Разное

Известные стихотворения детские: Известные детские стихи | — Стихи русских поэтов

Содержание

6 детских писателей, которые не любили детей

Текст: Елена Погорелая/Мел

Иллюстрация: Элизабет Йерихау-Бауман «Ганс Христиан Андерсен читает детям», 1862

Многим кажется, что детские писатели — добрые сказочники в карнавальных костюмах или такие взрослые дети, которые всегда не прочь подурачиться. Во всяком случае уж точно не мизантропы, которые заявляют, что никогда в жизни не позволили бы маленьким паразитам виснуть у них на плечах. А именно в этом признался сказочник Ганс Христиан Андерсен, увидев проект посвящённого ему памятника, где он изображался в окружении детей. И он в неприязни к своей же целевой аудитории далеко не одинок. Елена Погорелая рассказывает о поэтах и писателях, которые писали блестящие стихи и сказки для детей, но при этом не переносили их в жизни.

Ганс Христиан Андерсен

У самого популярного сказочника Ганса Христиана Андерсена в реальной жизни не было ни семьи, ни детей. Многочисленные нервные расстройства мешали ему общаться даже со взрослыми, а уж особо энергичные малыши его просто пугали. От них он ожидал чего угодно, вплоть до покушения на его жизнь. Когда маленькие читатели подарили любимому сказочнику самую большую в мире коробку конфет, Андерсен, боясь отравления, в ужасе отказался от гостинца и переслал его своим родственникам. Что же до волшебных андерсеновских сказок, то некоторые исследователи считают их слишком болезненными, слишком жестокими для детей. Действительно, гибель Русалочки или страшная судьба девочки, наступившей на хлеб, может по-настоящему травмировать впечатлительного ребёнка. Но чаще этот элемент ужаса только обостряет детское восприятие реальности, в которой всегда есть место — пусть даже и страшному — чуду.

Юрий Олеша

Может показаться, что случай Андерсена — это случай писателя европейского, лишённого пресловутой славянской душевности и теплоты. Но не только в Европе, но и в России любовь к детям необязательно сопровождала талант детского писателя. Так, Юрий Олеша, создатель «Трёх толстяков», гораздо более известных широкой аудитории, чем его взрослая проза, никогда не отличался восторженным отношением к юным читателям. Да и сама эта волшебная сказка о том, как борцами, поэтами и трибунами воспитывается новое революционное поколение, написана вовсе не от большой любви к детям — и не для детей. Просто однажды Олеша увидел красивую девушку, читающую сказки Андерсена, и пообещал ей написать сказку более интересную и современную. Так были созданы «Три толстяка», посвящённые именно ей — Валентине Грюнзайд.

Владимир Маяковский

Мало кто знает, что Владимир Маяковский, автор едва ли не первых советских стихов для детей («Что такое хорошо и что такое плохо» и другие), был и автором скандальной строчки «Я люблю смотреть, как умирают дети…». По провокативности эта строчка переплюнула многие футуристические экзерсисы. И пусть она даже восходит к печальному признанию Иннокентия Анненского «Я люблю, когда в доме есть дети / И когда по ночам они плачут» — неподготовленного читателя это может шокировать.

К чужим детям поэт относился скорее с опаской, а в воспитании собственных не принимал никакого участия. Возможно, причина здесь в том, что после смерти отца от заражения крови Маяковский панически стал бояться различных инфекций. Не исключено, что именно эта бактериофобия и патологическое стремление к стерильности заставляли его сторониться детей, далеко не всегда соответствующих его представлению о чистоте. «Если сын чернее ночи, / грязь лежит на рожице — / Ясно, / это плохо очень / для ребячьей кожицы» — а ведь после весёлой прогулки «ребячья кожица» чаще всего выглядит именно так.

При этом детскими стихами Маяковского зачитывались многие поколения советских детей, да и сегодня они читаются взахлёб. Маяковскому свойственна подлинно детская завороженность ритмами и возможностями языка, которую настороженное отношение к детям нисколько не отменяет. К тому же первым своим читателям детская поэзия Маяковского нравилась тем, что активно использовала и язык, и образы тогдашней современности, делая ребёнка не просто наблюдателем жизни, а её активным участником:

  • На заводе хорошо,
  • а в трамвае —
  • лучше,
  • я б кондуктором пошёл,
  • пусть меня научат.
  • Кондукторам
  • езда везде.
  • С большою сумкой кожаной
  • ему всегда,
  • ему весь день
  • в трамваях ездить можно.
  • — Большие и дети,
  • берите билетик,
  • билеты разные,
  • бери любые —
  • зелёные,
  • красные
  • и голубые…
  • Даниил Хармс

Вслед за Маяковским в детскую литературу пришло целое поколение поэтов. Именно они, члены поэтической группы ОБЭРИУ, стали у истоков новой детской поэзии. Не той, которую пародировал Саша Чёрный в известном поэтическом шарже «Сиропчик» («Дама, качаясь на ветке, / Пикала: „Милые детки! / Солнышко чмокнуло кустик, / Птичка оправила бюстик / И, обнимая ромашку, /Кушает манную кашку…“»), а умной, озорной, абсурдистской, построенной на недоверии к устоявшемуся значению слов и стремлении доискаться до истинной их природы. Только такая поэзия и приветствовалась в «пионерских» журналах, издаваемых в 1930-е годы в советской России, — в «Еже» и «Чиже».

