуком не выдав своих страданий, не выдав товарищей. Она приняла мученическую смерть как героиня, как дочь великого народа, которого невозможно сломить. Вечная память ей!

… В новогоднюю ночь пьяные фашисты окружили виселицу, сдернули одежду с повешенной девушки и подло надругались над ее телом. Она еще сутки висела посреди села, заколотая и изрезанная кинжалами. Вечером 1 января фашисты приказали спилить виселицу.

Living
Translation
Перевод без лишних слов

Кто написал стих наша таня громко плачет: Агния Барто — Мячик (Наша Таня громко плачет): читать стих, текст стихотворения полностью