«Как портной без иглы, / Как столяр без пилы, / Как румяный мясник без ножа, / Как трубач без трубы, / Как избач без избы — / Вот таков пионер без „Ежа“» — рекламировал свой журнал Даниил Хармс, один из основных авторов новой детской литературы. Тем не менее ни для кого не секрет, что «пионеров», то есть детей, он совсем не любил и не раз повторял: «Травить детей — это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!» Фразой этой и по сей день с упоением пользуются чайлд-фри, вряд ли вспоминая при этом, что её автор Хармс был ещё и автором вот такой, например, обожаемой малышами считалки:

  • Жили в квартире
  • Сорок четыре,
  • Сорок четыре
  • Весёлых чижа:
  • Чиж-судомойка,
  • Чиж-поломойка,
  • Чиж-огородник,
  • Чиж-водовоз,
  • Чиж за кухарку,
  • Чиж за хозяйку,
  • Чиж на посылках,
  • Чиж-трубочист…

Это стихотворение написано в соавторстве с Сергеем Михалковым. Но и в своих оригинальных детских стихах Хармс очень часто использует элементы цифрового, математического языка. Возможно, это дань математическим фантазиям Хлебникова, а может, алгебраические расчёты и логика попросту помогали ему упорядочить хаотический окружающий мир, выворачивающийся из-под ног. Как бы то ни было, именно это сочетание причудливого порядка и шевелящегося под ним абсурдистского хаоса и привлекает к Хармсу детскую аудиторию. Ведь детям нравится думать, что упорядочить можно любую бессмыслицу — да еще и так, чтобы эта бессмыслица оказалась сияющей, филигранной, воздушной:

  • Несчастная кошка порезала лапу,
  • Сидит и ни шагу не может ступить.
  • Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
  • Воздушные шарики нужно купить.
  • И сразу столпился народ у дороги,
  • Стоит и кричит, и на кошку глядит.
  • А кошка отчасти идёт по дороге,
  • Отчасти по воздуху плавно летит.

Александр Введенский

Друг Хармса и исследователь поэтики обэриутов Николай Харджиев писал, что не все из участников группы ОБЭРИУ были одинаково успешны в детских стихах: «Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо».

Согласившись с заслуженной похвалой Хармсу, тем не менее поспорим про Александра Введенского (1904–1941). Вероятно, халтуры в его детских стихотворениях и вправду хватало — чего стоят только зубодробительные «Четыре хвастуна», где даже ритм текста буквально хромает на обе ноги («Вчера, например, случилось горе: / Брат себе лоб разбил в коридоре. / Сразу я без разговоров лишних / Поставила ему на пятки горчичники. / Дайте мне только вату белую, / Я перевязку любую сделаю»)… Но можно ли представить себе детскую литературу без знаменитого хулиганского «Кто?»?

  • Дядя Боря говорит,
  • Что
  • Оттого он так сердит,
  • Что
  • Кто-то на пол уронил
  • Банку, полную чернил,
  • И оставил на столе
  • Деревянный пистолет,
  • Жестяную дудочку
  • И складную удочку.
  • Может, это серый кот
  • Виноват?
  • Или это чёрный пёс
  • Виноват?
  • Или это курицы
  • Залетели с улицы?

Но любил ли Введенский детей? Вряд ли. Не умея устроить свой собственный быт, он не особенно заботился о быте и удобстве окружающих. Его собственный сын Пётр родился за четыре года до ареста Введенского, а загадочная поэма «Потец», по которой в 1992 году был снят фантасмагорический мультфильм Федулова, рисует довольно-таки сложную — и страшную — картину взаимоотношений отца с сыновьями. Вообще, обэриуты нередко приоткрывали в своих детских стихах недетскую, абсурдную и часто трагическую реальность, возможно, поощряя интерес детского сознания к ужасному. Или готовя к встрече с ним.

Сергей Михалков

Напротив, в поэзии Сергея Михалкова ничего ужасного не было, да и быть не могло. Согласно общепринятому мнению, уж он-то детей любил, особенно советских, и даже отважно защищал их от американских империалистов (например, в пьесе «Я хочу домой»). Но сам Михалков признавался, что в жизни он «к маленьким» равнодушен.

«Он терпеть не мог детей, как подросток не терпит сверстников, — вспоминал про отца режиссёр Никита Михалков. — Они его раздражали. Даже когда я позвонил ему рассказать, что у него родилась пра­внучка, он сказал: „Хорошо. А вообще что нового?“».

В стихах Михалков-старший часто предпочитает не развлекать, а воспитывать детей. Да, лучшие михалковские тексты легки, лишены назидательности и поддерживают игровое начало. Но есть у него и назойливо дидактические, нравоучительные «страшилки» — такие, как история «Упрямого лягушонка». Впрочем, любим мы Михалкова совсем не за это, а вот за такую точнейшую передачу ребяческой интонации — немножко хвастливой, немножко самоуверенной, но главное — не устающей удивляться этому миру, ещё не успевшему показаться ребёнку во всей полноте:

  • — А у меня в кармане гвоздь!
  • А у вас?
  • — А у нас сегодня гость!
  • А у вас?
  • — А у нас сегодня кошка
  • Родила вчера котят.
  • Котята выросли немножко,
  • А есть из блюдца не хотят!

Все детские писатели, любят они или не любят детей, сами остаются немного детьми. Точность проникновения в детское сознание и умение работать с детскими ожиданиями, а порой даже травмами, методами поэзии — вот что отличает их от большинства окружающих. А важна ли и необходима ли тут любовь к детям — вопрос спорный.


Ссылки по теме:

Круг «Мела»: 8 современных поэтов

Михаил Яснов запустил серию детской поэзии

Москвичи выбирают детские стихи Маяковского

В Новый год с рифмой: лучшие новогодние стихотворения русских писателей

Начало нового года, пора новых надежд и обещаний, всегда волновала деятелей искусства — поэтов, писателей, музыкантов… Свои переживания, впечатления и воспоминания о минувшем они непременно оставляли на бумаге. Газета «Москва. Центр» подготовила подборку десяти новогодних стихотворений русских поэтов.

«Зимний сон». Художник: Аполлинарий Васнецов

ВСТРЕЧА ЗИМЫ

Здравствуй, гостья-зима!

Просим милости к нам

Песни севера петь

По лесам и степям.

Есть раздолье у нас —

Где угодно гуляй;

Строй мосты по рекам

И ковры расстилай.

Нам не стать привыкать —

Пусть мороз твой трещит:

Наша русская кровь

На морозе горит!

Иван Никитин (1824-1861)

«Елка». Художник: Александр Дудин

НОВЫЙ ГОД

Предновогодняя уборка,

И вечер с множеством затей,

И обязательная елка

В домах, где даже нет детей,

И я сочувствую сегодня

Друзьям, обиженным судьбой, —

Всем тем, кто в вечер новогодний

Не видит елки пред собой.

…Вокруг свечи сияет венчик.

И тишина. И сладко всем.

А старый год все меньше, меньше…

И вот уж нет его совсем.

И мы волненье ощущаем,

У года стоя на краю,

Хотя который год встречаем

Мы Новый год за жизнь свою.

Сухим снежком, морозцем вея,

Он к нам на празднество идет.

Но с каждым годом все новее,

Наш добрый гость, наш Новый год.

Константин Ваншенкин (1925-2012)

«Зимний пейзаж». Художник: Алексей Саврасов

НОЧЬ НА НОВЫЙ ГОД

Лежат холодные туманы,

Горят багровые костры.

Душа морозная Светланы

В мечтах таинственной игры.

Скрипнет снег — сердца займутся —

Снова тихая луна.

За воротами смеются,

Дальше — улица темна.

Дай взгляну на праздник смеха,

Вниз сойду, покрыв лицо!

Ленты красные — помеха,

Милый глянет на крыльцо…

Но туман не шелохнется,

Жду полуночной поры.

Кто-то шепчет и смеется,

И горят, горят костры…

Скрипнет снег — в морозной дали

Тихий крадущийся свет.

Чьи-то санки пробежали…

«Ваше имя?»- Смех в ответ…

Вот поднялся вихорь снежный,

Побелело всё крыльцо. ..

И смеющийся, и нежный

Закрывает мне лицо…

Лежат холодные туманы,

Бледнея, крадется луна.

Душа задумчивой Светланы

Мечтой чудесной смущена…

Александр Блок (1880-1921)

«Елочный торг». Художник: Генрих Манизер

НОВЫЙ ГОД

Что новый год, то новых дум,
Желаний и надежд
Исполнен легковерный ум
И мудрых и невежд.
Лишь тот, кто под землей сокрыт,
Надежды в сердце не таит!..

Давно ли ликовал народ
И радовался мир,
Когда рождался прошлый год
При звуках чаш и лир?
И чье суровое чело
Лучом надежды не цвело?

Но меньше ль видел он могил,
Вражды и нищеты?
В нем каждый день убийцей был
Какой-нибудь мечты,
Не пощадил он никого
И не дал людям ничего!

При звуках тех же чаш и лир,
Обычной чередой
Бесстрастный гость вступает в мир
Бесстрастною стопой —
И в тех лишь нет надежды вновь,
В ком навсегда застыла кровь!

И благо!. . С чашами в руках
Да будет встречен гость,
Да разлетится горе в прах,
Да умирится злость —
И в обновленные сердца
Да снидет радость без конца!

Нас давит времени рука,
Нас изнуряет труд,
Всесилен случай, жизнь хрупка,
Живем мы для минут,
И то, что с жизни взято раз,
Не в силах рок отнять у нас!

Пускай кипит веселый рок
Мечтаний молодых —
Им предадимся всей душой…
А время скосит их?-
Что нужды! Снова в свой черед
В нас воскресит их новый год…

Николай Некрасов (1821-1878)

«Зима». Художник: Борис Кустодиев

К ДРУЗЬЯМ НА НОВЫЙ ГОД

Друзья! Настал и новый год!
Забудьте старые печали,
И скорби дни, и дни забот,
И все, чем радость убивали,
Но не забудьте ясных дней,
Забав, веселий легкокрылых,
Златых часов, для сердца милых,
И старых, искренних друзей.
Живите новым в новый год,
Покиньте старые мечтанья
И все, что счастья не дает,
А лишь одни родит желанья!
По-прежнему в год новый сей
Любите шутки, игры, радость
И старых, искренних друзей.


Друзья! Встречайте новый год
В кругу родных, среди свободы:
Пусть он для вас, друзья, течет,
Как детства счастливые годы.
Но средь Петропольских затей
Не забывайте звуков лирных,
Занятий сладостных и мирных,
И старых, искренних друзей.

Дмитрий Веневитинов (1805-1827)

«Новогодняя елка». Художник: Леонтий Мазанов

ПРОЩАНИЕ С НОВОГОДНЕЙ ЕЛКОЙ

Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел —
тянется их перекличка…
Вот и январь накатил-налетел,
бешеный как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушьи сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.

В миг расставания, в час платежа,
в день увяданья недели
чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи,
гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои
прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им — время унять,
нет бы им всем — расстараться. ..
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель — уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.

Булат Окуджава (1924-1997)

«Каток». Художник: Оксана Павлова

К ЗИМЕ 

Лес совсем уж стал сквозистый,

Редки в нем листы.

Скоро будет снег пушистый

Падать с высоты.

Опушит нам окна наши,

В детской и везде.

Загорятся звезды краше,

Лед прильнет к воде.

На коньках начнем кататься

Мы на звонком льду.

Будет смех наш раздаваться

В парке на пруду.

А в затишье комнат — прятки,

В чет и нечет — счет.

А потом настанут Святки,

Снова Новый год.

Константин Бальмонт (1867-1942)

«Зима». Художник: Юлий Клевер

СНЕГ ИДЕТ

Словно с видом чудака,

С верхней лестничной площадки,

Крадучись, играя в прятки,

Сходит небо с чердака.

Потому что жизнь не ждет.

Не оглянешься — и святки.

Только промежуток краткий,

Смотришь, там и новый год.

Борис Пастернак (1890-1960)

«Новый год». Художник: Тамара Бессонова

НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ

Я не буду спать
Ночью новогодней,
Новую тетрадь
Я начну сегодня.
Ради смысла дат
И преображенья
С головы до пят
В плоть стихотворенья —
Год переберу,
Месяцы по строчке
Передам перу
До последней точки.
Где оно — во мне
Или за дверями,
В яве или сне
За семью морями,
В пляске по снегам
Белой круговерти,—
Я не знаю сам,
В чем мое бессмертье,
Но из декабря
Брошусь к вам, живущим
Вне календаря,
Наравне с грядущим.
О, когда бы рук
Мне достало на год
Кончить новый круг!
Строчки сами лягут…

Арсений Тарковский (1907-1989)

«31 декабря». Художник: Александр Мохов

УТРО

Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —

От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день – полней и лучше,
Полней и лучше Новый год…

Александр Твардовский (1910-1971)

Post Views: 15 799

самые известные стихотворения об Иркутске

Об Иркутске сказано немало. И песен сложено – тоже. И совсем скоро Иркутск отпразднует 355-летний юбилей. К этой дате мы собрали стихотворения известных поэтов, посвященных столице Восточной Сибири.

ТРИ ВЕКА

Так нелегко текли твои три с половиной века,

А пролетели, как единый миг.

И ты стоишь, в судьбу свою вобрав

Минувших дней события и сказки,

Простор – от Енисея до Аляски,

Соседство океанов и держав.

Тебе к лицу движение веков,

Острог Иркутский, ты, покинув детство,

Стал городом…

Да будет твой удел красив и вечен,

Да будет благороден твой удел!

Марк Сергеев

ИРКУТСКАЯ ПАСТЕЛЬ

Деревянные улицы старого города.

Я привычен уже к колдовским мостовым,

И теперь забываю, как степенно-гордо

Вы когда-то казались всем миром моим.

Думал я, проходя под окошками теми,

Что на свете величественней не найти

Городов, где такие же были бы теремы,

Городов, где такими же были бы мы.

Под резными под теми лилась кружевами

Задушевная песня моих стариков…

Я теперь далеко, за москвами, москвами,

Вы теперь далеко от меня, далеко.

Только чудится мне, когда пригород старый

Промелькнет меж перронов, полей и холмов,

Что дома деревянные корни пускают

И живут своей жизнью средь каменных снов.

Инна Молчанова

ОБ ИРКУТСКЕ

Мы постепенно город обживаем.

Сначала дом, где мы явились в мир,

Потом квартал с грохочущим трамваем,

Потом подъезды дружеских квартир.

…И переулки, полные преданий,

Скамейка поцелуев у пруда,

Затем углы внезапных расставаний.

И чаще – расставаний навсегда.

Мои паденья и высоты,

Моих детей друзья и кумовья,

И все работы, страхи и заботы,

Моя любовь и нелюбовь моя.

…О город, разноликий, разнолицый, —

Зимой и летом, и в разгул весны, —

Ты мой дневник, где вырваны страницы,

Но многие еще сохранены.

Марк Сергеев.

ИРКУТСКУ

Бегут и бегут прибайкальские шири,

Саянские горы синеют вдали.

Нас встретит столица таежной Сибири,

Любимый Иркутск, середина Земли.

Других городов – их немало на свете,

взгляни на восток и на запад взгляни,

сквозь тысячи верст мы свой город заметим,

Любимый Иркутск, середина Земли.

Пусть есть города и красивей, и выше,

но где бы пути иркутян ни легли,

они тебя видят, они тебя слышат,

любимый Иркутск, середина Земли!

Марк Сергеев

ИРКУТСКАЯ ИСТОРИЯ

Иркутская история среди житейской прозы —

Как будто в белом инее возникший белый стих.

Над Ангарой туманною крещенские морозы

Качаются в безветрии, и город бел и тих.

В прозрачных зимних сумерках пройдусь, наверно, вскоре я

По деревянным улочкам — и будет мне легко

Листать твои названия, иркутская история,

Печальная история прошедших трёх веков.

Кружат голуби над церквями, переулки звенят подковкой,

А купеческие ворота — век никто их не отпирал.

Монастырскими куполами над застывшею Ушаковкой

Бредит сосланное дворянство и расстрелянный адмирал.

Шумит вдали сибирская железная дорога.

Вокзального диспетчера давно свели с ума

И поезда столичные — до Дальнего Востока,

И электрички местные — до станции Зима.

А мне еще аукнется удача припасённая:

Вернусь я вновь когда-нибудь в одну из этих зим,

И по Байкальской улице к Байкалу повезёт меня

Иркутская история — маршрутное такси.

И пускай наступает вечер, и пускай отступает горе.

Я приду на скалистый берег и найду поположе спуск,

Протяну я Байкалу руки и священное это море

На восток заберу с собою, чтобы помнить тебя, Иркутск.

Андрей Земсков

ИРКУТСК

Стоят деревья, как бокалы,

В шипучем зимнем серебре.

Навстречу солнцу и Байкалу

Иркутск плывет по Ангаре.

На палубе морозы круты,

Зато матросы горячи.

Бьют в синеглазые каюты

Фонтаном рыжие лучи.

В каком бы ни был океане,

Какие льды бы не колол,

Ты не забудешь, иркутянин,

Свой трехсотлетний ледокол.

Не зря река нас обучала

Плыть по волнам морей и гор

Навстречу солнцу и Байкалу,

Течению наперекор!

Георгий Бязырев.

НОЧНОЙ ГОРОД

Блистал Иркутск над гладью Ангары

В сентябрьскую безлунную погоду.

Качала ночь стеклянные шары

И погружала в медленную воду.

На горб моста, звенящ и возбужден,

Взбегал трамвай, спешащий к электричке.

В тылах предместий, с четырех сторон,

Ломаясь, падали прожекторные спички.

Не разобрать с какого этажа,

Как будто сбросив летнюю усталость,

Торжественно, свободно и свежа,

Знакомая мелодия рождалась.

И было странно чувству моему

В привычном месте обновиться пазом

Был город днем продымленным и грязным,

А что теперь случилось не пойму.

Да это я, пожалуй, повзрослел.

И может, сам я с чем-то примирился?

Все некогда мне было – торопился,

А тут остановился – посмотрел…

Юрий Аксаментов

СТАРЫЙ ИРКУТСК

На дьячем острове боярский сын Похабов

Построил хижину, чтоб добывать ясак…

Прошли года в глухой тоске ухабов,

Века легли, как гири на весах.

Над летниками тесными бурятов

Сычиный дух, да хмель болотных трав.

Сюда бежали, бросивши Саратов,

И вольный Дон, и старой веры нрав.

И город встал в пролете этом узком,

Суму снегов, надевши набекрень,

И наречен он был в веках Иркутском,

Окуренный пожарами курень.

Он богател. Его жирели тракты,

Делил полмира с белыми дверьми.

И чай везли его подводы с Кяхты,

Обозы шли из Томска и Перми.

Он грузен стал, он стал богат, а впрочем,

Судеб возможно ль было ждать иных…

От золотых и соболиных вотчин,

От ярмарок и паузков речных.

Он словно струг, в века врезался древний.

Виссарион Саянов

Стихи малышам — Пять лучших детских поэтов для детей от 1 года до 5 ле – Kids Russian Books

С какого возраста нужно начинать читать детям стихи? Чем раньше — тем лучше! Дети самого раннего возраста познают мир в большей степени на слух, с рождения чувствуя ритм речи, тембр голоса и интонацию.

Повторение и заучивание стихов является прекрасной тренировкой для мозга. В то время, когда ребенок занимается с логическими развивающими играми или игрушками, у него усиленно работает только левое полушарие мозга, а при повторении и заучивании стихов активно действует весь мозг.

Первые стихотворные произведения для малышей — колыбельные, шутки, потешки, прибаутки. Более сложные стихотворения можно начинать читать с года — в этом возрасте малыш уже знает названия животных и предметов и способен понять о чем идет речь в стихотворении.

Несмотря на то, что детская поэзия довольно примитивна по форме и содержанию, этот литературный жанр является одним из самых сложных. Донести смысл произведения в словах, понятных маленькому читателю, придать ему такую эмоциональную окраску, чтобы детям хотелось его слушать — задачи не из легких. Поэтому плохих детских стихотворений в разы больше, чем плохих детских книг.

Для знакомства малышей с поэзией мы выбрали пять детских поэтов, чьи стихотворения точно знаете Вы, ваши мамы и даже бабушки. Строки, написанные много лет назад, передаются из поколения в поколения и несут малышам вечные ценности, рассказывая о важности семьи, дружбы, учат быть вежливыми, воспитанными, аккуратными, заботливыми, чуткими.

 

Агния Барто

Ее стихотворные фразы превратились в поговорки, детские образы легко перекочевали во взрослую жизнь, стали чем-то очень родным и близким для каждого из нас. Большинство стихов Агнии Барто написано для детей-дошкольников или младших школьников.

Стиль очень лёгкий, стихи нетрудно читать и запоминать детям. Автор как бы разговаривает с ребёнком простым бытовым языком, без лирических отступлений и описаний — но в рифму. И разговор ведёт с маленькими читателями, как будто автор — их ровесница.

Лучшие стихи Агнии Барто для детей от 1 до 5 лет — Циклы стихотворений «Игрушки», «Машенька», «Младший брат», «Я расту», Девочка-ревушка.  

 Самуил Маршак

Маршак начал писать стихи в возрасте четырех лет. Всю жизнь он был добрым другом детей. Его стихи учат детей радоваться красоте поэтического слова. Стихи Маршака для детей настолько реалистично передают жизненные картинки, что эффект присутствия просто потрясающий. Все его стихи с большой любовью учат детей наслаждаться красотой поэтического слова.

Лучшие стихи Самуила Маршака для детей от 1 до 5 лет — цикл «Сказки-присказки», «Круглый год», «Детки в клетке», «Хороший день», «Кошкин дом», переводы английских детских песенок, Дама сдавала в багаж.

Корней Чуковский

Каждое произведение автора готовит маленького читателя к жизни во взрослом мире. В шутливой форме автор учит кроху всем положительным качествам — ценить семью и друзей, приходить на помощь, быть поддержкой и опорой для родителей. Яркие, самобытные, веселые, сказки Чуковского захватывают внимание даже самых непоседливых детей, и дети слушают сказку до конца затаив дыхание — ведь там происходит столько удивительных вещей!

Лучшие сказки Чуковского для малышей — «Муха-Цокотуха», «Краденое Солнце», «Бармалей», «Тараканище», «Телефон», «Федорино горе», «Путаница».

Эдуард Успенский. Многие знают Успенского как автора серии книг про жизнь в Простоквашино и Чебурашку. Однако, его перу также принадлежит много замечательных, добрых и ярких детских стихов.

Лучшие стихотворения Эдуарда Успенского для детей от одного до пяти — «Берегите игрушки», «Если был бы я девчонкой», «Жирафы», «Загадка про конфеты», «Как мы проводили время», «Матрешка», «Про мокрые штанишки», «Про детей, которые плохо едят в детском саду», «Переводные картинки», «Разноцветная семейка», «Разгром», «Рыболов», «Смешной слоненок», «Что у мальчиков в карманах».

Ирина Токмакова. Перу Ирины Токмаковой принадлежит большое количество прекрасных произведений для детей. Ее стихи проникнуты светом и добром, они написаны легким стилем, потому малыши их любят и легко запоминают. В cтихотворениях поэтессы оживают даже неодушевленные предметы, созданные фантазией автора: дождик, травка, деревья и ручей.

Лучшие стихотворения Ирины Токмаковой для детей младшего возраста — «Каша», «Ай да суп!», «Десять птичек — стайка», «Кораблик», «Сонный слон», «Купите лук», «В чудной стране», «Один дома», «Котята», «Букваринск».

Прививайте малышу любовь к стихам с раннего возраста, и в будущем ваш ребенок будет использовать красивые, слаженные выражения при общении и будет радовать вас богатым словарным запасом.

Понравилась статья? Подписывайтесь на наши обновления в Facebook и Инстаграмм @kidsrussianbooks, чтобы читать обзоры детских книг и первыми узнавать о скидках и розыгрышах!  

Другие статьи: 

Самые известные стихотворения на английском ‹ engblog.

ru

Англоязычную поэзию невозможно представить без Роберта Фроста.

«Роберт Ли Фрост (Robert Lee Frost, 26 марта 1874, Сан-Франциско — 29 января 1963, Бостон) — один из крупнейших поэтов в истории США, четырежды лауреат Пулитцеровской премии,» — говорит Википедия.

Я не буду утомлять читателя детальной биографией автора, при желании её легко можно найти самому в той же Википедии. Давайте лучше поговорим о творчестве Роберта Фроста. В мировую культуру прочно вошло его произведение под названием “The Road Not Taken”. Это философское и одновременно очень простое стихотворение говорит о проблеме выбора и решениях, которые нужно принимать каждому. В американских школах и ВУЗах его часто цитируют на торжественных церемониях выпускных вечеров, желая вчерашним ученикам и студентам удачи в выборе жизненного пути:

Two roads diverged in a yellow wood,
And sorry I could not travel both
And be one traveler, long I stood
And looked down one as far as I could
To where it bent in the undergrowth.

Then took the other, as just as fair,
And having perhaps the better claim,
Because it was grassy and wanted wear;
Though as for that the passing there
Had worn them really about the same.

And both that morning equally lay
In leaves no step had trodden black.
Oh, I kept the first for another day!
Yet knowing how way leads on to way,
I doubted if I should ever come back.

I shall be telling this with a sigh
Somewhere ages and ages hence:
Two roads diverged in a wood, and I—
I took the one less traveled by,
And that has made all the difference.

Существует очень много версий художественного перевода этого стихотворения. Очень часто начинающие авторы и переводчики пробуют свои силы именно на этом произведении. Я хочу предложить вашему вниманию перевод Григория Кружкова.

Другая дорога

В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.

Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженой, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.

И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.

Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть –
И это решило все остальное.

Другое стихотворение, о котором я хочу сегодня поговорить называется “If” и написано Редьярдом Киплингом.

If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise:
If you can dream-and not make dreams your master;
If you can think-and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools:
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’
If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings-nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds’ worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that’s in it,
And-which is more-you’ll be a Man, my son!

Художественных переводов этого стихотворения также множество. Название стихотворения разные авторы тоже переводили по-разному: «Если», «Завещание», «Заповедь», «Когда»… Наиболее известны переводы С. Я. Маршака и М. Л. Лозинского. А мне больше всего понравился перевод, который я обнаружила в Живом Журнале. hakikas.livejournal.com — вот здесь можно познакомиться с автором, а я пока поделюсь с вами её прекрасным переводом.

Коль головы своей ты не теряешь,
Хоть все безумны, в том виня тебя,
Коль полностью себе ты доверяешь,
При том и критиков своих любя;
Коль ты умеешь ждать неутомимо,
Иль, будучи оболганным, не лгать,
Иль, ненависть прощая терпеливо,
Не тщишься превосходство показать;
Коль грезишь, не порабощен мечтою,
Коль думаешь не ради дум самих,
Коль, встретившись с Триумфом и Бедою,
Ты с равной силой усомнишься в них;
Коль вынесешь, когда твое же слово,
Переиначив, скормят дуракам,
Иль рухнувшее дело жизни снова
Засохшим клеем скрепишь по кускам;
Коль ты способен ставить все на карту,
Рискуя всем, что выиграть успел,
И, проигравши, возвратиться к старту,
Ничем не дав понять, что пожалел;
Коль ты заставишь сердце, нерв и жилы
Служить тебе, хоть им уже невмочь,
Хоть все в тебе мертво, лишь Воля с силой
Твердит: «Держитесь!», дабы им помочь;
Коль помнишь, кто ты, говоря с толпою,
С царями не теряешь простоты,
Коль враг или друг не властны над тобою,
Коль ценишь всех, без предпочтений, ты;
Коль важность каждой из секунд ты знаешь,
Как спринтер, совершающий забег,
Тогда всю Землю в дар ты получаешь,
И, что превыше, сын, ты — Человек!

Ещё один автор, о котором я не могу не рассказать — Эдриан Митчелл (Adrian Mitchell, 24 октября 1932 — 20 декабря 2008), британский поэт, писатель и драматург. Его часто называют британским Маяковским, поскольку темой для творчества Митчелла часто становились социальные проблемы общества, а также исторические события. Произведения автора почти всегда очень ироничны. В 2003 году Эдриан Митчелл перед войной в Ираке вновь прочитал свои знаменитые строки из “To whom it may concern”:

I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.

Я предлагаю вам послушать это стихотворение в исполнении самого автора:

Однажды правда с ног свалила меня,
И я хожу покалеченный с того дня
Так залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

Я услышал будильник, он от боли визжал
Я себя не осмыслил и опять задремал
Так вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

Глаза закрываю и вижу один огонь
Я сделал мраморный справочник всех имен
Так склейте мне веки медом
Засуньте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

Что-то дымится, надеюсь, мои мозги,
От них разлетаются цветочные лепестки
Так набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Засуньте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

В момент преступления где вы были?
Возле Кенотафа* жижу месили?
Так скуйте мне челюсть виски
Набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

К бомбардировщикам! Ни в чем себя не вините
Всё человеческое тщательно отожмите
И выскребите мне кожу женщиной
Скуйте мне челюсть виски
Набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.

*Кенотаф – памятник британцам, погибшим в Первой мировой войне.

Перевод Кирилла Медведева.

Моим любимым произведением Эдриана Митчелла является “The Castaways or Vote for the Caliban” Это веселое, потешное и в то же время тонкое философское стихотворение без рифмы. Оно рассказывает о людях, которые попали на необитаемый остров. Каждый из них быстро нашёл себе занятие по душе. Перевести осмелилась я.

A Pacific Ocean —
A blue demi-globe.
Islands like punctuation marks.
A cruising airliner;
Passengers unwrapping pats of butter.
A hurricane arises,
Tosses the plane into the sea.
Five of them, flung onto an island beach,
Survived.

Тихий Океан —
Голубая полусфера
Внизу, как знаки препинания, острова,
Гудит самолёт.
Пассажиры шелестят обёртками от масла.
Вдруг надвигается ураган,
Он швыряет самолёт в океан.
Пятеро пассажиров,
Выброшенные на песчаный берег,
Спасены.

Tom the reporter.
Susan the botanist.
Jim the high jump champion.
Bill the carpenter.
Mary the eccentric widow.

Репортер Том.
Ботаник Сьюзан.
Джим, чемпион по прыжкам в высоту.
Плотник Билл.
И эксцентричная вдова Мэри.

Tom the reporter sniffed out a stream of drinkable water.
Susan the botanist identified the banana tree.
Jim the high-jump champion jumped up and down and gave them each a bunch.
Bill the carpenter knocked up a table for their banana supper.
Mary the eccentric widow buried the banana skins, but only after they had asked her twice.

Репортер Том сразу понял, где искать питьевую воду.
Ботаник Съюзан без труда узнала банановое дерево.
Чемпион по прыжкам, Джим, сорвал с верхушки гроздь бананов.
Плотник Билл смастерил стол для их бананового ужина.
Мэри, эксцентричная вдова, закопала банановые шкурки, но только после того, как её попросили об этом дважды.

They all gathered sticks and lit a fire.
There was an incredible sunset.
Next morning they held a committee meeting.
Tom, Susan, Jim and Bill
Voted to make the best of things.
Mary, the eccentric widow, abstained.

Они все искали дрова, а потом развели огонь.
Закат был бесподобен.
На следующее утро они провели собрание.
Том, Съюзан, Джим и Билл
Проголосовали за то, как лучше все обустроить.
Мэри, эксцентричная вдова, воздержалась.

Tom the reporter killed several dozen wild pigs.
Tanned their skins into parchment
And printed the Island News with the ink of squids.
Susan the botanist developed the new strains of banana
Which tasted of chocolate, beefsteak, peanut butter,
Chicken and boot polish.

Репортер Том убил несколько дюжин диких свиней,
Сделал из их шкур пергамент
И написал на нем чернилами осьминогов новости острова.
Ботаник Съюзан вывела новые сорта бананов,
Со вкусом шоколада, бифштексов, арахисового масла,
Курицы и крема для обуви.

Jim the high jump champion organized organized games
Which he always won easily.
Bill the carpenter constructed a wooden water wheel
And converted the water’s energy into electricity
Using iron ore from the hills, he constructed lamppost.
They all worried about Mary, the eccentric widow,
Her lack of confidence and her-
But there wasn’t time to coddle her.

Чемпион по прыжкам Джим организовал спортивные соревнования,
И впредь их с легкостью выигрывал.
Плотник Билл соорудил деревянное водное колесо
И начал превращать энергию воды в электричество
При помощи железной руды он соорудил уличный фонарь.
Все волновались за Мэри, эксцентричную вдову,
За её неуверенность в себе —
Но в любом случае, не было времени с ней нянчиться.

The volcano erupted, but they dug a trench
And diverted the lava into the sea
Where it found a spectacular pier
They were attacked by the pirates but defeated them
With bamboo bazookas firing
Sea-urchins packed with home-made nitro-glycerin.

Случилось извержение вулкана, но они выкопали траншею,
Направили лаву в море,
Где она, застыв, стала прекрасной пристанью.
Их атаковали пираты, но они победили их
С базуками из бамбука,
Что стреляли морскими ежами на домашнем нитроглицерине.

They gave the cannibals a dose of their own medicine
And survived an earthquake thanks to their skill in jumping.
Tom had been a court reporter
So he became a magistrate and solved disputes
Susan the Botanist established
A University which also served as a museum.
Jim the high-jump champion
Was put in charge of law enforcement-
Jumped on them when they were bad.
Bill the carpenter built himself a church,
Preached there every Sunday.

Они угостили каннибалов своим новым лекарством,
Пережили землетрясение благодаря умению прыгать.
Том раньше делал репортажи из зала суда,
Поэтому он стал судьей и разрешал все споры.
Ботаник Съюзан основала университет,
Который также служим музеем.
Чемпион по прыжкам в высоту возглавил
Правоохранительные органы —
С наскока пресекал всякое непослушание.
Плотник Билл построил себе церковь,
Читал там проповеди по воскресениям.

But Mary the eccentric widow…
Each evening she wandered down the island’s main street,
Past the Stock Exchange, the Houses of Parliament,
The prison and the arsenal.
Past the Prospero Souvenir Shop,
Past the Robert Louis Stevenson Movie Studios, past the Daniel Defoe Motel
She nervously wandered and sat on the end of the pier of lava,
Breathing heavily,
As if at a loss,
As if at a lover,
She opened her eyes wide
To the usual incredible sunset.

Только вот Мэри, эксцентричная вдова…
Каждый вечер она бродила по центральным улицам острова,
Мимо обмена валют, мимо Дома Парламента,
Мимо тюрьмы, мимо оружейного склада,
Мимо Студии Кинофильмов Роберта Льюиса Стивенсона, мимо мотеля Даниэля Дэфо.
Она нервно блуждала и потом садилась на краю пристани из лавы.
Тяжело дыша,
Как будто в растерянности,
Будто глядя на возлюбленного,
Широко раскрытыми глазами
Она созерцала обычный бесподобный закат.

Это стихотворение оставляет вопросы, но не дает ответов. В каком-то смысле оно про всех нас, про то, что мы делаем и почему мы это делаем. О том, что каждый из нас живет в своем собственном мире, и за всей суетой мы порой даже не замечаем, что эти наши миры чаще всего не пересекаются. Может так и должно быть, а может и не должно. Кто-то узнает себя в трудоголике Сьюзан, кому-то ближе проныра репортер Джим, а кто-то вечно ищет себя как Мэри, не понимая шаблонных ценностей и беспокоя окружающих своей меланхолией.

Конечно, мой рассказ о поэтах, пишущих на английском, можно продолжать бесконечно. Не названо еще много выдающихся имен. Среди них и Уильям Шекспир, и Эдгар Аллан По, и Шарлотта Бронте, и Уильям Водсворт, и Эдвард Лир… Мне остается только надеяться, что своим рассказом я разбудила любопытство читателей, и, возможно, кому-то захочется продолжить исследование англоязычной поэзии самому.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Лучшие стихотворения Бориса Пастернака | Издательство АСТ

Политика публикации отзывов

Приветствуем вас в сообществе читающих людей! Мы всегда рады вашим отзывам на наши книги, и предлагаем поделиться своими впечатлениями прямо на сайте издательства АСТ. На нашем сайте действует система премодерации отзывов: вы пишете отзыв, наша команда его читает, после чего он появляется на сайте. Чтобы отзыв был опубликован, он должен соответствовать нескольким простым правилам:

1. Мы хотим увидеть ваш уникальный опыт

На странице книги мы опубликуем уникальные отзывы, которые написали лично вы о конкретной прочитанной вами книге. Общие впечатления о работе издательства, авторах, книгах, сериях, а также замечания по технической стороне работы сайта вы можете оставить в наших социальных сетях или обратиться к нам по почте [email protected].

2.
Мы за вежливость

Если книга вам не понравилась, аргументируйте, почему. Мы не публикуем отзывы, содержащие нецензурные, грубые, чисто эмоциональные выражения в адрес книги, автора, издательства или других пользователей сайта.

3. Ваш отзыв должно быть удобно читать

Пишите тексты кириллицей, без лишних пробелов или непонятных символов, необоснованного чередования строчных и прописных букв, старайтесь избегать орфографических и прочих ошибок.

4. Отзыв не должен содержать сторонние ссылки

Мы не принимаем к публикации отзывы, содержащие ссылки на любые сторонние ресурсы.

5. Для замечаний по качеству изданий есть кнопка «Жалобная книга»

Если вы купили книгу, в которой перепутаны местами страницы, страниц не хватает, встречаются ошибки и/или опечатки, пожалуйста, сообщите нам об этом на странице этой книги через форму «Дайте жалобную книгу».

Недовольны качеством издания?
Дайте жалобную книгу